Идзуми Сикибу - Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник
50
Если б и вправду
Ветер шумел в мисканте,
Я б, наверное, слушал:
Быть может, не спит любимая,
Вот-вот поманит меня[153]».
Спустя два дня в сумерках к дому неожиданно[154] подвели карету, и из нее вышел принц, а как дотоле нам не случалось видеться в такое время, я очень смутилась, однако делать было нечего. Побеседовав со мной о разных пустяках, он удалился.
Прошло несколько дней, а его все не было видно, и, страдая от неизвестности, я написала:
51
«Сумрак осенний.
Один за другим провожая
Унылые дни,
Вдруг поняла, сколь странна
Наша последняя встреча…
В самом деле, "нелегко человеку…"[155]».
«Простите за долгое молчание… — ответил принц, — однако…
52
Не знаю, как ты,
Ну а я никогда забуду,
Да и можно ль забыть,
Как встретились мы с тобою
В тот давний осенний вечер…»
Если вдуматься, то право, как нелепо, что приходится искать утешение в таких вот тщетных, печально-мимолетных и ненадежных речах…
Между тем настала восьмая луна, и я выехала в Исияма[156], намереваясь провести там несколько дней, мне казалось, что это принесет рассеяние томительной тоске, снедавшей меня последнее время.
Между тем принц, вспомнив, что давно не писал к женщине, призвал к себе Кодонэри, но тот сказал:
— На днях я был в ее доме и слышал, что собиралась в скором времени уехать в Исияма.
— Что ж, этот день на исходе, — заявил принц, — а завтра поутру отправляйся в путь.
Написав письмо, он вручил его отроку, и тот удалился. Когда Кодонэри добрался до Исияма, я была не в молельне, а в своих покоях, однако же тоска по оставленной столице и мысли о прихотливых превращениях судьбы, забросившей меня в эту горную обитель, повергали душу в глубокое уныние, и я с искренним усердием молилась Будде. Вдруг мне показалось, что внизу под перилами кто-то есть, удивившись, я пригляделась и увидела Кодонэри.
Сердце мое радостно забилось, я совершенно не ожидала увидеть его в этой горной обители и немедля послала служанку спросить, что его привело сюда, когда же она вернулась с письмом, быстрее обыкновенного развернула его и принялась читать.
«Прослышал я, что влекомые самыми глубокими и возвышенными побуждениями вы пустились в путь к горным высотам… Но отчего вы не повестили меня о том? Не смею надеяться на то, что вы полагаете меня путами на ногах своих[157], но горько сознавать, что вы сочли возможным уехать, оставив меня одного…
53
Думаешь, верно:
"Ни одного письма до сих пор
Из-за заставы…"[158]
Знай же, мысль о тебе и на миг
Не покидала сердца…
Скоро ли вы вернетесь?»
Даже когда нас не отделяло друг от друга столь значительное расстояние, принц заставлял меня мучиться неизвестностью, а сейчас сам написал ко мне! Приятно удивленная, я ответила:
54
«Мнилось, забыта
В Оми[159] дорога, о встречах никто
Не помышляет…
Чья же весточка вдруг
Преодолела заставу?
Желаете знать: "когда?" Но ведь не без причины…
55
В горной глуши
Такая тоска, когда же
В столицу вернусь?
Когда снова увижу берег
Утидэ — Нисхожденье с вершин?»
Прочитав это письмо, принц сказал Кодонэри: — Путь неблизкий, но придется тебе снова отправиться в горы.
«Вы спрашиваете: "От кого?.." — написал он. — Право, меня это удивляет…
56
Вотще я искал
Тебя среди скал и ущелий
Горы Аусака,
Как можно настолько забыть,
Что будто и знать не знаешь…
Да, вот еще…
57
Пусть невзгод не снеся,
Затвориться решила в келье
В горной глуши,
Может, все же ко мне навстречу
Выйдешь, спустишься к морю Оми?[160]
Ведь говорят "если б люди всегда…"[161]».
Я предпочла ограничиться таким ответом:
58
«Слезы мои,
Уж их-то не остановить
Горной заставе.
Вырвавшись, бурным потоком
Потекут к морю Оми…»
А с краю еще приписала:
59
«Не стоит ли нам
Стойкость мою проверить,
Что если тебе
Самому за мною приехать
И увлечь обратно в столицу?..»
Принцу очень хотелось приехать, застав ее врасплох, но разве он мог?..
Тем временем женщина вернулась в столицу.
