без автора - Сон в Нефритовом павильоне
— Я тоже женщина, но меня научили только наряжаться, а к настоящему делу, увы, так и не приспособили!
Все отправились в сад. Там стоял небольшой домик, чистый и уютный, с занавесками на окнах, лакированными столбиками и перилами. Гости вошли внутрь и увидели: на постели покрывало, расшитое лотосами, на сундуке — рукоделье, в углу ширма с шелковыми драпировками, а на них изображены шитьем фениксы. Все здесь свидетельствовало о талантах хозяйки, ее вкусе и умении. Гости без устали нахваливали Лотос, разглядывали ее вышивки.
— Я по натуре домоседка, — начала с улыбкой Лотос, — люблю стряпать, шить, полоть. Но князь приучил меня к праздной жизни, ему не по душе разговоры о Мэн Гуан. Потому-то он и поселил меня в отдельном домике, чтобы там я могла «изводить себя, как Дун Ши».[394] Когда ко мне приходит князь, я быстренько утираю пот, пудрюсь и хватаюсь за рукоделие руками, которые только что сжимали мотыгу, но все у меня не ладится, все получается не так!
Явилась служанка и сказала, что ужин готов. Гости пошли в Розу Ветров. Лотос сама спустилась в кухню, попробовала кушанья и приказала подавать их на столы. Служанки принесли «гостевой рис», салат из зелени, только что срезанную тыкву, барашка. Лотос перед началом трапезы прочитала «Песнь о земледельческом годе»[395] из «Книги песен». Затем подали вино в тыквенных чашах, полных до краев, и свежевыловленную рыбу на нефритовых подносах.
Старый Ян был доволен.
— На славу отпраздновали день рождения внука! Затем старик обратился к Инь и Хуан:
— Наложницы принесли нам деток. Почему бы и вам, невестушки, не сделать то же самое? Давайте-ка завтра соберемся обсудить эти дела в Лотосовом павильоне, потом в Мужниной Усладе, потом в Мужниной Утехе, потом в Весеннем Блеске и Блаженном Покое!
Жены князя согласились. Между тем землю окутали сумерки, гости заторопились домой. Лотос проводила их до ворот, и на прощанье госпожа Сюй говорит ей:
— На восточной окраине селения живет старушка, очень она скучает одна и хочет познакомиться с тобой да заодно помочь тебе в делах. Ты не против?
Лотос промолчала, а госпожа Сюй усмехнулась.
— Правда, угодить этой старушке трудно, но ты уж постарайся!
Лотос поняла, о чем речь, и ответила:
— Дней через пять-шесть я собираю крестьян пропалывать гряды. Если хочет, пусть приходит помочь.
Госпожа Сюй удовлетворенно кивнула и ушла.
На другой день наложницы князя отправились пировать в Лотосовый павильон, пригласив с собой и деревенских старушек, которых собралось великое множество, седых, согнутых в три погибели, бедно одетых, простоватых. Старушки восхищались красотой и достатком дома, хвалили красоту хозяек, тараторили без умолку. Гостей принимали Фея и Лотос: потчевали их вином и всякой снедью, развлекали веселыми прибаутками. Старушки были счастливы, без конца славили гостеприимных хозяек:
— Жить вам тысячу лет в радости и благополучии! Назавтра пировали в Мужниной Усладе и Мужниной Утехе и пригласили всех женщин селения. Еще через день настал черед Весеннего Блеска и Блаженного Покоя, куда сошлись сельские старцы и жители соседних селений. Старый Ян в простой крестьянской одежде встречал гостей, а князь в алом халате сидел рядом с отцом и занимал прибывших на пир изысканными речами и изъявлениями дружбы.
Так проходили дни в Звездной Обители. Однажды, в первую десятидневку четвертой луны, моросил мелкий дождь и куролесил южный ветер. Ян пошел в Лотосовый павильон проведать матушку. Однако двери ее опочивальни оказались закрытыми, и служанка сказала князю, что хозяйка отправилась в Розу Ветров.
— Как же она пошла по дождю? — удивился Ян.
— Госпожа Лотос принесла ей накидку, — отвечала служанка.
Усмехнувшись, Ян отправился в Розу Ветров. Дорога вела князя мимо величественных горных склонов и зеленых рощ; качались, ссыпая с листьев капли дождя, вековые деревья, жалобно кричала кукушка, призывая поскорей лето, и как бы в ответ ей ветер приносил откуда-то песню царства Бинь — о седьмой луне, крестьяне пропалывали свои поля, прославляя добродетели государя, — казалось, вернулись славные времена правителей Гэ Тяня[396] и У Хуая![397]
Ян шел неспешным шагом, любуясь окрестностями, и вдруг среди деревьев увидел нескольких людей в соломенных шляпах и простых накидках. Он вгляделся в них и узнал матушку и своих наложниц со служанками. Они стояли невдалеке от поля и беседовали. Завидя князя, Лотос пошла ему навстречу со словами:
— Слава ученого призрачна, как весенний сон. Однако едет ли он в шелковом халате с поясом, изукрашенным нефритом, на прием к императору, шагает ли в соломенной шляпе и серой накидке к павильону Роза Ветров, он погружен в свои ученые мысли и не замечает ничего вокруг!
