Ермолай-Еразм - Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1
«Житие» Аввакума может быть воспринято как бесхитростные воспоминания провинциального священника. Однако протопоп целенаправленно назвал это сочинение «житием», явно соотнося свою жизнь с агиографической схемой, а себя — при жизни — со святым. Убеждая единомышленников стойко переносить муки, он прямо заявлял, что Бог избрал «быти нам святым».
Основное повествование «Жития» начинается с детства и юности, однако, точно воспроизводя традиционную агиографическую схему, Аввакум следует основополагающему принципу своей литературной манеры. О детстве и юности он рассказывает с нарочитой жесткостью, словно желая подчеркнуть, что действие разворачивается на современной Руси, а не в легендарном прошлом: «Отец же мой прилежаше пития хмелнова; мати же моя постница и молитвенница бысть…»
Вспоминая свою жизнь в качестве провинциального священника, Аввакум описывает постоянные столкновения с местными «начальниками». Непросто складывались и его отношения с простыми людьми. Хотя священник приобрел множество «духовных детей», он настолько яростно боролся с пороками паствы, что вызывал ее гнев. Потому закономерно, что строптивый священник обратился за поддержкой в столицу и в 1652 г. был назначен протопопом (протоиереем), т. е. настоятелем собора, в приволжский город Юрьевец-Повольский. Однако уже через два месяца — после очередного столкновения с верующими — он бежал в Москву, где получил место священника в престижном Казанском соборе.
В том же 1652 г., когда Аввакум обосновался в Москве, Никон стал патриархом. Протопоп опускает подробности жизни в столице: для него это время борьбы с Никоном, «волком и отступником», «злодеем и еретиком». Вскоре Аввакума бросают в подземелье московского Спас-Андроникова монастыря, а затем ссылают в Сибирь. За непрестанные выпады против патриарха его ссылают все дальше и дальше: вначале в Тобольск, потом в Енисейск, в 1656 г. «в Дауры» — священником при отряде боярина А. Ф. Пашкова.
Многолетняя борьба с Пашковым («суров человек: безпрестанно людей жжет, и мучит, и бьет») для Аввакума — продолжение борьбы с «начальниками» и Никоном, т. е. борьба праведника с мучителем. Это одна из самых выразительных частей «Жития». Несмотря на точность и конкретность, описания сибирских скитаний не сводятся к бытовым или этнографическим сценам: они символизируют мученическую жизнь, что и обнаруживается в беседе Аввакума с верной спутницей-женой: «Я пришол, — на меня, бедная, пеняет, говоря: „Долъго ли муки сея, протопоп, будет?“ И я говорю: „Марковна, до самыя до смерти!“ Она же, вздохня, отвещала: „Добро, Петровичь, ино еще побредем“».
В 1658 г. происходит разрыв Алексея Михайловича с патриархом. Никон добровольно удаляется из Москвы, царь же пытается, не отменяя реформ восстановить добрые отношения с врагами реформатора. Аввакума вызывают в Москву, его расположения ищут царь и бояре. В 1661 г. он возвращается из пятилетнего даурского похода в «русские грады», но не прекращает агитацию против «еретических» нововведений. Власть же не собиралась от них отказываться. Протопоп подводит итог: «И с тех мест царь на меня кручиноват стал: не любо стало, как опять я стал говорить; любо им, как молчю, да мне так не сошлось. А власти, яко козлы, пырскать стали на меня и умыслили паки сослать меня с Москвы…» Постоянно уподобляя противников лисам, волкам, козлам, Аввакум подчеркивает их зверскую, нечеловеческую, в конечном счете, демоническую сущность. В 1664 г. священника снова ссылают на север — на реку Мезень.
