Автор неизвестен Древневосточная литература - Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»
Как и говорится в этом стихотворении, нужно проявлять достаточное терпение. А если уж вы настроены серьёзно, то есть ведь ещё и деньги, которые вы откладываете, сдавая комнаты внаём? Вот их достаньте да используйте.
— Господин монах, что вы такое несусветное говорите? Откуда у меня комнаты внаём? — А преподобный на это:
— Есть ведь у вас домик для ежемесячных очищений?[137]
— Снова вы, господин монах, изволите надо мной насмехаться! — сказала она и вернулась к себе[138].
4
О том, как Иккю в юности наставил одного человека на путь истинный
Когда Иккю был ещё молод, один человек задал ему вопрос:
— Вот что, послушник, говорят нам, будто бы есть ад и рай. Однако же я слышал, что никаких подтверждений их существованию мы не получим, пока не умрём. Вот и я так думаю. Говорят, если человек совершал злые дела, то после смерти он переходит через реку Сандзу — реку Трёх Путей[139], через Горы Смерти и прочие неприятные места и в конце концов попадает в ад. А ещё говорится, что Чистая земля в сотне десятков тысяч сотен миллионов земель отсюда, и если дорога до Чистой земли так длинна, то нам с тобой, не обладающим какими-то особенными способностями, до рая добраться можно и не пробовать, да и дорога в ад тоже чересчур уж сложна. Что ты об этом скажешь?
Иккю отвечал:
— Ад совсем недалеко. Нет иных демонов, кроме тех, которых вы видите собственными глазами в этом мире. Раем называется то, что вокруг нас, и находится он совсем близко.
Тот человек сказал:
— Да ну, что ты, ты же просто сказал, что и рай, и ад находятся здесь, перед глазами, но раз их не видно, то и поверить тебе не могу. Ты, послушник, доказать это не сможешь! — рассмеялся он.
Иккю разозлился:
— Это что же, вы издеваетесь надо мной потому, что я годами не вышел? — с этими словами Иккю схватил верёвку, зашёл тому человеку сзади, обмотал вокруг шеи и принялся душить изо всех сил: — И что ты на это скажешь? — и тот сразу же согласился:
— Действительно, это и есть ад!
Тогда Иккю отпустил верёвку:
— А сейчас как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Это Чистая земля! — ответил тот, признавая правоту Иккю. — Думал я, что не может быть особых знаний у послушника, и подшутил, а вы, хоть и молоды, но мудры не по годам, вы непростой человек! — восхищался он.
5
О том, как семнадцатилетний Иккю читал посмертное наставление-индо
Однажды Иккю проходил мимо святилища Симогамо и где-то там увидел покойника. Иккю подошёл к нему и начал читать посмертное наставление-индо.
Один человек, видя это, сказал:
— Пустое дело, послушник! Этому мертвецу что ни скажешь, никакого толка не будет. Человек ведь пока дышит, тогда и может слышать, что ему говорят другие люди, а покойнику, что ни говори, всё равно ведь не услышит, разве не так?
Иккю отвечал:
— Говорят: «Банан, не имеющий ушей, растёт от звуков грома». Суть этого выражения в том, что банан, хоть у него нет ни ушей, ни глаз, даёт ростки, услышав гром. Так что даже бесчувственные травы и деревья следуют закону причин и следствий. Что уж говорить о людях! Это одно и то же.
Тот человек решил, что Иккю рассудил верно, и удалился, не говоря ни слова.
Однажды Иккю при дороге увидел покойника. Он подошёл к нему и начал читать посмертное наставление. Один человек, видя это, сказал: «Пустое дело, послушник! Этому мертвецу что ни скажешь, никакого толка не будет!»
6
О том, как Мацуяма Хампэй получил непонятное послание и с помощью Иккю на него ответил
Человек, которого звали Мацуяма Хампэй, обеднел, переехал за город, и, когда он прозябал в бедности и маялся одиночеством, от кого-то ему передали тыкву-горлянку, полную сакэ, а к ней было приложено письмо. В письме говорилось: «Полевой вьюнок увядает ввечеру, а утром расцветает»[140], а дальше написано: «Это сакэ останавливает холодный ветер за три суна от тела[141], а к тому же разгоняет печаль».
Тот человек прикидывал так и эдак, но всё не мог уразуметь смысл — никогда ещё не приходилось ему получать такого хитроумного послания, а потому он никак не решался на него ответить, и тогда придумал так: «Раз уж мне ответить на это не по силам, нужно попросить преподобного Иккю!» — подобрал полы кимоно и помчался в Мурасакино.
