Автор неизвестен Древневосточная литература - Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»
Так он сказал и пошёл дальше.
— Что это за монах? — спросил кто-то, и один человек ответил:
— Это Иккю!
— Ах вон оно что, да, не припомнится другой такой монах, который бы смог так ответить! Удивительно! Обычный-то монах, если бы увидел женскую наготу, не отвёл бы глаз, с удовольствием разглядывал бы её приторным взглядом, так бы не ушёл, стоял бы и глазел, а этот поклонился и пошёл своей дорогой. Так и есть, правда же, как говорится в его стихах, каждый достойный человек, вельможа, любой почитаемый и святой монах каждой из буддийских школ — все происходят из женского чрева!
— Да, так оно и есть! — восхищались они.
9
О том, как Иккю рассказывал о кармическом воздаянии, а также о том, что он написал на ширме
У пересечения улиц Симодатиури и Хорикава жил человек по имени Дои. Как-то раз пригласил он преподобного Иккю на заупокойную службу, поговорили они о том о сём, и говорит ему Дои:
— Господин преподобный, у меня есть дочь, и прошлой весной выдал я её замуж в соседний квартал, но как-то так случилось, что поругались они со свекровью и дочь пришла к нам. Как её отец, я волнуюсь из-за тех неудобств, которые она причинила, уж по-всякому уговаривал её, чтоб она вернулась в дом мужа, сколько уж раз. Вот если бы вы, преподобный, с вашей мудростью, если нашлась бы какая-нибудь интересная история о карме, то рассказали бы нам? А я хорошенько запомню и расскажу дочери, чтоб её усовестить, — может, тогда она будет слушаться хоть немного.
Преподобный выслушал и сказал:
— Один год я провёл в Канто, занимался там буддийским самосовершенствованием. Произошла там одна история с женщиной, которая плохо обошлась со свекровью, и её тут же постигло воздаяние, об этом-то и расскажу вам, как есть.
Случилось это в земле Симоцукэ. Свекровь долго страдала от болезни, а её сын, сильно за неё переживая, позвал лекаря, и тот её лечил, но лучше ей не становилось; так проходили дни, и как-то раз лекарь сказал: «От этой хвори нужно давать ей отваренную свиную печень, и она тут же выздоровеет!» Так что достал он свиную печень, сказал жене: «Отвари это хорошенько и дай матери», отдал ей печень, а сам пошёл по своим делам.
А эта жена всегда ненавидела свекровь, и решила, что при её старческой болезни толка уже не будет, так что чего зря переводить на неё лекарство. А сама она как раз недавно разродилась девочкой, так что потихоньку взяла она послед, оставшийся от родов, хорошенько отварила и накормила свекровь, а свиную печень припрятала и украдкой съела сама.
Вскоре запрыгнула этой невестке в рот красная змея, только кончик хвоста длиной в четыре-пять сунов высовывался изо рта. И сказать невозможно, как эта невестка плакала, кричала и буйствовала. Разошёлся о том слух, и множество народу собралось поглядеть на такую небывалую диковину. Когда смотрели старики, змея не шевелилась, а когда смотрели молодые люди, змеиный хвост извивался направо и налево, вверх и вниз, хлестал её по лицу, и страшное то было зрелище. Один человек зажал змеиный хвост клещами и попытался вытащить, а тот оказался твёрдым, как железо, и внутрь проталкивался, а наружу совсем не выходил. Так мучилась она три дня, а потом умерла.
Было это воздаянием за то, что она долго изводила свекровь. Накормила свекровь тем, что ей не должно было есть, а сама украла и пожрала свиную печень, которую есть была не должна. Из-за этого-то злодеяния так и случилось, что запрыгнула ей в рот змея, чего обычно случаться не должно бы, постигла её небесная кара, в точности как тень следует за предметом[145], и страшное это дело!
Такую историю рассказал Иккю, а супруги Дои разом всплеснули руками:
— Какой ужас! — поразились они. Вскоре Дои сказал:
— Господин преподобный! Недавно я заказал низкую ширму для постели. Собираюсь её послать дочери, помочь молодым в обустройстве. Напишите что хотите, хоть что-нибудь!
— Простое дело! — отвечал Иккю, взял кисть и написал:
О других судить — не приведёт к добру. Все стены имеют уши, а скалы — рты.
Почитать свекровь и мужа, как родителей.
Можно ли не любить свекровь, если дорог муж?
Когда в груди горит огонь, поставить запруду в душе и той водой погасить.
Так написал он и отдал Дои. И до сих пор хранят ту ширму в их роду.
