Автор неизвестен Народные сказки - Японские народные сказки
Прошло семь лет, и у них родилось трое детей. Но жена Микэрана все время стремилась вернуться на небо. Она искала во всех углах дома свою одежду из перьев и не могла найти. Где только муж запрятал ее?
Однажды Микэран ушел на рыбную ловлю, а небесная фея собралась идти по воду к речке на самом краю деревни. Привязала она своему семилетнему сыну на спину недавно родившегося ребенка, а пятилетнему сыну велела убаюкивать младенца колыбельной песней, легонько похлопывая его по спинке.
Идет небесная фея назад к своим воротам и вдруг слышит: поет ее сынок колыбельную, убаюкивая маленького братца:
Ёй-хора, ёй-хора, не плачь, усни.
Отец идет, подарок несет.
Один, два, три, четыре столба.
Четыре столба, шесть высоких столбов,
Внизу столбы, вверху снопы.
Отопрет он двери, распахнет он двери,
Найдет он одежду из перьев,
Подарит тебе одежду из перьев.
Ёй-хора, ёй-хора, не плачь, усни.
Слушает небесная фея колыбельную песню. Так, значит, семь лет назад спрятал Микэран одежду из перьев в высоком амбаре на четырех и шести столбах! Скорей, скорей, пока не вернулся муж, приставила она лестницу к высокому амбару, открыла дверь, стала шарить посреди снопов риса и проса… Отыскалась наконец одежда из перьев!
Не дожидаясь возвращения Микэрана, надела на себя небесная фея одежду из перьев, семилетнего сына привязала к спине, пятилетнего положила за пазуху, а младенца прижала к груди правой рукой. Первый раз вспорхнула она к небу, поднялась на вершину высокой сосны. Второй раз вспорхнула, скрылась между облаками. Третий раз вспорхнула — и достигла неба. Но, на печаль и горе, пролетая меж облаками, уронила она младенца, и он упал на землю.
Вернулся Микэран с рыбной ловли. Видит, двери настежь, в доме пусто. Распахнута дверь и в высоком амбаре. Стоит Микэран как потерянный и думает: «Отыскала она одежду из перьев и покинула меня».
Настало время ужинать. Поплелся Микэран к очагу. Огонь в нем еле тлеет. Взял Микэран бамбуковую дудку для разжигания огня и подул. Не проходит воздух. «Отчего бы это?» — удивился он и заглянул внутрь. Видит, в бамбуковой дудке спрятан лист бумаги.
Вытащил он его, расправил и читает письмо:
«Собери тысячу деревянных сандалий и тысячу соломенных сандалий, закопай их в землю поглубже, а сверху посади бамбук. Через два-три года дорастет он до самого неба, и ты сможешь взобраться по нему ко мне».
Микэран, не мешкая ни минуты, стал собирать повсюду сандалии. Но почему-то ему удалось собрать только девятьсот девяносто девять деревянных сандалий и девятьсот девяносто девять соломенных. Закопал он их в землю и посадил над ними молодой побег бамбука. Быстро начал расти бамбук.
Прошло три года. Поглядел как-то раз Микэран в вышину, и показалось ему, что бамбук уже до самого неба дотянулся.
Обрадовался Микэран и стал взбираться вверх по стволу. Лез он, лез, поглядел вниз — облака под ногами, земли не видно. Вот он и подумал, что уже на небе. Но ветви на вершине бамбука самую малость до неба не дотянулись. Качается Микэран на ветру, за верхнюю ветку держится.
Небесная фея вернулась в свой родной дом и снова, как прежде, стала ткать одежды, но все же нет-нет да и вспомнит о земле. Ждет не дождется, когда же бамбук вырастет до самого неба и Микэран сможет к ней подняться.
Однажды, сидя за кроснами, поглядела она из окошка вниз. Бамбук уже вырос высоко-высоко. Колышутся-качаются ветви на ветру, а за самую верхнюю ветку уцепился какой-то человечек. С высоты поглядеть — он не больше макового зернышка.
Небесная фея схватила ткацкий челнок и стала тихо-тихо спускать его к Микэрану. Вот уж челнок над самой его головой. Ухватился Микэран за этот челнок, и жена втащила его на небо[24].
Богиня, мать небесной феи, приняла Микэрана ласково и сердечно, но отец ее, Небесный правитель[25], встретил нежеланного зятя со злобой и начал задавать ему трудные задачи.
Как раз в это время на небесах расчищали поля под пахоту. Тесть повелел Микэрану за один день расчистить от деревьев тысячу тёбу.
Не на шутку встревожился Микэран. Разве ему под силу такая работа? Но пришла жена и стала его успокаивать:
— Не печалься, это дело легкое. Сруби три больших дерева, ляг на пенек головой и почивай до вечера.
