Поэтическая антология - Манъёсю

Любимую свою подругу
Допытывал я, где она была?
И, словно листья ямасугэ,
Мы спали, отвернувшись друг от друга,
И как теперь раскаиваюсь я!

Как прибрежные птицы у бухты Муко,
Прикрывая крылом, охраняют птенца,
Так берег ты меня,
И в разлуке с тобой,
Верно, мне суждено умереть от тоски…

Если б только могла дорогая моя
Быть со мною в пути
На большом корабле,
Так хотелось бы плыть и лелеять ее,
Словно птица птенца, прикрывая крылом.

Когда причалишь ты
У берегов морских
И встанет пред тобой густой туман,
Знай: это горький вздох, дошедший до тебя,
Чтоб рассказать о горести моей!

Когда придет осенняя пора,
Ведь снова мы увидимся с тобою,
Зачем же
Ты полна такой тоскою,
Что должен встать туман передо мной?

Ты, что находишься ныне в пути,
В море бурном плывя
На большом корабле,
Возвращайся скорее к родимой земле,
На дороге своей не встречаясь с бедой!

Когда любимая молитву шлет богам,
Чтоб без беды причалил я к родной стране,
Пусть волны в море
Встанут в тысячу рядов,
Они не смогут быть помехой мне!

Когда расстанемся, любимый мой,
Наверно, сердцу будет тяжело,
Одежду, что дала тебе с собой,
Носи поближе к сердцу своему,
Пока не встретимся с тобой наедине!

Шнур на одежде,
Мной надетой в путь,
Которую мне подарила ты,
Сказав, чтоб я носил ее внизу,
Заветный шнур смогу ли развязать?

Из-за меня не надо горевать!
Ведь в месяц тот,
Когда подует снова
Осенний ветер,
Встретимся опять!

О встрече с тобою,
Кто ныне в Сираги,
Где белые ткут одеяла в домах,
Я буду молиться и ждать тебя буду
И думать: “Не нынче ль, не завтра ль придешь?”

“Далеко ты будешь от меня”,—
Думаю с тоскою я теперь,
Но в разлуке долгой все равно
Не изменится
Моя любовь!

Там, где горы Икома,
Только вечер настанет,
Прилетают цикады и поют свои песни,
Но оставил я горы и ушел я оттуда,—
Так хочу я увидеть очи девы любимой!

Без встречи с тобою
Я жить был не в силах,
И горы Икома, где шагал я по скалам,
Позади я оставил
И пришел к тебе снова!

Когда я с моею любимой был вместе,
Ах, какими счастливыми были мы с нею.
Но когда мы расстались,
О, как холодны стали
Рукава белотканые прежней одежды!

На равнине морской по ночам,
Когда сном я забудусь, качаясь на волнах,
Ветер в море открытом,
Не дуй так жестоко,—
Ведь со мною не будет в дороге любимой!

Сели мы на корабль
В бухте Мицу, в Отомо
И отплыли в дорогу, качаясь на волнах.
На каких же теперь островах отдаленных
Суждено будет строить шалаши для ночлега?

Не знал я о том, что корабль стоит,
Говорят, что прилива он ждет,
И досадую я,
Что с любимой своей
Слишком рано расстался, в дорогу спеша!

Когда отплываешь от берега в море
Ранним утром при блеске румяной зари,
У залива, где схлынул прилив,
Там, где бухта Муко, на просторе
Слышно, как, прилетая, кричат в небесах журавли…

Так хочу посмотреть,
Чтобы милую вспомнить жену,
На места, что зовутся в народе Инамицума.
Но встают высоко в белой пене на море валы,
И поэтому издали только на берег желанный взгляну!

Верно, бурными стали
У морского владыки
В белой пене шумящие волны на море,
Вижу, скрылись надолго за островом дальним
Молодые рыбачки…

Черная ночь, словно черные ягоды тута,
Наверно, сменилась пурпурным рассветом.
В бухте Яшмовой вижу,
Как в поисках пищи
Журавли пролетают, крича, надо мною…

Кристально чист
Свет божества луны,
И потому корабль не медлит боле,
От острова богов — Камисима
Я, берег обогнув, отчаливаю в море!

На острове дальнем
Старейшее дерево муро,
Склонив над землей свои древние ветви,
Стоит на пустынном прибрежье немало,
Прошли перед ним, видно, долгие, долгие годы…

Найдется ль такой человек,
Кто бы мог в одиночестве жить,
Много лет терпеливо снося одиночества муки?
Верно, только старейшее дерево муро
Может жить одиноко на острове дальнем…

К столице Нара,
Дивной в зелени листвы,
По небу белые поплыли облака,
И сколько ни любуюсь я на них,
Налюбоваться вволю не могу!

У зеленой ивы ветки обрезают
И сажают в землю на полях,
Сеют зерна риса с трепетом священным —
С трепетом священным
Я люблю тебя!

С рукавами любимой
Давно я в разлуке,
Но и в дальнем пути
Даже на день единый
Смогу ли ее позабыть в своих думах?

О, только если высохнет до дна
Река Сикама, что впадает в море
Владыки вод,
О, только лишь тогда
Умрет навек моя к тебе любовь!

Минуя Отомэ, где юные девы
Срезают жемчужные травы морские,
На мысе Нудзима,
Что славится летней травою,
Устрою ночлег я себе ненадолго…

Ткани белые ткут из растения фудзи…
В Фудзиэ — славной бухте,
Смотря на меня,
Люди думают: “Верно, рыбак ловит рыбу на взморье”,—
Это я, что скитаюсь по дальним морям.

Дорогой долгою из дальнего селенья,
Далекого, как эти небеса,
Когда я плыл в тоске
Через пролив Акаси,
Увидел я места, где дом стоит родной!

Верно, нынче за бухтой Муко
Гладь морская спокойна.
На поверхности вод мне видны
Челноки рыбаков,
Что уходят в открытое море на рыбную ловлю…

Верно, в бухте Аго
На ладьях развлекаются ныне,
И, наверно, нахлынул прилив из далеких морей
На подол алых платьев
Резвящихся девушек юных?

Песня {Какиномото Хитомаро} о любви двух звезд
К большому кораблю
Приладив много весел
И выйдя на равнину вод,
В небесной высоте плывет
Муж славный — лунный небожитель!

Человека бы встретить хотел я,
Что в Нара — в столицу идет,
Украшает которую зеленью дивной листва,
Чтобы милой он мог передать,
Где причалил плывущий корабль
В пути, где взамен изголовья кладется простая трава…