Аристофан - Плутос

Какой шальной влетел, клянусь Деметрою,
Доносчик к нам! Понятно: голодает он.

А ты ступай скорей на площадь, живо, ну!
На колесо там вздернутый по правилам,
Расскажешь, как смошенничал.

Чтоб сгинул ты!

Спаситель Зевс! Как много благодарности
Заслужит этот бог от всех от эллинов,
Когда он злом погубит злых доносчиков!

О, горе мне! Грабитель, издеваешься?!
Скажи ж, откуда взял ты этот новый плащ?
Я на тебе вчера видал изодранный.

Ты для меня ничто. Купил за драхму я
Эвдамово кольцо заговоренное.[44]

Но силы нет в нем отразить доносчика!

Не страшное ли это издевательство?
Глумитесь вы! А что хотите делать здесь –
О том молчок! Уж видно, что не доброе!

Да, для тебя недоброе! Ты так и знай.

Клянусь, за мой вы счет хотите пир задать!

И вправду так! А ты, с твоим свидетелем,
Хоть лопните – ни крошки не получите.

Вы отпираетесь? Мерзавцы! Жарится
Там, в доме, мясо, рыба там навалена.

Ю-хю, ю-хю, ю-хю, ю-хю, ю-хю, ю-хю…

Ну, чем, проклятый, пахнет?

Пахнет холодом, –
Ведь он закутан в этот плащ изодранный.

О Зевс, о боги! Непереносимые
Терплю от них обиды! О, как горестно,
Что я, примерный гражданин, страдаю так!

Ты – гражданин примерный?

Как никто другой!

Ответь тогда мне на вопросы.

Что тебе?

Ты земледелец?

Разве я с ума сошел?

Тогда купец?

Прикидываюсь им порой.

Что ж? Ремеслу учился ты?

Клянусь, что нет!

Так чем живешь ты, ничего не делая?

О всех делах – и частных и общественных –
Забочусь я.

Ты? А зачем?

Так хочется!

Так в чем твоя примерность? Ненавидимый,
Суешься ты, грабитель, не в свои дела!

Ах ты, глупыш! Не должен ли заботиться
По мере сил я о своем отечестве?

Соваться всюду – значит ли заботиться?

Да! Помогать законам установленным
И преграждать пути их нарушителям!

Не для того ли судьи в нашем городе
Нарочно избраны?

А обвинитель кто?

Кто пожелает.

Ну, так я – желающий!
Настолько благо города мне дорого.

Плохого же имеет он защитника!
Скажи: что ж ты не хочешь жить в спокойствии
И без забот?

Такая жизнь – собачья жизнь,
Раз мы ее проводим не в занятиях.

И ты не переменишься?

Хоть золотом
Меня осыпь и молока дай птичьего!

Снимай же плащ скорей!

Тебе ведь сказано!

И башмаки!

Тебе все это сказано!

А ну-ка, пусть ко мне из вас подступится
Кто пожелает!

Ну, так я – желающий!

О горе мне! Средь бела дня ограблен я!

Что, будешь жить, в дела чужие путаясь?

Ты видишь? Я беру тебя в свидетели!

Но удирает, погляди, свидетель твой!

Попался я один! Увы!

Кричишь теперь?

Увы, увы, увы!

Дай мне твой рваный плащ,
Чтоб облачить им этого доносчика!

Нет, плащ мой посвящен давно уж Плутосу.

Для дара места лучше и не сыщется,
Чем возложить на вора и грабителя!
А Плутоса плащом украсим праздничным.

Скажи теперь, что делать с башмаками нам?

А башмаки ко лбу его немедленно
Мы пригвоздим, как к дереву священному.

Я ухожу. Я знаю – вы сильней меня.
Но если бы найти мне содоносчика,
Хоть глупого, и бога я могучего
К ответу потяну тогда немедленно.
Он явно разрушает демократию –
Один, не испросив на то согласия
Совета и народного собрания.

Теперь, когда шагаешь снаряженный ты
Во все мои доспехи, в баню ты спеши[45]
И грейся, став на место корифейское.[46]
Когда-то я ведь тоже занимал его!

Но банщик в двери вышвырнет, схватив его
За задницу. По виду разгадает ведь,
Что человек совсем плохой чеканки он.
А мы пойдем и богу вознесем хвалу.

Туда ли я попала, старцы милые?
Не здесь ли этот новый бог находится,
Иль совершенно я с дороги сбилася?

Ты у его дверей, красотка юная,
Чей голос полон робости девической.

Ну так из дома кликну я кого-нибудь.

Не надо. Выхожу и сам я из дому.
А ты зачем являешься? Выкладывай!

Ах, милый мой, дела свершились страшные,
Безбожные: с тех пор как этот бог прозрел,
Мне жизнь не в жизнь он сделал окончательно.

Да дело в чем? Неужто ты доносчица
Средь женщин?