Ян посмеялся и спрашивает у госпожи Сюй:
— Отчего это вы ушли без меня, матушка?
— В деревне старухам некогда бездельничать да болтать с сыновьями, — улыбнулась та. — Не мешай нам, видишь, мы заняты!
Князь присмотрелся и увидел, что его наложницы держат в руках небольшие лопаты и оживленно переговариваются, показывая то на деревья, то на траву.
Князь обратился к ним:
— Некогда Пан Дэ-гун[398] поселился на земле Санъян, сам обрабатывал поля, а жена его готовила простую пищу, и были они счастливы. Я, конечно, не похож на Пан Дэ-гуна, зато каждая из вас напоминает мне его супругу!
Хун отшутилась:
— В жизни человека так мало радостей, а время летит так быстро: сто лет — как порыв весеннего ветерка! Зачем же нам превращаться в жён горного отшельника, одетых в холщовые юбки, да закалывать волосы колючками?
Женщины развеселились и, как заправские селяне, ударили в барабан, подняли флажок и, став в ряд, заработали лопатами, громко распевая крестьянскую песню:
Много в горах цветов —
Будет хороший год;
Много травы на полях —
Веселится народ.
Много в горах цветов,
Ночь уступает дню.
Радость и бог наш, рис,
Уже стоит на корню!
Крестьянин не балует рук,
Души своей — государь;
Любит заботу рис
И нынче, как встарь!
Дослушав песню до конца, Ян спросил Хун:
— Не ты ли это сочинила?! Улыбнувшись, Хун отвечала:
— Мне ведомы одни сочетания звуков, но душа музыки от меня скрыта. Попробую все же объяснить вам эту песню. Среди трехсот сочинений, помещенных в «Книгу песен», немало крестьянских: жизнелюбивые напевы царства Вэй,[399] шутки и прибаутки царства Ци, душевные мелодии царства Тан, трудовые песни царства Бинь, безыскусные мотивы царств Чжоу и Шао и стран к югу от них, игривые куплеты царства Чжэн и много других, и все они разные, спутать их друг с другом невозможно. После гибели империи Хань и царства Вэй слагать песни разучились: поэты ударились в славословия и в излияния своих переживаний, принялись в пятисложных или семисложных строках рисовать свои радости и горести, желания и надежды, заботясь прежде всего о внешней красоте стиха, а не о том, чтобы их сочинения полюбились народу. Но крестьянские песни все же сохранились, их можно услышать даже в наше время: мелодии их невеселые и монотонные, ритм быстрый и сложный, в них много недосказанного и мало открытого всем. По ним можно было бы изучать обычаи и нравы простых людей, но очень уж они немногословны; в них прославляются верность и долг, хотя и бывают кое-какие вольности. Они напоминают песни иных веков, к примеру, конца эпохи западного царства Чжоу.
Князь с довольным видом слушал пояснения Хун и кивал головой.
Скоро служанки принесли обед: курицу, вино, горные и полевые овощи. После трапезы ополоснули кувшины в ручье и поставили в них цветы. А потом далеко за полдень потянулись рассказы и разные истории, которыми все развлекали друг друга. Наконец, поднялись и стали собираться домой. И вдруг прибегает служанка из Мужниной Услады и кричит:
— Госпоже Инь очень плохо, поспешите ей на помощь!
А что случилось с госпожой Инь, вы узнаете из следующей главы.
Глава пятьдесят третья
О ТОМ, КАК ВО ФЛИГЕЛЕ МУЖНИНА УСЛАДА ШУТИЛИ ЖЕНЫ КНЯЗЯ И КАК НАЛОЖНИЦЫ КНЯЗЯ ОТПРАВИЛИСЬ НА ЛОДКЕ К ПАВИЛЬОНУ СОПЕРНИК ЛУНЫ
Услышав, что с госпожой Инь что-то случилось, свекровь поспешила к флигелю Мужнина Услада.
Хун успокаивает ее:
— Не тревожьтесь, госпожа Сюй! Наша Инь дохаживает десятую луну, — видимо, начались схватки!
Госпожа Сюй всплеснула руками.
— Как же я не догадалась — она всегда была худенькой, а в последнее время так располнела. А мне и в голову не пришло, что она ждет ребеночка! Почему же вы мне раньше-то ничего не сказали?
Хун улыбнулась.
— Она сама никому в этом не признавалась, — я стала подозревать о происходящем с нею всего несколько лун назад.
