Сёсан Судзуки - Японская новелла
12 Небесная река — Млечный Путь.
13 Созвездье Субару — Плеяды. Ярче всего в полночь, когда выпадает обильная роса.
14 Ронин — самурай, утративший сюзерена и лишившийся службы.
15 Косодэ — белое нижнее кимоно с узким рукавом, надевавшееся в старину; также: шелковое кимоно на вате.
16 “В четвертый год Канъэй...” — Вплоть до окончания второй мировой войны в Японии применялась особая система летосчисления — по “годам правления” (“нэнго”), возникшая при становлении японского государства. Но до 1867 г. даже при одном императоре годы правления нередко переименовывались в связи с неблагоприятными обстоятельствами, иногда не один раз, чем и объясняется подчас их краткая продолжительность (два-три года и даже один год)..
17 Кэн — мера длины, равная 1,81 м.
18 Идзоку — седьмой месяц японского лунного календаря.
19 Бумажная шелковица — дерево из семейства тутовых. В старой Японии существовал обычай в праздник Танабата (отмечаемый в ночь седьмого числа седьмого лунного месяца) писать на семи листочках бумажной шелковицы стихи с пожеланиями успехов в любви и искусстве. Согласно легенде, в эту ночь звезда Ткачиха (Вега) переправляется через Небесную реку (Млечный Путь) к своему возлюбленному — звезде Волопасу (Альтаир).
20 “Светлячки, еще с лета сохранившиеся на ветвях вербенника, не мерцали. То ли они померкли в ожидании грядущих сражений, то ли молча оплакивали усопших.” —Светлячки считались душами умерших. Средневековые японцы верили, что души погибших воинов кланов Тайра и Минамото каждое лето собираются на полях былых сражений для решающей битвы. Ветви вербейника ставятся перед алтарем в буддийский праздник поминовения усопших Урабон (Бон, О-Бон, отмечается 13, 14, 15 числа седьмого лунного месяца).
21 Сяку — мера длины, 30,3 см.
22 “Битва первого года Гэнна” — Имеется в виду знаменитое сражение, в котором войска Токугавы Иэясу разгромили сторонников Хидэёри.
23 “Как те костры, // что стражи врат дворцовых // ночами жгли когда-то...” — пятистишие-танка из поэтической антологии XII в. “Собрание словесных цветов”.
24 Секта “Чистой земли” — секта Дзёдо, основанная преподобным Хонэном (иначе Гэнку; 1133—1212) — буддийским проповедником. Последователи секты верили, что достигнуть нирваны можно, только уверовав в Будду Амиду, который, еще будучи бодхисаттвой, поклялся, что не достигнет вечного покоя, пока не будет знать, что каждый, кто уверовал в него, возродится в его раю — “Чистой земле” Западного мира.
25 “Сказание о доме Тайра” (“Хэйкэ моногатари”) — знаменитый исторический роман-хроника о борьбе двух кланов — Тайра и Минамото. Но и до появления романа существовало немало вариантов устного сказа, который исполнялся слепыми сказителями под аккомпанемент лютни. Глава “Утопленница Кодзайсё” повествует о гибели Кодзайсё, которая, не перенеся разлуки с погибшим в битве супругом — правителем земли Этидзэн, бросилась в пучину морскую. (Подробнее см.: Повесть о доме Тайра. М., Художественная литература, 1982. Перевод И. Львовой.)
АСАИ РЁИ ПОЕДИНОК КАМЕННЫХ ГЛЫБ
В провинции Этиго близ горы Касуга стоит замок князя Нагао Канэнобу. Незадолго перед Смертью Канэнобу произошло удивительное событие.
На территории замка стояли два громадных камня. И вот ни с того ни с сего камни эти закачались и на глазах у изумленных людей стали двигаться друг на друга, пока не столкнулись с оглушительным грохотом. Затем, откатившись назад, они с новой силой принялись теснить и толкать друг друга. Люди недоумевали, что бы это могло значить, и только диву давались.
До глубокой ночи продолжался этот диковинный поединок. Противники наносили друг другу такие удары, что осколки летели во все стороны, точно град. В конце концов так и раскрошили один другого в прах.
Когда рассвело, люди увидели, что земля вокруг того места обагрена кровью. “Не к добру это”, — в страхе подумали они. И действительно, в скором времени князь Канэнобу занемог и скончался.
После смерти князя его сыновья Кагэтора и Кагэкацу поспорили между собой из-за того, кому из них стать во главе рода, и пошли друг на друга войной. Кагэкацу засел в замке, а Кагэтора раскинул лагерь за крепостным валом.
Позднее люди поняли, что поединок двух глыб был предвестником этих зловещих событий.
