Авл Геллий - Аттические ночи. Книги XI - XX
(6) А в «Канатчике» он называет talabarriunculi тех, кого народ зовет talabarriones. [824] (7) В «Компиталиях» [825] есть следующие слова: malas malaxaui («я смягчил щеки»). [826] (8) В «Злопамятном» он говорит:
Hie est
Ille gurdus, quem ego me abhinc menses duos ex Africa
Venientem excepisse tibi narravi.
(Тот дурак,
Который, помнишь, я тебе рассказывал,
к нам из Африки вернулся.
Гостем я его принял). [827]
(9) А в миме, который называется «Ко дню рождения», он употребляет слова cippus (столб), оbbа (кубок), camella (чашка), pittacium (заплатка), capitium (капитий): [828]
Incluis capitium tunicae puttacium.
(Ты капитий надеваешь, как заплатку на тунику). [829]
(10) Кроме того, в «Анна Перанна» [830] он говорит gubernius (рулящий) вместо gubernator (рулевой), planus (обманщик) вместо sycophanta (доносчик) [831] и nanus (карлик) вместо рumilio (малорослый); [832] хотя слово planus (обманщик) вместо sykophanta (доносчик) употребил и Марк Цицерон в речи, которую произнес в защиту Клуенция. [833]
(11) В миме, озаглавленном «Сатурналии», Лаберий говорит botulus (кишка) вместо foramen (колбаса) и levenna («лысач») вместо levis (лысый). [834] (12) В «Некромантии» он называет общеупотребительным словом сосio (маклер, барышник) [835] того, кого древние звали arillator (перекупщик). Вот слова Лаберия:
Duas uxores? Hercle hoc plus negoti est, inquit cocio;
Sex aediles viderat.
(Двух-то жен? Бывает хуже, говорят барышники:
Шестерых эдилов видел сразу). [836]
(13) Однако в миме под названием «Александрия» греческое слово, ходящее в народе, он употребил правильно и в соответствии с нормами латыни: ведь он сказал emplastrum (пластырь) в среднем, а не в женском роде, как новички-недоучки. (14) Привожу слова из этого мима:
Quid est jus jurandum? Emplastrum aeris alieni.
(Что есть клятва? Это пластырь, покрывающий долги). [837]
Что означает и как называется у нас [838] то, что диалектики зовут «аксиома»; и о некоторых других вещах, которые преподаются в начале [изучения] диалектической науки
(1) Когда мы захотели, чтобы нас приобщили к диалектической науке и обучили ей, нам нужно было сначала узнать то, что диалектики называют введением (ει̉σαγωγή). (2) Итак, поскольку прежде всего следовало обучиться аксиомам (α̉ξιώματα), которые Марк Варрон [839] называет то изречениями (prorata), то положениями (proloquia), мы со старанием приступили к поискам «Комментария о положениях» Луция Элия, [840] образованного человека, бывшего учителем Варрона, и прочитали этот комментарий, найдя его в библиотеке Мира. [841] (3) Но в нем ничего не разъясняется, нет простых наставлений, и, кажется, Элий сочинил эту книгу скорее ради напоминания самому себе, чем для обучения других.
(4) Итак, мы были вынуждены вернуться к греческим книгам. Из них мы узнали, что аксиома — это «самодостаточное положение, чье доказательство постольку достоверно, поскольку заключено в самом себе» (λεκτὸν αυ̉τοτελές α̉πόφαντον ‛όσον ε̉φ αυ̉τω̃). (5) Я отказался это переводить, потому что нужно было воспользоваться новыми и безыскусными словами, которые из-за их необычности уши едва ли могли перенести. (6) Но Марк Варрон в двадцать четвертой книге сочинения «О латинском языке», посвященного Цицерону, с легкостью определяет это слово следующим образом: «Положение (proloquium) — это изречение, в котором нет ничего недостающего». [842]
(7) Будет яснее, что это такое, если мы приведем пример. Итак, аксиома или, если угодно, положение (proloquium) — это [изречение] такого рода: «Ганнибал был пуниец»; «Сципион разрушил Нуманцию»; «Милон был осужден за убийство»; «Наслаждение не является ни благом, ни злом». (8) В общем, все, что говорится целым и законченным изречением, — так, чтобы это обязательно было либо истинно, либо ложно, — диалектики называют аксиомой, Марк Варрон, как я уже сказал, положением (proloquium), а Марк Цицерон — суждением (pronuntiatum), впрочем, он пользовался этим словом, как он сам говорил, «пока не найду лучшего». [843]
(9) Но то, что греки называют «связанной аксиомой» (συννημμένον α̉ξίωμα), одни из нас обозначают словом adjunctum (связь), а другие — соnexum (умозаключение). Это умозаключение (conexum) представляет собой [изречение] такого вида: «Если Платон идет, Платон движется»; «Если [сейчас] день, то солнце над землей». (10) То, что греки называют «сплетенной аксиомой» (συμπεπλεγμένον α̉ξίωμα), а мы — либо conjunctum (связью), либо copulatum (соединением), такого рода: «Публий Сципион, сын Павла, и дважды был консулом, и получил триумф, и цензуру исполнил, и был коллегой Луция Муммия по цензуре». (11) Если во всем соединении одно положение ложно, хотя бы даже все остальные были истинны, то говорят, что все соединение ложно. Ибо если ко всему, что я сказал истинного об этом Сципионе, я добавлю: «и победил Ганнибала в Африке», что является неправдой, то и целое, которое было сказано совокупно, вследствие одного положения, оказавшегося ложным, не будет истинным, поскольку произносится одновременно с ним.