«Вы, кажется, писали: "может, ты сам…" И вдруг покинули свое убежище…
60
Странно!
Поднималась к вершинам Закона[162]
Ты по горной тропе…
Кто же сумел так быстро
В столицу тебя увлечь?»
Ответила я всего несколькими словами:
61
«Покинув вершины,
По темным земным тропинкам
Снова блуждаю.
Ради того, чтобы с тобой
Еще хоть раз повстречаться».
В последние дни луны бушевал ветер, лил дождь, я грустила, чувствуя себя особенно одинокой и беспомощной. Тут-то и пришел посланец с письмом от принца. Как всегда, оно оказалось как нельзя более ко времени, и я готова была простить ему все.
62
«Печалюсь, вздыхаю,
К далекому небу осеннему
Устремляя свой взор[163].
Ах, в каком смятении тучи —
Видно, сильный сегодня ветер…»
Вот мой ответ:
63
«Осеннего ветра
Дуновение самое слабое
Навевает печаль.
А уж в сумрачный день и вовсе
Никаких не достанет слов…»
«Так, в самом деле…» — подумал принц, но, как обычно, прошло много долгих дней…
Однажды, когда позади остался уже и двадцатый день девятого месяца, принц, пробудившись, увидел в небе бледнеющий лик предрассветной луны и подумал: «Как же давно… Смотрит ли она в этот миг на луну? А что если она не одна?» Тем не менее он отправился к женщине, взяв с собой по обыкновению одного Кодонэри, и, приблизившись к ее дому, велел мальчику постучать в ворота. Женщина как раз лежала без сна, погруженная в безрадостные думы. В последнее время все вокруг — не оттого ли, что и осенняя пора к тому располагала — повергало ее в уныние, она грустила более обыкновенного и теперь тоже, пригорюнившись, глядела на луну. «Странно, кто бы это мог быть?» — подумала она, услышав стук, и попыталась разбудить спавшую рядом прислужницу, чтобы разузнала в чем дело, но та никак не просыпалась. В конце концов с большим трудом ее удалось растолкать, но пока, натыкаясь на вещи, она суетливо металась по дому, стук прекратился. «Похоже, стучавший уже ушел, — подумала женщина, — ушел, посчитав меня бесчувственной соней, не имеющей причин для печали. А ведь, наверное, и ему не давали заснуть те же мысли, что и мне… Кто это мог быть?» Наконец удалось добудиться привратника, но он заявил: «Никто не приезжал, вам просто почудилось. Зря только морочите мне голову посреди ночи. Покоя нет от этих дам». И немедленно заснул снова.
Остаток ночи женщина просидела, дожидаясь утра. Пока она глядела на окутанное густым туманом небо, стало совсем светло, и ей вздумалось запечатлеть на бумаге чувства, которые волновали ее душу в этот рассветный час, а тут как раз принесли обычное послание от принца. Там было только:
64
«Я покинул твой дом,
Дожидаться не в силах, пока
Луны бледный лик
На исходе осенней ночи
Скроется за вершиной».
«Да, трудно было более уронить себя в его глазах, — вздохнула женщина, но тут же подумала: — Так или иначе, его письмо опять оказалось весьма ко времени… Верно, и он смотрел на это небо, такое печальное и такое прекрасное». Обрадовавшись, она свернула исписанный ею листок бумаги и отправила принцу. Вот что там оказалось:
«Ветер словно готов сорвать все до единого листы на деревьях, его свист пронзает душу такой тоскою, какой еще не бывало. Небо затянуто мрачными тучами, но дождь чуть моросит, и есть в этом что-то невыразимо печальное…
65
За осенние дни
Истлеть без остатка успеет
Платье мое[164]:
А дожди, ведь они неизбежны,
Кто же мне одолжит рукава?..
Грущу целыми днями, но никто не знает о том. Травы уже изменили свой цвет[165] и горестно никнут под порывами ветра, который будто тщится опередить время, ведь до холодных дождей[166] еще далеко… Непрочной росой вот-вот растает моя жизнь, но как ни грустно смотреть на сад, я не ухожу в опочивальню, а устраиваюсь тут же у порога, впрочем, разве уснешь? Домашние мои спят безмятежно, я же не смыкаю глаз и лежу, сетуя на злосчастную судьбу свою, безотчетная тревога терзает душу, а тут еще до слуха доносятся отдаленные крики диких гусей… Такая нестерпимая вдруг нахлынет тоска, право, вряд ли кто-нибудь другой переживал подобное…
