Джалаладдин Руми - Дорога превращений. Суфийские притчи

Стоял на равнине осел бедняка:
Все ребра видны сквозь худые бока.

Вокруг – одни камни, на коих, увы,
Почти не осталось кустов и травы.

А рядом, в чащобе, где лев обитал,
В прохладной тени травный сад расцветал.

Но лев сожалел и скорбел об одном:
Он в битве неравной был ранен слоном.

Страдал он, что пищу не мог добывать
И хищным клевретам куски раздавать.

Почуяв, о чем наш осел горевал,
Лев царственным рыком лисицу призвал:

«Сумей похитрее к ослу подойти,
Да всяческих басен ему наплети,

Да сладким посулом его соблазни,
Да прямо к берлоге моей примани,

Чтоб, мяса наевшись, набрался я сил
И всех бы придворных своих угостил!..»

А та: «Всю дорогу хитра я была!
И так ли уж трудно сбить с толку осла?!.»
....................................................

...И вот уж лиса окликает ослишку:
«Приветствую, милый! Как жизнь? Как делишки?

Но чем же, скажи, ты питаешься, друг?
Куда я ни гляну – лишь камни вокруг!»

Осел отвечал: «Не моя в том вина:
Такая мне доля от Бога дана!

Но я на свой жребий не смею роптать,
Боюсь – как бы худшего не испытать.

Одной лишь травинкой утешен и сыт,
Я Богом обласкан, я Им не забыт!

Доволен я малым и знаю закон:
Где роза – там шип, а где клад – там дракон!..»

...На это лисица ответила так:
«Средь плевел и терний находим мы злак,

Нам разум и силу Творец даровал,
Чтоб каждый трудом себе хлеб добывал,

А кто не желает трудиться, пусть тот
От Бога даров благодатных не ждет!»

Ответил осел: «Нет, пусть верит бедняк,
Что Бог одарит его пищей и так —

Без всяких трудов, от небесных щедрот,
Как кормит Он птицу, и рыбу, и скот!»

Лисица в ответ: «В нашем мире навряд
Всяк верует крепко, не каждый же свят.

„Смиренье – сокровище“, – учит Пророк.
Сокровище выкопать каждый ли смог?

Кто ищет и трудится в полную меру,
Тот делом являет терпенье и веру!»

Осел ей: «Кто хочет побольше урвать,
Тот Бога забыл, перестал уповать!

Мы всюду снуем, пропитание ищем,
Меж тем нам судьбой уготована пища,

А кто недоволен своею судьбой,
Тот зол и не может жить в мире с собой!»

Сказала лиса: «Но и ныне, как встарь,
Не ленится – трудится каждая тварь,

Работой своей занимается всяк —
Строитель и сеятель, ткач и скорняк.

И ты бы, чем лени своей потакать,
Отправился лучшую пищу искать!»

Осел же в ответ: «Возражаю опять —
Не действовать надо, а лишь уповать,

Тогда обретешь ты награду свою
И здесь, на земле, и на небе, в раю!»

Услышав, что он помянул небеса,
Вести пререканья устала лиса,

И молвит: «Еще на бесплодных камнях
Денек попасешься – рассыплешься в прах!

Ступай же за мной: ведь дорогу я знаю
К земному, зеленому, травному раю,

Где скроется в травах и рослый верблюд,
Где каждый найдет и еду, и уют!»

О, если бы ослик наш, правду ища,
Спросил бы лису: «Отчего ж ты тоща?

Коль там и отрада, и пища для всех —
Скажи, почему поистерся твой мех?

Коль там наслажденье, коль рай там земной,
Что ж ты истекаешь голодной слюной?

Коль там – насыщенье всем бедным и нищим,
Что ж взор твой тревожен, а облик столь хищен?»

Но мыслить и спорить осел перестал,
Он веру утратил, душою устал.

Взял голод свое: лишь мечта о траве
Росла и цвела у осла в голове!

