Фэн Мэнлун - Развеянные чары
– Дитя мое, в одной из прежних жизней я была твоей матерью. И сейчас, увидев, как ты страдаешь, я пришла тебе помочь. Я могла бы снова дать тебе книгу, но ведь ты все равно не сможешь пользоваться ею дома. Так что доверься мне и слушай, что я скажу. Старайся выспаться днем и набраться сил. Укладываясь спать на ночь, не раздевайся. Поздно ночью, когда все уснут и ты услышишь крик журавля, знай – это за тобой явился мой посланец. Потихоньку выйди из дому и садись на него верхом. Он принесет тебя ко мне, а утром точно так же доставит обратно. Я обучу тебя всем волшебным способам, описанным в книге, и ты будешь обладать таким могуществом и пользоваться таким счастьем, какие и не описать словами.
– Я бы рада, но только боюсь, как бы родители не обнаружили ночью, что меня нет, – нерешительно произнесла Юнъэр. – Что я им скажу по возвращении?
– Об этом не беспокойся! – сказала старуха и протянула девочке свой бамбуковый посох. – Возьми вот эту палку и хорошенько спрячь ее. А вечером, когда будешь уходить, положи в свою постель и прикрой одеялом. Родители увидят и подумают, что это ты спишь.
Обрадованная девочка взяла посох, а старуха, взмыв к потолку, исчезла.
Юнъэр сделала все, как ей велела старуха, и стала ждать ночи. Вскоре после наступления сумерек она действительно услышала крик журавля, сунула посох в постель, прикрыла его одеялом и потихоньку вышла во двор. Там ее уже дожидался журавль. Юнъэр села ему на спину, птица взмыла в воздух и вскоре опустилась в неизвестном месте. И тут девочка увидела перед собой старуху, но уже одетую не так, как прежде: на ней была звездная даосская шапка и накидка из перьев аиста. Старуха протянула руку вперед – тотчас журавль исчез в ее рукаве; затем встряхнула рукавом – из него выпала маленькая фигурка бумажного журавлика. Испуганная Юнъэр упала перед старухой на колени.
– Не бойся, дитя мое! – успокоила ее старуха.
Юнъэр поднялась и вдруг почувствовала, что находится не на земле, а на каком-то возвышенном месте.
– Где я? – спросила она.
– Мы с тобой на верхней террасе храма Первого министра[1], – отвечала старуха. – Это самое лучшее место для наших занятий – сюда никто не заходит. А теперь слушай! Прежде всего я научу тебя, как изменять свой облик, проникать через окна и щели, входить и выходить сквозь закрытые двери. Затем выучу летать на скамье и перепрыгивать горы и скалы. Любая скамья по первому твоему знаку поднимется в воздух и унесет тебя, куда ты пожелаешь...
Юнъэр всецело доверилась старухе и с этих пор каждую ночь тайком уходила из дому...
Не станем рассказывать о том, как училась Юнъэр, а продолжим рассказ о Ху Хао. Время не стояло на месте, и вскоре рис, добытый Юнъэр, был съеден, а деньги израсходованы. Просить помощи больше было не у кого, семье вновь грозил голод, и вот тут-то мать и вспомнила, как выручала их дочь.
– Вот ты побил дочку и сжег ее книгу, – стала упрекать она мужа, – а теперь и сам голодаешь, и нас хочешь уморить.
– Что ж теперь поделаешь? – разводил руками Ху Хао.
– Надо было раньше думать! Или ты вообразил, когда жег книгу, что деньги и рис нам больше никогда не потребуются?
– Теперь я понял, что поступил необдуманно, – признался Ху Хао.
– Слишком поздно понял!
– Ничего не поделаешь – придется просить у дочки прощения. Может, она припомнит свой способ и добудет нам немного денег и риса?
– Да после того как ты ее поколотил, она почти не разговаривает с нами – только и знает, что целыми днями сидит у себя в комнате. А вечером как ляжет, так спит мертвым сном – не добудишься. Такое послушное дитя стало! Теперь вот сам к ней иди и оправдывайся!
Ху Хао прошел в комнату дочери и ласково спросил:
– Доченька, ты не помнишь, что говорилось в той книге о добывании денег и риса?..
– Нет, отец, не помню, – отвечала Юнъэр.
– Ты уж, доченька, на меня не обижайся, а постарайся вспомнить, – просил Ху Хао. – Спаси нас от голодной смерти...
Не успела Юнъэр и рта раскрыть, как в комнату вошла мать и напустилась на мужа:
– Да чего ты к ней привязался! А ты, доченька, не помни обиды! Помоги нам! – обратилась она к Юнъэр.
– Да, да, доченька, помоги, – подхватил Ху Хао. – Я тебя больше никогда бить не буду.
– Когда отец меня бил, я все позабыла, – сказала Юнъэр. – В памяти остались только кое-какие обрывки. Не знаю, получится ли у меня... Если хочешь, отец, принеси сюда скамейку и сядь на нее, а уж я покажу, что могу...
