Мурасаки Сикибу - Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Приложение.

У того, кто уйдет,
У того, кто останется, — равно
Рукава рекой слез
Потекут. С каждым мигом вода
Поднимается выше, выше…

Долго средь волн
Блуждая, промокнуть до нитки
Успел, но вдруг
Весть о счастливом ветре
Принес челнок рыбака.

Как сегодня близка
Луна, легкой пеной плывущая
Над далеким Авадзи!
Но, может быть, только отсюда
Кажется близкой она?

Ночь темна, но уже
Прилетел и стучит так громко
Петушок-куина.
Видно, кто-то запер ворота
И его не впускает в дом.

За долгие годы
Привык к шуму ветра в соснах
Слух жителя гор.
И, пение струн услышав,
Он кото узнать не сумел.

Забыл обо всем,
Одна любовь в моем сердце.
Право, давно ли
Я твердил себе: никогда
Тайны своей не выдам?

Где же теперь
Радость свою мне прятать?
Раньше бы знать —
Рукава у китайского платья
Попросила бы шире скроить.

Слово дали друг другу,
Но тебя еще не видал я
И томлюсь от любви.
Оттого-то душу мою
Все печалит теперь в этом мире.

Я проверить хотел
Просто в шутку: смогу ль без тебя?
Отказался от встреч…
Но теперь мне, увы, не до шуток,
Нестерпима тоска.

Как не сетовать мне?
Этой ночью луну и цветы,
Прекрасные равно,
Я хотел бы тому показать,
Кто их оценить сумеет.

С другом сердечным
Как хотелось бы мне попасть
На остров Тамацу.
Посмотреть, как мерцает луна,
Погружаясь на дно залива.

«Не забуду тебя»,—
Я поклялся, но, если ту клятву
Вдруг нарушу, тогда
Пускай нас рассудят с тобою
Боги горы Микаса.

Коль, оставив тебя,
Я все клятвы забуду беспечно,
Пусть морская волна,
Набежав, сосну захлестнет
На вершине Суэ-но мацу.

Нет, не думаю я
О себе, тобою забытой,
Но ты клятву давал,
Клялся жизнью, и вот за тебя-то
Не тревожиться я не могу.

Мог ли отец,
Могла ли мать не кручиниться,
Глядя на то,
Как трехлетний Бог-пьявка, сын их,
Все не может на ноги встать?

Побережье Удо
По-прежнему ли уныло?
Как свой век проживу?
Волны плещут… Каждую ночь
Я хотел бы видеть тебя.

Над горою ближней Оону,
Подымаясь, расстилается туман…
Из-за ветра —
Вздохов горести моей —
Подымаясь, расстилается туман…

Туман по утрам
Встает над бухтой Акаси.
В зыбкой дали
За островом челн исчезает —
В сердце — щемящая грусть…

Твой век, Государь,
Пусть утесом высится вечным.
Даже если порой
Камня платье из перьев коснется,
Не иссякнет крепость его.

Я хотел бы иметь
Рукава такие, чтоб небо
Можно было прикрыть.
Судьбу весенних цветов
Не могу я доверить ветру.

Залив Кумано
Позади оставляя, далёко
Уплывает ладья.
И ты, меня оставляя,
Уходишь все дальше, дальше…

Истомила тоска,
И не все ли теперь мне едино?
О залив Нанива!
Пусть в волнах его я погибну,
Но добьюсь свиданья с тобой.

Захваченный ливнем,
Поспешил я на остров Плаща,
Островок Тамино,
Но разве могут слова
От дождя кого-то укрыть?

На закате звонит
Колокол в горном храме
Каждый раз об одном:
«Вот и этот день на исходе».
И печально сжимается сердце.

Настала весна,
Когда расцветать начинают
Вараби
У стремительных горных потоков,
Бегущих, сверкая, со скал…

Был ли наш мир
Всегда, с давних времен
Столь безотрадным?
Или таким он стал
Для одного меня?

Но кто и зачем
В этот дом захочет наведаться?
Тропинки в саду
Заглушила полынь, и давно уже
Никто не заходит сюда.

Верные слуги,
Велите, чтоб зонт принесли,—
На Дворцовой равнине
Роса падает с листьев
Куда обильней дождя.

Давно уж к земле
Годы пригнули того,
Кто ее посадил.
А сосна между тем все выше
Тянет ветви свои.

Вспоминая тебя,
Плачу я, и плакун-травою
Старый сад наш зарос.
В ожиданье цикады в соснах
Дни и ночи тоскливо звенят.

Путь твой лежит
Над вершиной Каи и дальше —
К далеким горам.
Стань же, ветер, моим посланцем,
Другу весть передай.

Сроднилось давно
В воде корни пустившее дерево
С камнями, с водой.
От них отделенное, станет ли
Тосковать? Иль забудет о них?