Иккю как раз был тогда у себя, принял его и спросил:
— Что случилось? — а тот отвечал:
— Да вот, от такого-то пришло мне это письмо, а я же никогда таких изысков не знавал. Что отвечать — не знаю, вот и мучаюсь. Смиренно надеюсь, что вы, преподобный, разъясните смысл, и я был бы признателен, если бы помогли на него ответить. Сначала объясните, о чём говорится в этом послании?
Преподобный посмотрел и сказал:
— Здесь изменчивость и бренность жизни уподоблена вьюнку. Вы какое-то время процветали, а потом наступил упадок, об этом и сказано. Вьюнок поутру расцветает, а к вечеру вянет, однако же через какое-то время снова цветёт — вот о чём это. «Выпейте это сакэ, выбросите из головы мысли о несбывшемся, рассейте печаль и утешьтесь!» — вот это о чём. Ну, на такое письмо ответить несложно! — и тут же написал ответ. Там говорилось:
«Я спокойно любовался Южной горой[142], и тут получил письмо с выражением поддержки. Возликовал я и расчувствовался, пою песни вэйского У-ди[143], любуюсь полевыми цветами».
Обрадовался Хампэй:
— Как же вы мудры, преподобный! Сразу же написали такое письмо! Благодарю вас! — сказал он, взял письмо и пошёл домой.
7
О том, как Иккю пребывал в храме Сингэдзи в Канто
Иккю некоторое время жил в храме Сингэдзи; с тамошним настоятелем они когда-то вместе учились, и в память о былых хороших днях, проведенных вместе, тот всячески обхаживал Иккю.
Как-то раз у Иккю выдалось свободное время, вышел он к гостевому дому и глядел по сторонам, когда пришёл некто, по виду похожий на местного самурая, и привёл с собой четверых или пятерых друзей. Этот человек обратился к Иккю:
— Слушайте, господин монах, а как называется и к какому направлению буддизма принадлежит этот храм?
Иккю сказал:
— Храм этот принадлежит к направлению Бэпподзан, то есть «Другого Закона», а называется Сингэдзи — «Храм Вне Сердца». А вы кто таков будете?
— Я живу здесь неподалёку, а зовут меня Юкиорэ Янагиносукэ (Ива, Сломанная Снегом). Много слышал об этом храме, вот и пришёл помолиться. Странные всё-таки названия храма и буддийской школы. Сказано ведь, что «в Трёх мирах — единое сердце, а вне сердца не бывает иного Закона». Как же так получилось, что у вас храм «Вне Сердца» школы «Другого Закона»?
Иккю отвечал:
— Сказано ведь, что «Ветви ивы не ломаются под тяжестью снега»[144]. Как же так получилось, что вас зовут «Ломающаяся под снегом Ива»?
Тот человек подивился:
— Надо же, как смекалисто отвечает господин монах! Мы-то, даже если что-то придумали заранее, то бывает, что и забудем, как дойдёт до дела, а то и просто теряемся, не зная, как ответить. А вы в один миг придумали такой меткий ответ, ай да монах! — восхищался он.
8
О том, как Иккю увидел женщину и поклонился
Когда преподобный переходил одну реку, там была обнажённая женщина. Увидев её, он трижды поклонился, обратившись к её «яшмовым воротам», и пошёл дальше.
Случившиеся неподалёку люди, видя это, заговорили:
— Что это, уж не сошёл ли монах с ума? Что это за дела — ушёл от мира, а увидел голую женщину, трижды земно поклонился и пошёл? Это насколько же он тронулся умом? Будучи в своём уме, такого бы не сделал! Какое странное дело! Давайте-ка подойдём к нему и спросим!
— Давайте! — согласились все, и, один за другим, пошли следом, догнали Иккю и потянули его за рукав:
— Господин монах только что, увидев женскую наготу, совершил поклонение, и мы хотели бы спросить, какая тому причина? И есть ли в практике Пути Будды что-то подобное? Скажите же нам!
Иккю не удостоил их подробным ответом, а лишь бросил на ходу:
Женщин зовут
«Сосудом Закона»,
И вот почему —
И Шакья, и Бодхидхарма
Вышли из «яшмовых врат».
Онна о ба
Нори но микура то
Иу дзо гэ ни
Сяка мо Дарума мо
Дэру гёкумон
Так он сказал и пошёл дальше.
— Что это за монах? — спросил кто-то, и один человек ответил:
— Это Иккю!
— Ах вон оно что, да, не припомнится другой такой монах, который бы смог так ответить! Удивительно! Обычный-то монах, если бы увидел женскую наготу, не отвёл бы глаз, с удовольствием разглядывал бы её приторным взглядом, так бы не ушёл, стоял бы и глазел, а этот поклонился и пошёл своей дорогой. Так и есть, правда же, как говорится в его стихах, каждый достойный человек, вельможа, любой почитаемый и святой монах каждой из буддийских школ — все происходят из женского чрева!
