Народное творчество (Фольклор) - Азербайджанские тюркские сказки
Ради любви к пророку Магомету, ради любви Али.
Клянусь богом и святыми я ради сестры твоей, Пери, пришел.
Хан рассвирепел, потом вспомнил, что поклялся на коране, поэтому ничего не мог сделать. Он сказал:
– Отведите ашуга; в другую комнату и успокойте его там, – Потом сказал везирю: —Никому не говори, что я поклялся на коране.
Слуги повели ашуга в другую комнату и там его успокоили. Он остался один.
Через полтора часа после заката солнца Пери-ханум со своей служанкой подошла к комнате, где находился ашуг. Пери сказала:
– Хобан, я этого гостя видела из-за занавески, я хочу с ним поговорить, посмотреть на него, узнать, откуда он. – Они обе подошли к входным дверям.
Пери-ханум сказала:
– Я все свои золотые украшения, что на мне, подарю тебе, ты побудь за дверью; если брат или везирь придут к ашугу, то ты мне сообщи. Я спрошу у этого юноши, откуда он? – Пери-ханум вошла в комнату и закрыла дверь. Сняла с головы платок, бросила в сторону, поздоровалась с Курбаном, обняла его, они поцеловались и стали гулять по комнате. Хобан увидела, что уже целый час прошел, как Пери-ханум вошла в комнату; она забеспокоилась, подошла к окну, посмотрела и увидела… Ай, ай, ай!.. Пери-ханум с Курбаном, обнявшись, гуляют. Ей стало завидно. Вдруг она вскрикнула: – Эй, хан с везирем идут! – Пери-ханум посмотрела и увидела, что никто не идет, Хобан ей завидует. Немного погодя Хобан увидела, что идет везирь с фонарем в руках, так как было очень темно. Хобан опять крикнула: – Вай, идут! – Пери-ханум ей не поверила, подумала, что Хобан врет. Но вскоре Пери-ханум сама увидела свет фонаря и выпрыгнула в сад через низкое окно, и ее ни хан, ни везирь не видели.
Абдулла-хан заметил в темноте Хобан и сказал ей:
– Девчонка, ты что крутишься около этой комнаты?
Хобан ответила:
– Я поранила себе ногу; я хожу снаружи комнаты, а твоя сестра ходит внутри комнаты.
Везирь тоже спросил, что они здесь делают?
Хан сказал везирю: —А ты что здесь делаешь?
Везирь ответил:
– Я поинтересовался, пришел посмотреть на ашуга.
Хан сказал:
– Если ты поинтересовался посмотреть, то и она, божье создание, тоже поинтересовалась и пришла посмотреть.
Хан вернулся домой, увидел, что с девушкой ничего не сможет сделать, и в полночь отправил сестру со служанками в сад гарема.
Пришли в сад. Пери-ханум сказала:
– Хобан, теперь весна, в саду расцвели розы, родники, журча, текут; если ты за час до наступления утра приведешь ко мне Курбана, то я все свои золотые украшения, что на мне, подарю тебе.
Хобан сказала:
– Ханум, я калека, у меня нога поранена; лучше пошли Малейку-ханум.
А Малейка умирала от любви к Курбану, но, боясь Пери-ханум, не показывала вида. Пословица говорит: «Если ударишь раз лягушку, то она два раза прыгнет». Малейка сейчас же зажгла фонарь, побежала к дворцу, подошла к комнате и позвала Курбана. Тот спросил:
– Кто ты?
Она сказала:
– Я – Малейка-ханум, встань, я отведу тебя в сад.
Курбан встал на ноги, взял саз. Малейка-ханум нарочно повела его по разным закоулкам сада, чтобы продлить дорогу. Пери-ханум шесть раз поднималась на забор, смотрела на дорогу, видела, что их нет, и спускалась вниз. Затем она взяла букет роз, повесила головной платок на куст и опять поднялась на забор. На этот раз увидела, что они идут и очень близко от сада, но Малейка ведет Курбана не по прямой дороге. А до зари осталось мало времени.
Курбан сказал: —Как далеко до сада; у меня голова кружится.—
Малейка-ханум отвечала:
– Сад близок, я нарочно дорогу удлиняю. Я умираю от любви к тебе. Или дай мне несколько поцелуев, или возьми их у меня.
Курбан ответил:
– Мы идем со светом, а Пери-ханум в темноте может подняться на забор и увидеть нас. Ну, целуй меня.
Малейка поцеловала Курбана в одну и в другую щеку. Пери-ханум стояла на заборе сада и все увидела. Когда они вошли в сад, то заря уже зарделась, наступило время молитвы. Курбан услышал, что каждый соловей, вспомнив о своей возлюбленной, заливается трелью. Ярко-красные розы распространяют кругом чудный аромат, родники, журча, текут. Он увидел Пери-ханум, держащую в руках букет из разноцветных роз. Косы ее доходили до пяток, с каждой стороны по девять кос. Она бросила головной платок на кусты роз и с непокрытой головой тихими шагами пошла к Курбану, а тот потихоньку идет ей навстречу.