На другой день Микэран по повелению своего тестя отправился в лес. Срубил он три дерева и лег подремать, как жена научила.
Проснулся уже под вечер, глядит: все деревья срублены. Обрадованный, пошел он к тестю:
— Расчистил я от леса, как ты повелел, за один день тысячу тёбу.
Но не умилостивился тесть:
— Завтра вскопай за один день все, что ты расчистил.
Вконец упал духом Микэран. Где же ему вскопать за один день такое огромное поле? Но тут снова пришла небесная фея и говорит:
— Это работа нетрудная. Копни мотыгой три раза и почивай до вечера. Все само собой сделается.
Так и случилось. Проснулся Микэран к вечеру, смотрит: все поле, сколько хватает глаз, вскопано мотыгой. Радостный, поспешил он домой к тестю, но тот задал новую задачу не легче первой:
— Завтра за один день посади на всем вспаханном поле от края до края семена тыквы горлянки.
Легко сказать, трудно сделать. Поле-то величиной в тысячу тёбу. Не по силам такая работа для Микэрана.
Пошел он за советом к своей жене.
— Только-то? Дело простое. Посади три тыквенных семечка в трех разных местах и ляг почивать, все само собой сладится, — научила жена.
Последовал он ее совету, и к вечеру опять все было готово.
Подумал Микэран, что теперь конец его трудам, и пошел к тестю с веселой душой.
Но тесть — Небесный правитель повелел ему:
— Сними завтра утром пораньше урожай с поля, весь до последней тыквы.
«Вот когда я пропал! — подумал Микэран. — Разве так бывает, чтобы за одну только ночь семена тыквы взошли, дали цвет и зрелые плоды?»
Пошел он к жене со своим горем. Небесная фея стала его утешать:
— Не отчаивайся, тыквы уже зреют. Сорви пораньше утром три самые спелые и ложись подремать, все само собой сделается.
Не слишком поверил Микэран словам жены: как может случиться такое чудо? Рано-рано утром поспешил он на поле и видит: в самом деле тыквы созрели. Сорвал он три самые спелые и заснул.
Через некоторое время очнулся он от дремоты, глядит — весь урожай собран еще до полудня. Тыквы горлянки горами лежат, ни одной на поле не осталось.
Выполнил зять все трудные задачи. И тесть как будто подобрел. Стал готовиться к празднику урожая. Микэрану доверил тыквы резать. До этого он говорил со своим зятем злобно, но тут сказал ласковым голосом:
— Разрежь три тыквы, но, смотри, вдоль, а не поперек, положи под голову и спи спокойно.
Но сидевшая там небесная фея подмигнула мужу: «Не слушайся, дескать, моего отца, режь не вдоль, а поперек».
На беду, Микэран подумал: как можно ослушаться, когда тесть дает добрый совет? Взял он тыкву одну, другую, третью и разрезал вдоль. И тут все наваленные горой тыквы развалились на две половинки, воды хлынули рекой и унесли с собой Микэрана.
Еще и теперь можно осенью ясно увидеть Небесную реку, и разделенные этой серебряной рекой сияют на ее берегах две звезды: Пастух и Ткачиха[26]. Плачут муж с женой в разлуке. Люди говорят, что две звездочки возле Небесной Ткачихи — это двое ее старших детей.
Лишь один раз в году дозволено Микэрану встретиться со своей женой: когда наступает седьмая ночь седьмого месяца.
7. Дед Кобутори
В старину это было, в далекую старину. Жили где-то старик со старухой.
Старик был работящий, и все звали его честным дедом.
Однажды утром встал он спозаранок и пол в кухне подметает. А на земле лежит горошинка. «Хорошая горошинка, сладкая», — подумал он, но только руку протянул, как она покатилась и катится, катится.
Наклонится поймать, а она покатится — коконкорон-коконкорон — и закатилась наконец — коконкорон — в мышиную норку.
Но дед все гнался за ней и, не долго думая, полез в мышиную норку. Открылась перед ним дорога. Дед побежал по ней все прямо-прямо, и вот стало совсем темно. Вдруг видит — стоит храм, он в него и вошел. А уж там такая темь — ничего не видать! Спрятался он под досками пола и уснул.
В середине ночи послышался шум и все ближе: дзудон-дзудон.
— Ох, кто это, кто сюда идет? — задрожал от страха дед. — Пропал я, съедят меня…
И вот с восточной стороны явились тэнгу[27], с западной тоже пожаловали тэнгу. Слышен шум и топот: доэн-доэн.
— Смотри-ка, что они нынче ночью затевают?! — удивляется старик. — Сколько их явилось!
А той порой с южной стороны донесся шум: доэн-досун-дзудон. Еще тэнгу идут. С северной стороны тоже слышится такой громкий шум, что страх берет: доэн-досун-дзудой.