У пересечения улиц Симодатиури и Хорикава жил человек по имени Дои. Как-то раз пригласил он преподобного Иккю на заупокойную службу…
10
О том, как Иккю увидел горящие поминальные таблички, исправил строку из сутры, и огонь сразу погас
Как-то Иккю шёл по дороге в Тамба. В одной горной деревушке случилось ему остановиться на два-три дня. Жители той деревни сказали ему:
— Не поможете ли нам, господин странствующий монах? У самого края деревни, в двух тё[146] к югу отсюда есть храм школы Тэндай, но храм этот, как стемнеет, издаёт страшные звуки, и происходят там разные необъяснимые вещи, а потому не нашлось ни одного монаха, который бы захотел здесь жить.
Из-за этого в прошлом году попросили мы странствующего монаха вроде вас, который шёл заниматься медитациями, пожить там, и вот начиная с того времени деревянные таблички-ступы на трёхлетие со дня чьей-то смерти, написанные им, вдруг ни с того ни с сего заполыхали, пламя взвивалось на целый дзё[147] вверх. Все в деревне, само собой, об этом узнали, и в соседних деревнях на два-три ри[148] вокруг прослышали о том. Тогда тот монах стал читать сутры и заклинания-дхарани[149], заупокойные молитвы, но не похоже было, чтобы это помогло, и он устыдился, что так вышло. Как-то ночью он сбежал, и неизвестно, куда он подался. Вот поэтому женщины и дети в этой деревне, как настанет ночь, не могут спокойно выходить хоть через ворота, хоть через задние двери.
После того поселили мы там другого монаха, но он не продержался даже двух-трёх дней и ушёл. Нет мудреца, который бы изъявил желание здесь поселиться, а потому храм стоит пустой, ветшает без дела. В чём же здесь дело?
Иккю, выслушав это, сказал:
— Такое случается сплошь и рядом! Ничего особенного в этом нет. Наверняка на тех поминальных табличках слова были написаны неверно. Я перепишу и исправлю, а тогда ничего уже не должно случаться. Что же, идёмте!
Пошли они к тому храму, он посмотрел — на табличках были написаны слова из Сутры Лотоса. Как он и думал, один знак был написан с ошибкой, и он его исправил. На табличке было написано: «В землях будд десяти сторон света есть только Дхарма Одной Колесницы. Нет ни двух, ни трех Колесниц, если исключить проповеди Будды с помощью уловок»[150].
— Установите-ка эту табличку! Больше уже ничего не случится! — сказал преподобный и направился в западные земли.
И с этих пор в том храме больше не было никаких происшествий. Не было таких, кто не говорил бы: «Несомненно, преподобный — земное воплощение будды или божества!»
11
О том, как Иккю провёл предсмертное напутствие
За западе, в земле Сануки, жил самурай по имени Сакаки Хёнай. Долго мучился он от болезни, перепробовал все виды лечения, а лучше ему не становилось. Болезнь была тяжёлая, и приблизился его последний час. Как раз тогда стало известно, что в тех местах сейчас пребывает Иккю, о котором говорили, что он монах необыкновенный, и отправил Хёнай к нему посыльного с такими словами: «Прошу вас, нынче, в последний мой час, поведайте мне о самом важном, укажите прямую дорогу к просветлению!» Иккю выслушал это и сказал: «Что ж, это совсем нетрудно сделать!» — и тут же, как был, пошёл вместе с посыльным.
Преподобный не стал приводить себя в порядок, и в рубище, в рваном бумажном плаще, который местами расклеился и клочки трепыхались на ходу, вот в таком плачевном виде зашёл он к больному, который и то выглядел получше него.
Домашние, столько слышавшие об этом монахе, набились в соседнюю комнату и, склонив головы, прислушивались в ожидании, что тот скажет успокаивающие и глубокомысленные слова, которые ведут к просветлению, и вот что услышали. Иккю, как ни в чём ни бывало, склонился к уху больного:
— Тебе уже скоро помирать! Я тоже уйду, и все люди уйдут. Эта жизнь — всего лишь сон, видение!
Сказал он это и ушёл. Все родные и вассалы собрались в гостиной.
— Что же за странное напутствие произнёс этот монах Иккю? В предсмертном напутствии рассказывают о том, как стать буддой, утихомиривают страсти в душе и отпускают — вот что такое напутствие в великий смертный час, а то, что он говорил, не монаху бы пристало, это и так все видят и говорят о том. Да, не слишком-то и хорош этот монах! — так наперебой рассуждали они.
В это время пришёл другой монах, услышал, о чём говорят, и сказал:
— Вовсе нет, никто из вас просто его не понял. Иккю всё правильно сказал. Именно в этих словах и проявилась его незаурядность. Вообще монахи, следующие Пути просветления школы Дзэн, в отличие от прочих школ, которые повторяют имя Будды или название сутры и наставляют: «Ступай в достойное место, не забывай о благом!» — ничего такого не говорят. Его наставление и вправду удивительно!
