Автор неизвестен Древневосточная литература - Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»
Синъуэмон попросил: «Не сочтите за труд, пожалуйста, записать собственноручно эту беседу!» — и когда Иккю записал это для него, Синъуэмон сделал потом из записи свиток, чтоб вешать на стену.
11
О том, как Иккю спрашивал о наличии природы будды у собаки, а также немного стихов
Иккю задал одному прихожанину коан о природе будды у собаки, и тот спросил:
— Собака ведь родится от собаки. Не пойму, как же у неё может быть природа будды?
— Вот послушай!
Собаке уподобляться —
Это искусство
Одних ведёт к просветленью,
Других же ввергает
В пучины ада!
Ину но ко ни
Аякару хито но
Сивадза косо
Хотокэ то мо нарэ
Дзигоку э мо ирэ
А в вашем доме у щенков ещё глаза не открылись, насыплю-ка еды в миску — сюда-сюда-сюда![128]
— Вот наконец-то глаза уже открыты! Что ж, на вопрос о собаке глаза раскрылись, а вот то место, где Чжаочжоу говорит «и да, и нет»[129], мне, недалёкому, вовек не понять, как ни старайся!
— А я вам стихи прочитаю, и вы попробуйте их каждый день повторять и думать над ними!
Скажешь: «Нет!» —
«Значит, нет!» —
Подумают люди.
Крикнешь — ответит
Эхо в горах.
Скажешь: «Есть!» —
«Значит, есть!» —
Подумают люди.
Хоть и нет отвечающего,
А лишь эхо в горах.
Наси то иэба
Наси то я хито но
Омоураму
Котаэ мо дзо суру
Ямабико но коэ
Ари то иэба
Ари то я хито но
Омоуран
Котаэтэ мо наки
Ямабико но коэ
Так сказал Иккю, и тот человек задумался, а потом спросил:
— Стало быть, невозможно сказать, есть или нет? — и Иккю отвечал:
«Есть» и «нет» вдвоём
В утлой лодке плывут
В океане жизни и смерти.
Когда дно прохудится —
И «есть», и «нет» вместе потонут!
Уму о носуру
Сё:дзи но уми но
Амаобунэ
Соко нукэтэ ноти
Уму мо тамарадзу
Прихожанин понял смысл того коана благодаря этому стихотворению, и сказал:
О чём же он думал,
Чжаочжоу, постигший
Смысл «быть» и «не быть»,
Когда слышался лай
Той собаки, что ещё не родилась?
Уму дзо сиру
Нани омоикэму
Тё:сю: мо
Накариси саки но
Ину но хитокоэ
Услышав это, Иккю рассмеялся:
— Да вы одним глотком опустошили полную миску! — И прихожанин, поклонившись, удалился к себе.
12
О том, как в ненастный день Синъуэмон зашёл проведать Иккю
Дело было в последнюю декаду августа. Налетел шквал и хлынул ливень, и по всей столице были повреждены дома, павильоны, святилища и пагоды. Нинагава Синъуэмон немедля направился к преподобному Иккю проведать, и окликнул:
— Почтенный, вы здесь? Как вы там, от такого необычайного шквала и ливня ничего не пострадало в храме?
Иккю вышел к нему:
— Как вы хорошо заметили, — и правда, необычайной силы ветер. Но в этом храме ничего не стряслось! — так сказал, и изволил прочитать стихи:
В доме моём
Не ставили столбов,
Не крыли кровлю,
Не протекает он в дождь,
Не снесёт его ветер.
Вага ядо ва
Хасира мо татэдзу
Фуки мо сэдзу
Амэ ни мо нурэдзу
Кадзэ мо атарадзу
Тогда Синъуэмон спросил:
— Эта ваша келья, где же она находится? — а Иккю рассмеялся и отвечал:
— Это вы как раз о самой сути изволите спрашивать!
Так и живу я
В скиту, на восток от столицы,
Меж оленей ручных —
Не случайно зовется место
Удзияма, «Гора Печалей»…[130]
Вага ио ва
Мияко но тацуми
Сика дзо суму
Ё о Удзияма то
Хито ва иу нари
Тогда Синъуэмон принялся потешаться:
— Это вы вместе с монахом Кисэном там живёте?
— Нет, я у Кисэна эту келью снимаю!
— Так вы, получается, живёте в съёмной келье? — засмеялся Синъуэмон, а Иккю сложил стихотворение:
В этом временном мире
И на время снимающему,
И на время сдающему
Не стоит думать,
Сдаёшь ты или снимаешь.
Кари но ё ни
Каситару нуси мо
Каринуси мо
Касу то омовадзу
Кару то омовадзу
Синъуэмону это понравилось, он записал это стихотворение на веере и сказал:
— Как замечательно! Забежал к вам ненадолго проведать — и тут же получил поучение! — Возрадовавшись, пошёл он домой, но у ворот остановился и вернулся:
— Знаете ли, так вы хорошо сказали, что я даже забыл о том, что хотел спросить, и уже собрался уйти. Я ведь придумал стихотворение — вот как вы его поймёте:
Ветер подует —
И всё затрепещет.
А если не дует,
То где он тогда,
Куда девается ветер?
Фуку токи ва
Моносавагасики
Кадзэ нару га
Фукану токи ни ва
Идзути нару ран
Так он сказал, и тут же получил ответ:
Ветер подует, —
И правда, всё затрепещет,
А если не дует,
Становится он
Ветром, который не дует?
Фуку токи ва
Мубэ савагасики
Ямакадзэ но
Фукану токи ни ва
Фукану кадзэ кана
Так ответил Иккю, и Синъуэмон молча склонился в долгом поклоне, выразив своё почтение, и ушёл.
13
О том, как Иккю в свой последний час прощался с миром
Самые разные стихи люди передают из уст в уста как последние стихи преподобного Иккю. Нельзя сказать, что такие-то из тех стихов истинны, а другие — ложны, потому что одни рисовали его портрет и просили надписать, другие тоже рисовали и тоже просили надписать, а он и подписывал, как ему вздумается.
На одном изображении он надписал китайские стихи:
Тридцать лет видел смутно,
И ещё тридцать лет — перестал различать,
Смутно и без различения прожил я шестьдесят,
А в последний свой час опростаюсь и преподнесу это Брахме.
Такие есть стихи, а есть и другие:
Возвращаю
Сегодня, в эту луну,
То, что брал я взаймы
Лишь в прошлой луне, лишь вчера.
Из пяти
Взятых взаймы вещей
Возвращаю четыре,
А сам ухожу
В изначальную пустоту.
Сякуё: моосу
Сакугацу
сакудзицу
Хэмбэн моосу
Конгацу
коннити
Кариокиси
Ицуцу но моно о
Ёццу каэси
Хонрайку: ни
Има дзо
мотодзуку
А ещё в качестве последних стихов, говорят, написал он так:
В жизни — смерть,
В смерти — жизнь.
Зеленеет ива,
Лепестки сливы алеют.
Кацу!
Ивы — не зелёные,
А сливы — не красные!
Берегитесь! Берегитесь![131]
Сё: я си я
Си я сё: я
Янаги ва мидори
Хана ва курэнай
Кацу
Янаги мидори нарадзу
Хана курэнай нарадзу
Гоё:дзин гоё:дзин
Приложил кисть Иккю
Конец Рассказов об Иккю Счастливые дни 6 луны 8 года Камбун[132] Издательство Сёриндо Вырезал доски для печати Ямамото ДзюробёэРАССКАЗЫ ОБ ИККЮ, СОБРАННЫЕ В РАЗНЫХ ЗЕМЛЯХ
Предисловие
