Публий Назон - Метаморфозы
Мать Нереида, прознав о грядущей погибели сына,
В женском наряде его утаила,[525] и все обманулись —
Был в том числе и Аянт! — уловкой с заемной одеждой.
165 С женским товаром ведь я оружие смешивал, чтобы
Мужеский дух возбудить. Но герой не бросал одеянья
Девы, доколе ему, стоявшему с торчем и древком,
Я не сказал: «О богини дитя! Для тебя бережется
Пергама гибель. Чего ж ты колеблешься Трою повергнуть?»
170 Длань я его возбудил и храброго к храбрым направил.
Значит, деянья его — и мои. Копьем покорил я
Телефа, ведшего бой; он молил, побежден, — и помог я.
Дело мое — и падение Фив; поверьте, — я Лесбос,
И Тенедос, и Хрисею, и Килл, — Аполлоновы грады, —
175 Также и Скир полонил; потрясенные этой десницей,
Прахом на землю легли крепостные твердыни Лирнесса.
Об остальном промолчу, — но могущего справиться с лютым
Гектором грекам я дал. Чрез меня пал доблестный Гектор.
Ныне оружием тем, которым я создал Ахилла,
180 Дара прошу: живому вручил и наследовать вправе.
Только позор одного остальных всех тронул данайцев,
Тысяча наших судов стояла в Авлиде Эвбейской.
Долго там ждем мы ветров, но не дуют они или флоту
Противоборны; велят Агамемнону жесткие судьбы
185 Деву невинную — дочь — заколоть для гневной Дианы.
Но не согласен отец; на самых богов он разгневан;
Все же родитель в царе говорит; я мягко словами
Дух непокорный отца обернул на всеобщую пользу.
Да, я теперь признаюсь, — Атрид извинит мне признанье, —
190 Перед пристрастным судьей защищал я нелегкое дело.
Все ж побуждает его о народе забота и брате,
Скиптра врученного власть, чтоб кровью платил он за славу!
Послан и к матери я, — предстояло ее не советом
Взять, но хитро обольстить. Когда бы пошел Теламонид,
195 Наших судов паруса до сих пор не имели бы ветра!
Послан и в крепость я был, в Илион, — дерзновенный оратор.
Видел я сам, посетил совещание Трои высокой;
Было мужами оно переполнено; я же без страха
Вел поручённое мне всей Грецией общее дело.
200 Мною Парис обвинен; добиваюсь казны и Елены.
Тронут Приам и — Приама родня — Антенор, — Парис же
С братьями всеми и те, кто участником был похищенья,
Руки сдержали едва нечестивые; ты это знаешь,
О Менелай, — ведь первым с тобой разделил я опасность.
205 Долго докладывал вам, что, советами или рукою,
Сделал полезного я за время войны долголетней.
После начальных боев враги за стенами твердыни
Долго сражались еще; возможности брани открытой
Не было и, наконец, уже год мы сражались десятый.
210 Что же ты делал меж тем, ты, знающий только сраженья?
Чем ты полезен бывал? О моих коль действиях спросишь, —
Строю засады врагам; укрепляю окопы валами;
Я утешаю своих, чтобы с кроткой душою сносили
Скуку столь долгой войны; учу, как едой обеспечить,
215 Вооруженьем людей, — я всюду, где требует польза.
Вот, Юпитеру вняв, введенный в обман сновиденьем,
Царь приказал отложить попеченье о начатой брани;
Дело свое защищал, на внушителя дела ссылаясь.
Но не допустит Аянт, разушенья потребует Трои.
220 В бой он — воитель — пойдет. Что ж он уходящих не сдержит?
Что ж он оружья не взял? Не повел колебавшейся рати?
Это не вдосталь тому, кто всегда говорит о великом?
Как? Убегаешь и сам? Я видел, стыдился я видеть,
Как ты показывал тыл, паруса недоступные ставил!
225 Я не помедлил сказать: «Что с вами? Какое безумье
Вас, о товарищи, мчит из-под Трои уйти осажденной?
И на десятый-то год вы домой лишь позор принесете?
