Поэтическая антология - Манъёсю

В полях,
Где утром стелется туман,
Не нынче ль опадут
Цветы осенних хаги?
А я и наглядеться не успел…

Вот расцвели цветы осенних хаги,
Что посадил любимый, говоря:
“Коль будешь ты еще любить меня,
Пусть будут памятью
О нашей встрече”.

Хоть думаю о том,
Что я не исчерпал
Свою любовь к осенним нежным хаги,
Но все равно, увы, ведь не увидеть мне
Увядших лепестков расцветшими цветами.

Осенний ветер с каждым днем сильней…
Суровыми его порывы стали.
И будет жаль, коль в Такамато вдруг
В полях осыплются
Цветы осенних хаги.

О, сердца рыцаря
Нет больше у меня.
Ужели только из любви
К осенним хаги
На этом свете мне, страдая, жить?

Вот дни осенние, которых ждал,
Пришли.
И все-таки
Цветы осенних хаги
Ведь до сих пор еще не расцвели.

Цветы лиловые осенних хаги,
Что ждал с любовью я,
Что видеть я хотел,
Так дивно расцвели, что даже ветви
Под тяжестью цветов склонились до земли…

Когда на дальних Касуга- полях
Осыплются цветы осенних хаги,
Пусть лепестки
С восточным ветром прилетят
И утро каждое здесь наземь будут падать…

Не оттого ли говорят всегда,
Что будто бы цветам осенних хаги
С гусями дикими встречаться не судьба.—
Лишь стоит им вдали гусей услышать крики,
Как наземь опадают лепестки…

У хаги, что сажал,
Чтоб показать любимой,
Когда осенние наступят дни,
Не оттого ли, что холодный выпал иней,
Все до конца осыпались цветы…

Ах, гуси,
Что с осенним ветерком
Спешат в Ямато, мимо пролетая,
Все больше удаляются от нас,
Вдали скрываясь между облаками…

О гуси, что летите вдаль, крича,
Скрываясь в утреннем тумане,
Когда еще не занялась заря,
Моей любимой
Весть вы передайте!

Те гуси, что кричали раньше
У дома моего все эти дни,
Сегодня, в час ночной,
Кричат над облаками.
Быть может, в край родной они летят?

Чудесный свет бывает у луны,
Когда олени
Навещают жен…
Гусей далеких крики здесь слышны,
Они сейчас, как видно, прилетают.

С той поры, как стали слышны крики
В небе, далеко за облаками
Пролетающей гусиной стаи,—
Падает на землю мелкий иней.
О, как холодно сегодня ночью.

Когда созревший рис в осеннем поле
Я кончил жать,
Послышались вдали
Гусей летящих жалобные крики,—
Как видно, время подвигается к зиме…

Шелестя травой высокой оги,
Возле берегов, заросших тростниками,
Начал дуть в полях
Осенний ветер,—
Гуси в небе с криком пролетают…

В Нанива, морской волною озаренной,
В бухте Хориэ,
Как видно, приютились
Гуси дикие меж тростников зеленых,
Несмотря на выпавший холодный иней…

Стали далеки тоскующие крики
Пролетающей гусиной стаи
Через горы,
Где осенний ветер дует,—
Верно, в облаках она небесных скрылась…

О жалобы гусей,
Что по утрам летят…
Ужели так же, как и я,
Они тоскуют?
Печальны на заре их голоса…

В тот же миг, когда подумал я:
“Не кричат ли журавли сегодня утром?” —
Гуси дикие,
Куда-то устремясь,
В облаках, как видно, сразу скрылись…

Гуси дикие, что пролетают ночью,
Темной ночью, ягод тутовых черней,
Почему-то, сколько б ни прошло ночей,
Пролетая, свое имя называют:
“Кари, кари”…

Год новояшмовый уже проходит,
И оттого друг друга мы зовем.
Кто этот человек,
О нас спросивший,
Когда над ним я ночью пролетал?

В рассветный час осеннею порою
Все эти дни густой туман вставал,
И сквозь туман
Звучал так ясно голос
Оленя бедного, зовущего жену…

Чтобы во всех концах земли звучали
Оленя крики,
Что зовет жену,
Склонитесь до земли
Густые рощи хаги!

Когда в отчаянье глубоком
Тоской был полон о тебе,
На поле в Сики
Меж осенних хаги
Кричал в ответ тоскующий олень.

Говорят: раз гуси прилетели,
Это значит
Хаги отцвели.
Голоса тоскующих оленей
Жалобно разносятся вдали…

Свою любовь к цветам осенних хаги
Еще не утолил
Тоскующий олень,
И крик его несется непрерывно,
И все сильней становится тоска.

Может, оттого, что я живу
В доме близко возле этих гор,
Я все время слышу здесь
Оленей стон,
И уснуть ночами не могу…

Хотя и много здесь
Охотников счастливых,
Что бродят всюду по горам,
Но как всегда в горах и в поле
Кричат олени, призывая жен!

Когда придешь теперь
Ты с распростертых гор,
То голоса оленей,
Жен зовущих,
Возможно, будут слышаться тебе.

Хотя в горах ему бывает страшно
Попасть охотникам счастливым
На прицел,
И все же плачет жалобно олень,
Мечтая встретиться с женой любимой…

Увидя, что цветы осенних хаги,
Уже опавшие, лежат здесь на земле,
Как видно, загрустив
И о жене тоскуя,
Кричит в горах покинутый олень…

От гор
Столица наша далека,
И оттого олений скорбный голос,
Жену зовущий,
Редко слышен там.

Ax, оттого что лепестки осенних хаги
Уже осыпались теперь с ветвей,
Так горько плачет,
Жалуясь, олень.
Не видя лепестков, он о цветах тоскует…

В полях, где расцвели
Цветы осенних хаги,
Олень, упорно пробираясь сквозь листву
И стряхивая на землю росу,
Идет к жене своей любимой…

О, почему так жалобно рыдает
Тоскующий, покинутый олень?
Наверное,
В полях осенних хаги
На землю до конца осыпались теперь…

В полях, где расцвели
Цветы осенних хаги,
Олень
Жалеет, что опасть они должны,
И потому рыдает громко ныне…

Страж, что охраняешь
Горные поля,
Слышишь ли ты голоса оленей,
Что кричат средь распростертых гор
В глубине заброшенных ущелий?

Цикады, что звенят
В лучах вечерних солнца!
Пусть каждый день я слышу ваши голоса,
Пусть слышу часто ваше пенье,
Мне никогда оно не надоест!

От осеннего порыва ветра
Пробегает легкий холодок,
И у дома моего
В траве асадзи
Тихо песенку поет сверчок…

Сверчка, поющего
В лучах вечерних солнца
У дома моего в траве кагэгуса,
О, сколько я ни слышу, никогда
Не надоест мне слушать это пенье!