Конфуций - Уроки мудрости

Утка и чайка на Цзине-реке – над водой[271].
Мертвых наместник пришел насладиться едой.
С чистым вином твоим, вижу, сосуды стоят,
Яства твои издалека струят аромат.
Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,
Счастье его совершенно, он весел и рад.

Утка и чайка сидят на песке у воды.
Мертвых наместник явился отведать еды.
Ты угощаешь его в изобилье вином,
Яства прекрасны на вкус на обеде твоем.
Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,
Гостеприимная радость наполнила дом.

Утка и чайка на остров садятся средь вод.
Мертвых наместник теперь на пиру отдохнет.
Чисто отцежено, вижу, для гостя вино,
Яства твои – то крошеное мясо одно.
Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,
Радость нисходит на гостя, и счастье полно!

Утка и чайка по устью притока плывут.
Мертвых наместнику – пир и почет воздадут!
Ныне едой насладиться явился он в храм[272],
Счастье и радость нисходят с наместником к нам.
Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,
Высшим блаженством и счастьем исполнен он сам!

Утка и чайка в стремнине потока меж скал.
Мертвых наместник, он радостным, радостным стал!
Вкусно вино твое и веселым-весело,
И ароматами мясо давно изошло!
Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,
В будущем минут тебя и несчастье и зло.

Счастлив наш государь, прекрасен он,
Достоинством высоким одарен.
Ведя как подобает свой народ,
От неба принял множество щедрот,
И волей неба верно он храним,
И милость неба непрерывно с ним.

Его богатств крупнее не найдешь,
Бессчетно и его потомство тож.
Почтительны державные сыны –
Князья, цари, достойные страны, –
Не умалят того, что сделал он,
Блюдя и помня древний наш закон!

У них величья полон строгий вид,
Их слава без ущерба прозвучит,
Чужды им будут ненависть и гнев.
Друзей своих советы рассмотрев,
Они стяжают счастье свыше мер,
Для всей страны кормило и пример!

Кто нам пример, тот явит и закон,
Друзьям и близким мир дарует он.
Владыка, и вельможа, и солдат
К царю с любовью взоры обратят.
Кто не ленив на троне будет, тот
В довольстве успокоит свой народ.

Великодушен князь – преславный Лю![273]
Он отдыха не знает от работ:
Межи в полях, черты границ ведет,
С полей в амбары жатву соберет.
Зерно сложил в мешки на этот год,
В тюки припасы: думал он свой род
Во славе успокоить. «Пусть народ
Натянет луки, стрелы припасет,
Секиры, копья и щиты возьмет!»
Князь Лю тогда отправился в поход.

Великодушен князь – преславный Лю!
К долине этой обращает лик:
На ней народ числом уже велик.
Народ спокоен: всюду он проник –
Народ вздыхать подолгу не привык!
И вот поднялся князь на горный пик,
Спустился вновь в долину, где родник.
На поясе что было у него?
Редчайшие каменья и нефрит,
И в самоцветных ножнах меч висит.

Великодушен князь – преславный Лю!
Идет туда, где сто истоков вод,
Широкою долиною идет;
Поднялся он на южные хребты,
Высокий холм увидел с высоты:
Там место есть для множества жилищ,
Он жителей велел селить на нем.
Для чужеземцев он построил дом,
И здесь за словом слово будет течь,
А там пойдет за мудрой речью речь.

Великодушен князь – преславный Лю!
Себе на горке прочно ставит дом.
Величья полные мужи кругом…
Велит постлать циновки в доме том,
Зовет на пир, и гости входят в дом,
Расселись – приказал он пастухам:
Свинью из хлева выбрали б, – а сам
В простые тыквы льет вино гостям.
И те едят и пьют вино его
И как царя, как предка чтут его[274].

Великодушен князь – преславный Лю!
Его земля обширна – всех сторон
Границы очертил по тени он[275];
Где солнечный и где тенистый склон,
Где токи рек, стремится он узнать.
Три легиона – княжеская рать…
Он знает, где возвышенность, где падь.
Межи и подати ввел с этих пор.
Узнал страну он к западу от гор.
Владений Бинь просторным стал простор!

Великодушен князь – преславный Лю!
Лишь временный себе поставил дом.
Как через Вэй устроил он паром,
К себе железо стал возить на нем.
Устроив всех, межи везде ведет –
В довольстве множится его народ.
Строенья сжали весь Хуан-поток,
Достигли мест, где мчится Го-поток, –
Идут они, густы и широки,
До самых до излучин Жуй-реки![276]

Там далёко вода дождевая бежит по дороге –
Зачерпните ее, принесите сюда эту воду:
Можно рис отварить и, обед приготовив, подать.
Государь и счастливый, и вместе любезный народу, –
Для народа он словно отец и родимая мать!
Там далёко вода дождевая бежит по дороге –
Зачерпните ее, принесите сюда эту воду:
Пригодится она, чтобы вымыть в ней винный сосуд,
Государь и счастливый, и вместе любезный народу, –
И народ, прибегая к нему, обретает приют!

Там далёко вода дождевая бежит по дороге –
Соберите скорей, принесите сюда эту воду:
Пригодится, чтоб вымыть сосуды водою такой!
Государь и счастливый, и вместе любезный народу, –
И народ, прибегая к нему, обретает покой!

Где холм стоит, в излучину на нем
Донесся с юга теплый ветер вдруг.
Ты, наш счастливый, добрый государь,
Пришел гулять и песни петь вдвоем;
Услышь же песни этой стройный звук.

Прогулки – красят твой досуг они;
С приятностью гуляя, отдохни.
Ты наш счастливый, добрый государь,
Да будет долгой жизнь твоя, и ты,
Как прежние цари, окончишь дни!

Обширна и славна твоя земля,
И все растет и крепнет день за днем.
Наш благосклонный, мудрый государь,
Да будет долгой жизнь твоя, и ты
Всех духов, как гостей, да вводишь в дом[277].

По воле неба взыскан ты давно
Щедротами[278], и благо суждено
Тебе, счастливый, добрый государь!
Да будет долгой жизнь твоя! Тебе
Навеки счастье чистое дано.

Да будут же помощники царя
Сыновним долгом, доблестью полны –
От них совет и помощь для царя.
Ты, наш счастливый, добрый государь,
Да будешь ты законом для страны!

Величья полон твой достойный вид,
Будь духом чист, как скипетра нефрит[279],
Пусть слава добрая твоя звучит.
Ты, наш счастливый, добрый государь,
Для всей страны ты – правило и щит!

Четою ныне фениксы летят,
В полете крылья их шумят, шумят,
Вот по местам они расселись вдруг.
Есть у царя немало верных слуг,
Почтительных, готовых для услуг:
Сын неба для таких – любимый друг!

Четою ныне фениксы летят,
В полете крылья их шумят, шумят,
И неба достигает их полет.
Царь много, много добрых слуг найдет:
Коль царь свои приказы им дает,
Они полюбят весь его народ[280].

И ныне фениксы поют четой,
На том хребте поют, что так высок…
Растут утунги на горе на той,
Чей склон глядит под солнцем на восток:
Утунги[281] в зелени густы, густы,
А звуки пенья так чисты, чисты!

Есть колесницы ныне у царя –
В его войсках так много, много их.
Есть у тебя и кони, государь,
И быстр привычный бег коней твоих!
Ты песни пел – и лишь в ответ на них
Сложил и я короткий этот стих.

Народ наш страждет ныне от трудов –
Удел его пусть будет облегчен.
Подай же милость сердцу всей страны[282],
Чтоб мир снискать для четырех сторон.
Льстецам бесчестным воли не давай,