Решительная схватка Аввакума с властью происходит на церковном соборе 1666–1667 гг. Здесь царь окончательно определяет церковную политику: Никона низлагают с патриаршего престола, противников же реформ проклинают и лишают священнического сана. Аввакум один противостоит всем: его не смущает ни число врагов, ни присутствие среди них патриархов, управлявших другими православными церквами, которые прибыли помочь Алексею Михайловичу навести порядок. Протопоп уверен, что его устами говорит сам Бог: «…поставили перед вселенских патриархов, и наши все тут же, что лисы, сидели, — от Писания с патриархами говорил много; Бог отверз грешные мое уста и посрамил их Христос!» Он не останавливается перед нарушением любых правил и приличий и сознательно уподобляет себя юродивым: «Так оне сели. И я отшел ко дверям, да набок повалишься: „Посидите вы, а я полежу“, — говорю им. Так оне смеются: „Дурак-де протопоп-от! И патриархов не почитает!“ И я говорю: „Мы уроди Христа ради! Вы славни, мы же бесчестии! Вы силни, мы же немощни!“»
Традиционные жития заканчивались смертью святого — Аввакум завершает свое «Житие» рассказом об издевательствах и пытках, «замещающих» смерть. Он сообщает, что его расстригли — лишили сана священника — и заточили в Пустозерский острог вместе с монахом Епифанием, священником Лазарем и дьяконом Федором. 14 апреля 1670 г. узников публично пытали. Протопопа «отвели, не казня, в темницу», остальных же наказывали с примерной жестокостью — например, Лазарю отсекли по запястье правую руку и вырезали язык. Продолжая сравнение старообрядцев с христианскими мучениками, автор «Жития» вводит в повествование чудо: «…в три дни у него язык вырос совершенной, лиш маленко тупенек, и паки говорит, беспрестанно хваля Бога и отступников порицая». Характерный для Аввакума литературный прием придания чуду правдоподобия: жестокая, «осязаемая» подробность (новый язык «тупенек») — не позволяет читателю усомниться в истинности свидетельства.
Аввакум прожил еще двенадцать лет, но не описывает их в «Житии», так как именно рассказ о пытках и казнях придаст законченность его агиографическому сочинению. Тем самым борец с реформами Никона включает себя в число святых, в своих же противниках — сторонниках новой обрядности — видит гонителей Христовых. Однако его цель — не самовосхваление, но доказательство того, что реформы искажают самую суть христианства и православия, а приверженцы их, несмотря на одобрение патриарха и царя, оказываются послушными слугами дьявола.
Той же цели служит специфическая художественная деталь в «Житии» Аввакума. Автору необходимо, чтобы читатель поверил в возможность чуда, поэтому чем более невероятные истории он описывает, тем более узнаваемы сопутствующие им бытовые штрихи (ангел, навестивший Аввакума в подземелье Спас-Андроникового монастыря, приносит ему «щти»; вокруг узника снуют мыши, тараканы).
Аввакум мастерски чередует в «Житии» просторечие, которое сам именовал «вяканьем», и церковно-славянский язык. Судя по всему, он осознавал свой талант писателя, но склонен был и его оценивать с религиозной точки зрения. Язык сочинений протопопа — дань национальной традиции, на которую посягают поклонники иностранных образцов — «никониане». Аввакум писал, с нарочитой простотой обращаясь к царю: «Ты ведь, Михайлович, русак, а не грек, говори своим природным языком; ни уничижай ево и в церкви, и в дому, и в пословицах. Любит нас Бог не меньше греков…»
383
С. 597. Сый — Вечно Сущий, одно из определений Бога.
384
Новолюбцы — сторонники реформ Никона.
385
С. 598. …нежели «истинного» отсекати. — При Никоне из Символа Веры было исключено слово «истинный» как определение «Господа».
386
Зане — потому что.
387
…звезд заблудных… — Имеются в виду планеты.
388
…в 162 году пред мором. — При летоисчислении от сотворения мира 7162 год — это 1654 год от Рождества Христова.
389
С. 599. Фиял — фиал, чаша.
390
Алфавит — Азбуковник, средневековый толковый словарь.
391
…явилась Василию… — Священник Василий составил в 1547 г. «Житие» Ефросина Псковского (XV в.), который выступал за двукратное возглашение «аллилуйи».
392
С. 600. «Маргарит» — сборник поучений Иоанна Златоуста; напечатан в Москве в 1641 г.
393
С. 601. Малакия — особое блудное деяние.
394
С. 602. …Прокопей… закопан… — Сыновья Аввакума и его жена с 1670 г. были заключены в земляную тюрьму.
395
Каженик — евнух; в Новом Завете повествуется, что апостол Филипп встретил в пути эфиопского вельможу-евнуха и крестил его.
396
С. 603. Шелепуга — шелеп, кнут, плеть.