Пери-ханум: ему сказала: —Ты ж постыдился, позволил служанке поцеловать то место, которое я целовала моими устами, подобными золотой розе, покрытой росой? Ты – не честен! – Курбан понял, что Пери-ханум все видела и сказал – Ханум, она меня поцеловала, но лицо мое не почернело, а тело мое она не унесла. Многф в саду холодных ручейков, пойду и умоюсь душистым мылом, – Пери-ханум сказала – Из каких краев ты приехал, уходи в пять раз дальше. Уйди из сада вон!
Хобан сказала Малейке-ханум: – Разгрызи ты свои груди! Не могла не целовать Курбана? Зачем целовала? Теперь ты их поссорила. Разве это хорошо?
Пери-ханум сказала Курбану – Уходи из сада! – А Курбан настроил свой саз и прижал к груди.
Курбан:
Ради друга я разорвал грудь, открыл голову,
День и ночь я стенал и убивался;
Своими собственными руками я разрушил свой дом,
А дом врага я в порядок привел.
Курбан вышел из сада и быстрыми шагами пошел подороге. Пери-ханум увидела и поняла, что если Курбан так скоро пойдет, то он уйдет дальше Тебриза. Она сказала: – Служанки, не дайте ему уйти, он уйдет из нашей страны. – Пери-ханум натянула свои волосы, как струны саза, и запела:
Шесть раз я прошла, а с этим семь.
Умираю, гуляя по гребню этого сада,—
Я думала, нашла возлюбленного, а он меня бросил,
ушел.
Изнываю, гуляя по этим развалинам, я —,
Пери, твоя жертва Дирилли-Курбан,
Твоя жертва и головой и душою.
В одной руке фонарь, около меня Хобан.
Умираю, гуляя по этому саду, я.
Курбан вернулся. Вошли в сад. Пери сказала: – Курбан, пусть мой язык онемеет, если я тебя еще раз оскорблю. – Курбан сказал: – Пери-ханум, слушай меня:
В наших краях таков обычай:
Печальную душу вы обрадуете —
Кушаете вместе хлеб-соль,
И в один день все разрушаете.
Смотри же, смотри на превратность судьбы.
Я перенес тяжелые испытания.
Бедного Курбана душу —
То печалите вы, то радуете.
Оки сели в саду. Везирь услыхал, что Курбан в саду около Пери-ханум, пришел к Аб– дулла-хану и сказал: —Ты знаешь, где твоя сестра? Она в саду кейфует с ашугом. – Аб– дулла-хай сильно рассердился и сказал: – Пусть коран и накажет меня, а я все же прикажу его убить, – Позвал двух стражей и сказал – Идите, приведите его сюда. – Привели ашуга к Абдулла-хану. Он сказал Курбану: – Эй, юноша, я тебя оставил в комнате, а ты что делаешь в саду? – Хан, слушай, что произошло в саду:
Хан, в твоем гаремном саду я гулял в поисках счастья,
Там чудные розы пышно раскрылись,
Я пережил там много горя и радостей,
И узнал приятное обращение, и услышал сладкие речи.
Исполнилось желание Курбана,
Не признаю я теперь султанов, не знаю я беков,—
Я вижу жемчужные браслеты на белых руках,
На мраморных плечах черные рассыпанные косы.
И еще сказал Курбан:
Хан, в саду я собрал золотые розы,
Окунув их в воде ручья,
Я ими разукрасил косы твоей сестры;
На краю бассейна я своими руками заплел ей косы;
У твоей сестры руки у локтя полные, они разукрашены
жемчугами.
Вот палачи, вот моя шея, прикажи, пусть ее отрубят.
Хая сказал везирю:
– Везирь, если бы он не выпил сосуд любовного напитка, он не осмелился бы мне сказать этих слов. Давай, дадим ему девушку, пусть увезет ее. Ты дал ей только одно кольцо, платьев и других вещей ты еще не дал. Чью дочь пожелаешь, – я посватаю за твоего сына. Я ведь поклялся на коране, не могу изменить клятве; тем, что послал бог, нельзя пренебречь.
Везирь сказал: —Хан, ты поклялся на коране! а я ‘не клялся!; я дам ему испытание, если он сумеет ответить, то я буду знать, что он выпил любовный напиток, если же нет, то я прикажу разрубить его на куски.
Во дворе хана собралось много беков, ханов и купцов, начали испытывать Курбана. Всего собралось сорок человек, был как раз полдень. Взяли семь шелковых черных платков, и ими крепко-накрепко завязали глаза Курбана. Палача поставили над головой Курбана.
Везирь сказал:
– Курбан, если ты выдержишь испытание, то девушка – твоя; если нет, то отрубят тебе голову.
Курбан начал:
Я сказал: душа, не влюбляйся в красавицу из красавиц,
Из этого может выйти сто тысяч неприятностей,
Брови лукавы – и могут для тебя быть обманом.
Глазами сделали знак палачу, и тот поднял меч; Курбану сказали:
–Ну, скажи, что еще знаешь?
Курбан:
До высоких особ дошла весть обо мне,
До неба дошло мое горе и стенания.
Над моей головой стоит палач, ждущий моей крови,
С мечом в правой руке над головой.
Хан обратился к везирю и сказал:
