Публий Назон - Метаморфозы
Как он клянется и лжет, — нарастает в ней гнев запылавший.
560 Вот уж он схвачен толпой полонянок троянских; Гекуба
Ринулась; пальцы ему в вероломные очи вдавила
И вырывает глаза; от гнева становится сильной;
И погружает персты, в залитые кровью преступной,
Даже не очи — их нет! — но глазницы рукой выскребает.
565 Тут, разъярясь на урон, нанесенный владыке, фракийцы
Копья и камни кидать, нападенье ведя на троянку,
Начали было. Она же за кинутым камнем с ворчаньем
Бросилась вдруг и его захватить уж старалась зубами.
Молвить хотела, но лай раздался. Сохранилось то место —
570 Так и зовется оно. О старых несчастиях помня,
Долго, тоскуя, она в ситонийских полях завывала.
Участь ее — троянцев родных, и враждебных пеласгов,
И олимпийцев самих не могла не растрогать, и боги,
И между ними сама Громовержца сестра и супруга,
575 Все отрицали, чтоб так по заслугам свершилось с Гекубой.
Хоть дарданийцев успех боевой поощрила Аврора,
Тронуть ее не могли злоключенья Гекубы и Трои:
В сердце забота своя, домашнее горе богиню
Мучит, — Мемнонова смерть. Мать видела в поле фригийском,
580 Что поразило его копье золотое Ахилла.
Видела бедная мать, и румянец, которым алеет
Утренний час, побледнел, и покрылось тучами небо.
И не могла помириться она, что его не сложили
На погребальный костер. Какою была, распустивши
585 Волосы в горе, припасть к коленам Юпитера с просьбой
Не погнушалась и так со слезами ему говорила:
«Я, нижайшая всех, на златом обитающих небе, —
Ибо лишь редкие мне воздвигаются храмы по миру, —
Все же богиня — пришла; не затем, чтобы ты мне святыни
590 Дал иль обетные дни с алтарями, готовыми к жертвам.
Если ты вспомнишь, — хоть здесь предстала я женщиной ныне, —
Что с новоявленным днем охраняю я ночи пределы, —
Дара достойной сочтешь! Но забота не та, не такое
В сердце Авроры теперь, чтоб требовать почести должной.
595 Мемнона я своего потеряла. Напрасно за дядю
Поднял оружие он; сраженный в возрасте раннем,
Мертвым от мощного пал — так вы возжелали! — Ахилла.
Честь, умоляю, ему окажи в утешение смерти,
Высший правитель богов, облегчи материнскую рану!»
600 И согласился Отец. Едва лишь огнем был разрушен
Мемнона гордый костер, и скопления черного дыма
Застили день, — подобно тому как река зарождает
И испаряет туман, лучи не пускающий солнца, —
Черная сажа, сгустясь, полетела, сбирается в тело,
605 Приобретает лицо, от огня теплоту принимает,
Также и душу свою, а от собственной легкости — крылья.
С птицею схожа была изначала, — и подлинно птица
Затрепетала крылом; такие же сестры трепещут,
Неисчислимы; их всех одинаково происхожденье.
610 Трижды кружат над костром; широко раздается согласный
Трижды их крик; на четвертый пролет разобщаются станы.
Уж с супротивных сторон два разных свирепых народа
Битву ведут меж собой, и клювы и когти кривые
В гневе сцепив, грудь с грудью биясь, на лету притомляясь.
615 В пепле костра рождены, тела их, как дар погребальный,
Падают. Помнят они, что из мощного созданы мужа.
Имя создатель их дал внезапно явившимся птицам:
Их «мемнониды» зовут; лишь солнце исполнит двенадцать
Месяцев, бьются опять, чтоб гибнуть в войне поминальной.
620 Пусть для других огорчительно зреть, что Димантида[540] лает:
Горем Аврора своим занята, проливает и ныне
Слезы о сыне своем, и повсюду на свете — росится.
Но, чтобы с гибелью стен надежды покончились Трои,
Рок не сулил. Святыни несет и — другую святыню —
625 Старца-отца на плечах, груз чтимый, герой Кифереин.[541]
Выбрал из стольких богатств благочестный лишь эту добычу,
С милым Асканием. Он через море с изгнанником флотом
Вдаль, от Антандра, плывет. Минует он берег проклятый
Фракии, гнусный предел, где кровь пролилась Полидора.
630 И при попутных ветрах и волнении благоприятном
Он и товарищи с ним Аполлонова града[542] достигли.
Аний в том граде, как царь — людей, как жрец — Аполлона
Блюл благочестно. Гостей и в храме он принял и дома.
Город он им показал и святыни — дары посвященья:
635 Два показал им ствола, что Латона при родах держала.
Ладан в огонь положив и вина возлиявши на ладан,
В жертву закланных быков, по обычаю, мясо изжарив,
Входят они во дворец. К коврам прислонившись высоким,
Стали Цереры дары принимать со струящимся Вакхом.
640 Рек благочестный Анхиз: «О избранный Феба служитель,
Иль ошибаюсь? Когда эти стены я видел впервые,
Сын — мне помнится — был у тебя с четырьмя дочерями?»
Аний, главой покачав, окаймленною белой тесьмою,
Молвил печально в ответ: «Ты, великий герой, не ошибся!
645 Верно: детей пятерых ты меня обладателем видел.
Ныне же — так-то с людьми судьбы превратность играет! —
Видишь бездетным почти. Ибо помощь какая от сына,
Если отсутствует он? В земле, по нему нареченной,
В Андре, он вместо отца владеет престолом и царством.
650 Делий ему даровал предсказания дар, но иное
Либер дал сестрам его, превыше желаний и веры,
Качество дивное: все от моих дочерей прикасанья
В хлеб, иль во влагу лозы, или в ягоды девы Минервы[543]
Преобращалось; тот дар приносил нам великую пользу.
655 Слух лишь об этом дошел до рушителя Трои, Атрида, —
О, не подумай, что мы стороной не почуяли тоже
Бури, прошедшей у вас! — он силой оружья насильно
С лона отца их увлек и дал приказание девам,
Чтобы аргивян суда дарованьем небесным питали.
660 Кто куда мог, разбежались они. На Эвбею укрылись
Две из моих дочерей, две приняты братниным Андром.
Воин пришел и войною грозил, если их он не выдаст.
Братское чувство сломил воздаяния страх, и сестер он
Выдал: ты мог бы найти извинение робкому брату, —
665 Не было там ведь Энея при нем, чтоб за Андр заступиться,
Гектора не было, с кем продержались вы два пятилетья!
И для плененных уже приготовили поручней цепи, —
Но, протянув к небесам до времени вольные руки, —
«Вакх-отец, помоги!» — возопили. И дара виновник
670 Девам помог, если помощью мы назовем, что он чудом
Преобразил их. Но как потеряли они человечий
Облик, не мог я узнать, и сейчас объяснить не сумел бы.
Знаю про горе — и все. Поднялись на крылах, обратились
В птиц супруги твоей, белоснежными став голубями!»
675 Так о том, о другом разговоры ведя, завершили
Пир свой, убран и стол, и все расходятся вскоре
Спать. На заре поднялись и пошли к прорицалищу Феба,
И приказал он им плыть к их матери древней, к прибрежьям
Родственным. Царь их пришел проводить и дары предлагает:
680 Скипетр Анхизу поднес; Асканию — лук и хламиду;
Дал он Энею — кратер, что был ему прислан когда-то
От Аонийских брегов побратимом, исменцем Ферсеем.
Прислан Ферсеем он был; изготовлен же был он гилейцем
Алконом; вырезал тот на кратере предметов немало.
685 Град там виделся; врат показать ты мог бы седмицу
Имени града взамен: он был по вратам узнаваем.
А перед градом — обряд погребальный, костры и надгробья,
Волосы жен по плечам, обнаженные груди — все явно
Обозначало печаль, и плачут, как некие нимфы
690 Возле сухих родников. Торчит одиноко нагое