ГОРНАЯ ВЕДЬМА
Коиси Ихээ-но дзё1, уроженец земли Сэтцу, был смелым и доблестным воином. В десятом месяце пятого года эры Тэнсё2, когда дружины Оды Нобунаги3 двинулись в наступление, он участвовал в обороне замка Катаока в провинции Кавати. Владелец замка, военачальник Мацунага-дандзё Хисахидэ4 был человеком, на совести которого лежало немало злодеяний, потому, должно быть, удача изменила ему и оказалась на стороне противника, кипевшего отвагой. Решив, что замку долго не продержаться, Коиси дождался вечера и под покровом темноты бежал. Первым делом поспешил он в Югэ, где скрывалась его жена. Оттуда они вместе направились через Тацуту в провинцию Ямато.
Жена Коиси была в тягости, близился срок родин, и дорога далась ей нелегко. Тело у нее ныло, ноги не слушались. Насилу одолела она горный перевал. Опасаясь, как бы их не обнаружил кто-нибудь из дозорных, супруги свернули с дороги и, углубившись на полверсты в лес, решили передохнуть. Вдруг им почудилось, будто вдалеке кто-то плачет и зовет их. Вскоре увидели они девушку, которая карабкалась в гору, пытаясь их нагнать. Это была служанка, долгие годы жившая у них в доме. Решившись на побег, они не могли взять ее с собой и оставили в Югэ, но та, как видно, пустилась за ними следом. Сжалившись над нею, супруги откликнулись: “Мы здесь”.
Девушка несказанно обрадовалась.
— Как жестоко вы поступили, бросив меня на произвол судьбы! — принялась она укорять хозяев. — А ведь я готова была идти за вами хоть в пекло, хоть в ледяную воду. Когда вы скрылись из дома, ничего не сказав, я чуть не умерла от страха, вот и кинулась вас догонять.
Слова девушки тронули супругов. Обрадовавшись, что у них снова появилась помощница, они позволили служанке остаться.
Тем временем у жены Коиси начались схватки, и, хотя ей пришлось изрядно помучиться, она благополучно разрешилась от бремени. Случилось это поздним вечером, луна еще не взошла, и все вокруг было погружено в непроглядный мрак. Коиси совсем было растерялся, но девушка оказалась на редкость расторопной и сноровисто помогала роженице. “Что бы мы без нее делали? — в умилении думали про себя супруги. — Какое счастье, что она отправилась сюда за нами! Вот поистине преданная душа — оказалась с нами в трудную минуту. О такой прислуге любой хозяин может только мечтать”.
Родильницу перенесли под дерево, рядом с нею расположился муж, а напротив них — служанка с младенцем на руках. Поутру Коиси собирался отправиться на поиски какой-нибудь заброшенной хижины, которая стала бы их временным пристанищем. Отпраздновать, как полагается, рождение ребенка они не могли, но Коиси припас несколько обжаренных рисовых колобков, чтобы жена подкрепилась..
Прислонившись спиной к стволу дерева, мать не сводила глаз со служанки, баюкавшей ее чадо. Вдруг сквозь пелену мрака ей померещилось, что та высунула язык и принялась облизывать младенца. Похолодев, женщина присмотрелась — и что же? Рот у девицы сделался огромным, вытянулся до ушей и превратился в страшную пасть, которая прямо у нее на глазах стала поглощать головку новорожденного, шею, плечи, правую ручонку...
Не смея вскрикнуть от ужаса, женщина попыталась растормошить задремавшего мужа. Насилу разлепив веки и увидев, что происходит, он украдкой выхватил меч и бросился на девицу. Та мгновенно отпрянула и, словно мячик, вспрыгнула на дерево, в тот же миг оборотившись безобразной ведьмой. Затем она соскочила на землю, оттолкнулась от нее, взлетела на скалу, расположенную в десяти кэнах оттуда, и стала пожирать ноги младенца. Коиси бежал за ведьмой, размахивая мечом, но она была недосягаема для него, точно призрак. Долго еще преследовал ее несчастный отец, а та, насытившись, стала носиться в воздухе, как стрекоза, порхать, как бабочка, пока вовсе не пропала из виду.
В изнеможении Коиси воротился к дереву, под которым оставил жену, смотрит — а той и след простыл. Сколько ни кричал он, сколько ни звал ее, все было напрасно. Куда она могла исчезнуть? Обливаясь кровавыми слезами, Коиси долго искал ее, блуждая по незнакомым горам. Наконец, когда рассвело, на скале в трех тё6 от дороги он увидел отрубленную голову жены. Сердце его готово было разорваться от горя. В слезах закопал он голову жены в землю и отправился в Ямато, где в селении Отани жили его родственники.