Обещанный рай наяву ему снился,
И он за лисицей бегом устремился:

Ведь что б ни случилось и ныне, и впредь —
Осел по-ослиному станет реветь!..
....................................................

...Когда ж подошли они к страшной пещере,
Лев прыгнул, взъярившись и зубы ощеря,

Но, слабый, больной – он допрыгнуть не смог...
Осел же взревел – и сквозь лес наутек!

Вскричала лиса: «Он же был в двух шагах!
Зачем поспешил ты, о доблестный шах?

Нам сила терпенья от Бога дана,
Но клонит к поспешности нас сатана!

Не скажет ли ныне лесное зверье,
Что вовсе померкло величье твое?»

Ругая себя, от стыда присмирев,
«Ну что ж, ты права, – ей ответствовал лев. —

Ведь голоден я и немного ослаб...
Ах, снова сейчас подстеречь мне осла б!

Конечно, теперь бы я не сплоховал,
Подполз бы поближе – и вмиг разорвал!

Поэтому вновь отправляйся к ослу:
Я славу воздам твоему ремеслу,

Коль сможешь ты лестью его окрутить
И снова к пещере моей возвратить!»

Лиса ему: «Самое хитрое слово
Не сразу к тебе приведет его снова.

Но там, где бессильно величие льва,
Поможет ослиная нам голова:

Она постоянно полна всяких бредней,
Так пусть же исчезнет в ней разум последний!..»
....................................................

...Лисица к ослу возвратилась бегом,
А тот: «Говорить не желаю с врагом!

Я думал, что искренна дружба твоя,
А ты сговорилась со львом, как змея!»

Лиса отвечала: «Нет, страх твой нелеп:
Ведь если бы там и взаправду был лев,

А я бы жила и питалась там всласть,
То как бы от львиных зубов я спаслась?

Но я потому и сыта и жива,
Что там только призрак ужасного льва, —

Он травы обильные оберегает,
Зашедших слонов, носорогов пугает!

Теперь же прошу я меня извинить:
Уж слишком хотелось тебя накормить —

Такой ты был тощий, так жаль тебя было...
О призраке льва я сказать позабыла!»

А он ей: «Со львом ты спозналась сперва,
Теперь говоришь мне о призраке льва!

Ты хуже змеи: та язвит только тело,
А ты умертвить мою душу хотела,

Меня побуждая в безверие впасть,
Чтоб прямо ко льву я отправился в пасть!»

А та: «Наша дружба прекрасней вина —
Чиста и прозрачна до самого дна!

Поверь – охраняет лесные владенья
Не лев, а всего лишь его привиденье!

В случайной ошибке меня не вини,
Отбрось подозренья и дружбу цени!

Хоть много напраслин возводят на лис,
Но мы же друг другу в любви поклялись!»

Пытался осел удержаться, как мог,
Но голод мутил и сбивал его с ног.

«Послушаюсь, – думает, – снова лису,
И этим от голода брюхо спасу,

А если и сгину от львиных когтей,
Все ж стихнет бурчанье в пустом животе!..»
.....................................................

...Уча, что смиренье – превыше всего,
Пал жертвой осел живота своего:

Все мысли его полонила трава!
И снова он встретил свирепого льва —

И был на куски им разорван жестоко!..
Тут лев отлучился – испить из потока,

А в эти минуты лиса сожрала,
Не в силах терпеть, мозг и сердце осла!

«Лиса! Отвечай мне: где мозг и где сердце?!»
Казалось бы, хитрой уж не отвертеться,

Ан нет – удалось: «Их и не было, шах!
Он был бессердечный, безмозглый ишак!

Ведь ты его встретил – и не уничтожил,
Он словно бы умер – и заново ожил,

Ему привелось Страшный суд пережить!
Но вновь он решился со мною дружить,

Опять согласился сюда припереться, —
А ты говоришь о мозгах и о сердце!

В затменье души он не видел ни зги, —
Какое там сердце, какие мозги?!.»