Отец исполнил просьбу дочери. Не успела Юнъэр пробормотать заклинание, как скамейка оторвалась от пола и взвилась вверх. Ху Хао стукнулся головой о потолок и завопил:
– Спасите!..
Если бы не потолок, он, пожалуй, взлетел бы к самым небесам!
Поистине:
Прежде чем в деле использовать
свою колдовскую силу,
Шутку сыграть с родителями
она для начала решила.
Если хотите знать, что после этого произошло с Ху Хао, прочтите следующую главу.
Глава двадцать первая
Юаньвай Ху Хао вновь появляется на улице Спокойствия. Ху Юнъэр из красных и белых бобов сотворяет войско
Немногие люди поняли смысл
законов Пяти громов,
Зато в учениях ложных скрыт
соблазн для нестойких умов.
Отринув обман, стремиться постичь
великих законов суть,
К магическим чарам не прибегать —
вот к бессмертию путь!
Итак, решив подшутить над отцом, Юнъэр усадила его на скамейку, и скамейка вознеслась к потолку.
– Перестань! – завопил перепуганный юаньвай. – Брось эти фокусы!
– А я других не знаю, – сказала Юнъэр. – К тому же я совсем забыла, как сотворяют рис и деньги.
– Ладно, опусти меня вниз, – попросил Ху Хао.
Юнъэр снова прочитала заклинание, и скамейка плавно опустилась на пол.
– Опасные у тебя шуточки, – сказал Ху Хао. – А вдруг упадешь? Даже если не разобьешься насмерть, синяков набьешь предостаточно!
– Отец, тебе в самом деле нужны деньги? – как ни в чем не бывало спросила Юнъэр.
– Неужто сама не понимаешь? Вот уже три дня, как мы голодаем...
– Ну, раз так, тогда дай мне две веревочки, и я на первый случай сотворю две связки монет, – сказала Юнъэр.
«Один гость, как говорится, не причинит хлопот двум хозяевам. Воспользуюсь-ка я случаем, что дочка подобрела, и дам ей побольше веревочек. Пусть уж сразу сотворит несколько сотен связок. Ну, а там, если даже кто и донесет властям, как-нибудь выкручусь».
Порывшись в изголовье кровати, Ху Хао нашел только три веревочки и побежал к знакомому торговцу Цзоу Далану, который держал лавку в ближайшем переулке.
– Не найдется ли у вас, Далан, большого мотка тонкой бечевки? – спросил он.
– Для чего она вам? – удивился тот.
– Монеты нанизывать.
– Неужто их у вас так много? – улыбнулся торговец. – Или вы снова разбогатели? Впрочем, бечевка найдется, платите.
– А вот денег я с собой не захватил, – сказал Ху Хао, снимая старый халат, чтобы оставить его в залог.
«Какие это деньги он собирается нанизывать на бечевку, если у него даже нечем за нее заплатить? – удивился Цзоу Далан. – Видно, врет! Должно быть, бечевка нужна ему совсем для другого! Еще натворит чего-нибудь, выйдет скандал, а я – отвечай!»
Далан немного подумал и сказал:
– Простите, лавка у меня маленькая, прибыль ничтожная, так что я вынужден продавать только за наличные. Ваш халат мне не нужен.
– Примите хоть на самое короткое время, – упрашивал Ху Хао. – Я сейчас же его выкуплю.
Цзоу Далан не соглашался, и Ху Хао так и ушел ни с чем.
«Если уж мой знакомый так со мной обошелся, то незнакомых и просить незачем. Отнесу-ка я дочке то, что есть, пусть хоть три связки монет сотворит...»
Он торопливо вернулся домой и полез под изголовье кровати за веревочками, однако их там не оказалось. Глядя на него, жена и дочь не могли удержаться от смеха.
– Чего ты там роешься, старый дурень? – спросила жена.
– Да вот положил тут три веревочки и не пойму, куда они девались, – отвечал Ху Хао.
– Я отдала их дочке, и она сотворила три связки монет, – сказала жена. – А ты куда бегал?
– Я хотел попросить дочку, чтобы она сотворила сразу связок сто, – объяснял Ху Хао. – Побежал в лавку Цзоу Далана, хотел купить у него моток бечевки, так он наотрез отказался давать в долг. Предлагал ему в залог халат – не взял.
– Не будь таким жадным, – сказала жена. – Одной-двух связок нам на день вполне хватит.
– Где же деньги? – спросил Ху Хао.
– Под одеялом.
Обрадованный Ху Хао в тот же день истратил все монеты на провизию и дрова и на следующий день опять попросил Юнъэр сотворить немного денег...
С этих пор Юнъэр каждый день сотворяла по связке монет, и вскоре на них уже можно было не только прокормиться, но даже и одеться поприличнее.
Однажды Ху Хао вышел за покупками, а когда вернулся, дочь сказала ему:
– Отец, я хочу тебе кое-что показать.
С этими словами она вынула из рукава слиток серебра и протянула отцу. Тот взвесил его на руке – примерно лянов двадцать пять.