Этак и так говоря, красноречьем богат от страданья,
Я отступивших сумел возвратить от бегущего флота, —
230 И созывает Атрид товарищей,[526] ужаса полных,
Сын Теламона тогда и рот раскрыть не решился,
В страхе молчал он; посмел на царей нападать дерзновенной
Речью Ферсит, но его безнаказанным я не оставил.
Я поднялся и дрожащих людей на врага возбуждаю,
235 Требую в речи своей возвращения к доблести прежней.
Если ж и после Аянт проявлял свою храбрость, заслуга
В этом моя, ибо я возвратил показавшего спину,
Кто, наконец, из данайцев тебя уважает и ищет?
Ну, а со мною Тидид сочетает деянья; меня он
240 Чтит; он уверен, когда в сотоварищи примет Улисса.
Что-нибудь значит и то, что я меж тысяч данайцев
Избран единый был им. Повеленья судьба не давала,
Я же, однако, презрел от врага и от ночи опасность;
То же осмелясь свершить, Долон, из народа фригийцев,
245 Мной был убит, — но не раньше, чем я его выдать заставил
Все что готовила нам вероломно коварная Троя.
Все я узнал, ничего мне выведывать не оставалось,
И возвратиться назад с обещанной смог я добычей.
Но не доволен еще, проник до палаток я Реза. —
250 В них и его самого, и товарищей всех уничтожил.
Победоносен тогда, с желанною тайной и пленным,
На колеснице своей в ликованьях въезжаю триумфа.
В вооруженье того, чьих коней за ночную разведку
Требовал враг, откажите же мне! Осчастливьте Аянта!
255 Поминать ли мне[527] строй Сарпедона ликийца, который
Опустошил я копьем! С великим пролитием крови
Пал от меня и Керан Гипасид, и Аластор, и Хромий,
И Пританид, и Алкандр, и Ноэм поражен был, и Галий,
Херсидаманта еще я гибели предал, Фоона,
260 Также Харопа, еще рокового поверг я Эннома,
Многих известных не столь, моей распростертых рукою
Около стен крепостных. У меня есть, граждане, раны
Славные местом самим. Но слову не верьте пустому, —
Вот, посмотрите! (Рукой он одежду отвел.) Перед вами
265 Грудь, что всечасно, — сказал, — ради вашего дела трудилась.
Но за товарищей сын Телемона в те долгие годы
Крови не пролил! Его не отмечено ранами тело.
Что же он вам говорит, что оружье за флот пеласгийский
Он подымал, говорит, — и на Трою с Юпитером даже?
270 Да, подымал, — признаю, ибо доброе дело другого
Я не привык отрицать. Достоянья пусть общего все же
Не забирает один. Пусть каждому честь он оставит —
Актора внук[528] отогнал, обеспечен обличьем Ахилла,
Рати троян с их вождем, огню от судов обреченных.
275 Думает он, что один он с Гектором, Марса любимец,
Стал состязаться, забыв про царя, про вождей, про Улисса?
В деле девятым он был, и дар ему выпал случайный.
Вашего боя исход каков был, однако, о храбрый?
Гектор из битвы ушел, ни единою раной не ранен.
280 О я несчастный! О, как мне мучительно, — все же напомнить
Вам принужден я о дне, в который — греков твердыня —
Умер Ахилл! Но мне ни слезы, ни стоны, ни ужас
Не помешали поднять с земли велелепное тело.
Плечи вот эти, — скажу, — да, плечи вот эти — Ахилла
285 Тело несли и доспех, — носить его впредь добиваюсь!
Силы достанет моей для поднятья подобного груза;
Есть и душа у меня, чтобы вашу почувствовать почесть.
И для того ль лазурная мать своим сыном гордилась,
Чтобы подарок небес, творенье такого искусства
290 Грубый вояка надел, чье сердце не чувствует вовсе?
Изображенья щита, он и те разобрать не сумел бы,
Где Океан и Земля, где с небом высоким созвездья,
Сонмы Плеяд и Гиад, и Аркт, отрешенный от моря,
Разные неба круги и сияющий меч Ориона.
295 Дать ему просит доспех, для него самого непостижный!
