Поэтическая антология - Манъёсю

Ужель пройдет напрасно для меня
Расцвета хаги дорогое время?
И не сорву я их цветов осенних,
Покрытых светлою росою
В далеких золотых полях?..

Верно, вышел олень на поля
И жену призывает с тоской, —
Слышен голос его из густого тумана,
Что завесою плотною встал поутру
Над полями осенними там, в Такамато.

Когда их рыцари,
В рожок трубя, зовут,
Наверно, грудью пролагая себе скорее путь,
Олени к ним идут
Сквозь заросли осенних хаги.

С трепетом приказу внял
Государя моего,
С завтрашнего дня
Буду спать с зеленою травой,
Без тебя, любимая моя.

Как видно, милая моя жена
В разлуке сильно обо мне тоскует:
В воде, что пью,
Ее мне чудится лицо,
И я забыть ее не в силах.

Осенью, зимой, весной и летом
Разные цветы цветут кругом,
Но скажите, почему не расцветает
Тот цветок,
Что называют “мать”?

О, если б бухта Ниэноура
И Сируха — скалистый берег
В Тоотоми —
Соединились бы, — наверное, тогда
С тобой я мог бы обменяться словом.

Отец и мать, родимые мои,
О, если б стали вы цветами,
Пусть уходил бы я в далекий путь,
Где изголовьем служат только травы,
Держа в руках цветы, я был бы вместе с вами!

Отец и мать,
За домом позади у вас в саду
Есть “сто-веков-трава”,—
Так сто веков на свете вы живите,
До той поры, пока я не приду!

Если б было время у меня,
Чтоб жену нарисовать свою
И с собою взять ее портрет,
Я, в далекий отправляясь путь,
Вспоминая, все смотрел бы на него…

Императора великого указ
С трепетной покорностью приняв,
Вдоль скалистых дальних берегов
По равнине моря я плыву,
И отца, и мать оставив позади…

Вот из многих из далеких стран
Собрались толпой мы
В бухте Нанива.
Если б в день, когда украшу свой корабль,
Близкие мои взглянули на него!

В гавани прекрасной Нанива
Снаряжали, украшали корабли.
Неужели нынче в этот день
Мы отправимся в далекий путь
И не сможет мать на это все взглянуть?..

Службою далекою
Сына славного небес
Называется она —
Эта дальняя страна,
Что Цукуси мы зовем,
Там, где яркие огни
Зажигают на полях,
И считается давно
Верной крепостью она,
Что хранит нас от врагов.
И хотя в твоей стране,
В четырех концах земли,
Управляемой тобой,
Много всюду есть людей,
Но в Цукуси шлют сынов
Из восточной стороны,
Где так много певчих птиц.
Собирают там отряд
Храбрый,
Тех, кто смел на вид
И назад не повернет,
Назначенью подчинясь.
Мать родимую свою
Покидает милый сын,
И как вешняя трава,
Им любимая жена
С ним не спит уже теперь.
Новояшмовым годам,
Дням и месяцам ведет
Он все время горький счет.
И в заливе Мину там,
В Нанива,
Где в тростниках
Осыпаются цветы,
К кораблю большому он,
Много весел прикрепив,
В час затишья поутру
Моряков к себе позвав,
В час прилива ввечеру
С силой веслами взмахнув,
Покидает берега.
О ушедшие друзья!
Средь морских далеких волн
Проплывая путь с трудом
И добравшись без беды
До далеких мест своих,
Волю славную верша
Государя своего,
С чувством рыцарей в душе
Храбро все несут дозор!
Дома ж молятся о них,
Вопрошая: “О, когда
Кончатся дела твои?
Без беды скорей домой
Возвращайся ты назад” —
И святой сосуд с вином
Возле ложа своего
Ставят с жаркою мольбой,
Белотканые свои
Загибают рукава,
Ягод тутовых черней
Пряди черные волос
Распуская по плечам,
О, как будут, верно, ждать,
Проводя одни в тоске
Долгие разлуки дни,
Жены милые без вас…

Когда, колчан подвесив за спиною,
Уходит воин
В дальние края,
Наверное, страшась разлуки долгой,
Горюет тяжко бедная жена.

Там, где много певчих птиц,
В той восточной стороне,
Храбрый муж прощается с женой,
Верно, сокрушается о ней,
Оттого что нить годов длинна…

Хоть будут проходить в разлуке и года,
Уплыв далеко
По равнине моря,
Не развяжите вы заветные шнуры,
Которые вам жены завязали.

Стражи новые границ
Идут на смену,
В путь сейчас пускают корабли,
На равнинах на широких моря,
Волны, не вставайте на пути!

Как на корабле с пятью гребцами,
Что плывет из бухты Хориэ
И везет к границам новых стражей,
Никогда не знает отдыха весло,—
Так тоска и миг оставить их не может.

Взлетев, как птица водяная, в спешке,
Отцу и матери родной
Ни слова не сказав,
Я дом покинул —
И как теперь раскаиваюсь я!

Как этот берег, что отходит в дали,
Пустой, скалистый берег в Мурадзи,
Где делают циновки из рогожи,—
Так с каждым часом мать родная — дальше…
О ты, печаль далекого пути!

По странам покружив, атори — птицы
Вернулись шумной стаей вновь сюда…
Теперь кружить иду повсюду я.
Молитесь обо мне и ждите,
Пока я снова не вернусь домой!

Отец и мать, я одного хочу:
Чтобы с молитвою меня вы ждали
До той поры,
Пока не принесу
Я жемчуг, что лежит в Цукуси под волнами.

Отца оставил я
В селе Миори,
Где померанцев зреют яркие плоды…
О, эти долгие пути-дороги,
Как трудно будет мне по ним идти…

Будь крепкой, словно дом, где ставят
Столбы священные из хиноки
И, чтобы счастье было, бога славят,
Будь крепкой, матушка, и счастливо живи
И не меняйся никогда, родная!

Странствие далекое мое,
Хоть и временным тебя считаю я,
Но как горько за жену мою,
Что, нося ребенка, будет сохнуть,
Оставаясь дома без меня…

Думал, может, позабуду я в дороге,
Шел полями, шел горами я
И пришел сюда.
Но мать, отца родного
Позабыть в дороге я не смог.

Как сердцу дорога
Гора в Суруга,
Где водопады быстрые шумят,
Которой любовались часто вместе
С женою милою моей.