(12) Есть также то, что греки называют «разделенной аксиомой» (διεζευγμένον α̉ξίωμα), а мы — disjunction (разделением). Это [рассуждение] такого рода: «Наслаждение является или благом, или злом, или не благом и не злом». (13) Но нужно, чтобы все составляющие разделения находились в противоречии друг с другом, и их противоположности, которые греки называют α̉ντικείμενα, также были бы в противоречии между собой. Из всех составляющих разделения одна должна быть истинной, а остальные ложными. (14) Ведь если ни одна из всех [составляющих разделения] не будет истинной, либо истинными будут все или больше, чем одна, либо те, которые разделены, не будут противопоставлены друг другу, либо не будут противоречить друг другу их противоположности, — тогда это разделение ложно и аксиома называется «ложно разделенной» (παραδιεζευγμένον). Таково, например, следующее разделение, где противоположности [понятий, составляющих разделение] не содержат противоречия: «Ты или бежишь, или идешь, или стоишь». Составляющие противопоставлены друг другу, но их противоположности не вступают в противоречие, ведь «не ходить», «не стоять» и «не бежать» не противоречат друг другу, поскольку противоречивыми называются те вещи, которые не могут одновременно быть истинными, а ты можешь в одно и то же время и не идти, и не стоять, и не бежать.
(15) Но уже достаточно того, что я совершил этот краткий экскурс в диалектику; (16) нужно только добавить и напомнить, что занятия этой наукой и ее изучение вначале обычно кажутся неприятными, презренными, противными и бесполезными, но когда ты пройдешь значительную часть, то наконец и польза от них душе твоей станет ясна, а за этим последует ненасытное желание учиться, (17) и, если ты не положишь ему разумный предел, существует большая опасность, что ты, как многие другие, состаришься в хитросплетениях диалектики, как в скалах сирен.
Глава 9Что означает весьма часто повторяющееся в книгах древних писателей выражение «susque deque» [844]
(1) Susque deque fero («я спокойно переношу») <или susque deque sum> [845] и susque deque habeo («мне все равно») — ибо это можно сказать всеми перечисленными способами — выражение из речей ученых людей. В стихах и письмах древних оно встречается во многих местах; (2) но легче найти тех, кто этим словом щеголяет, чем тех, кто его понимает. Так многие из нас, обнаружив чуждые слова, спешат произнести их, а не изучить.
(3) Означает же susque deque ferre — «быть в силах сохранять душу спокойной, не придавать большого значения тому, что случается, пренебрегать и презирать это» и, говоря по-гречески, «быть безразличным» (α̉διαφορει̃ν). (4) Лаберий [846] в «Компиталиях» [написал]:
Nunc tu lentu's, nunc tu susque deque fers;
Mater familias tua in lecto adverso [847] sedet,
Servos sextantis utitur nefariis Verbis.
(Ты рохля, ничего ты не касаешься;
Жена сидит на ложе супротив тебя,
Грошовый раб хулит тебя по-черному). [848]
(5) Марк Варрон [849] в «Сизенне, или Об истории»: «Поскольку не будь сходными начало всего этого и последующие события, это было бы безразлично». [850]
(6) Луцилий [851] в третьей книге:
Verba haec ludus ibi susque omnia deque fuerunt,
Susque haec deque fuere, inquam, omnia, ludus jocusque; I
llud opus durum, ut Setinum accesimus finem:
αι̉γίλιποι montes, Aethnae omnes, asperi Athones.
(Все это было игрой, там все не имело значенья,
Все не имело значенья, все было игрою и шуткой;
Дело иное, чтоб нам достигнуть сетийских пределов: [852]
Всех этих Эта и Афонов, где коз стада не пасутся). [853]
Что такое «proletarii» (пролетарии), «capite censi» (переписанные лично), [854] а также что значит «adsiduus» (податной) в Двенадцати таблицах, и каков смысл этого слова
(1) Как-то раз на форуме в Риме был отдых от дел и царила радость праздника, и случилось так, что при большом собрании людей читали книгу Энния [855] из «Анналов». В этой книге были следующие стихи:
Proletarius publicius scutisque feroque
Omatur ferro; muros urbemque forumque
Excubiis curant.
(Тот, у кого лишь потомство, [856] за счет казны получает
Щит свой и меч. Он и стены града, и форум, стоя,
Хранит в карауле). [857]
(2) Тогда стали спрашивать, что такое proletarius (пролетарий). (3) И я, заметив в этом кружке одного знатока гражданского права, моего знакомого, попросил его объяснить нам это слово. (4) Тот ответил, что он сведущ в праве, а не в грамматике, и тогда я сказал: «Тем более тебе следует объяснить это, раз, как ты заявляешь, ты сведущ в праве. (5) Ведь Квинт Энний взял это слово из ваших Двенадцати таблиц, в которых, если я правильно помню, написано так: „Податному (assiduus) пусть поручителем будет податной, а гражданину пролетарию (proletarius civis) пусть будет поручителем тот, кто хочет“. [858] (6) Итак, мы просим тебя считать, что сейчас читали не „Анналы“ Квинта Энния, а Двенадцать таблиц, и объяснить, что в этом законе означает proletarius c'wis (гражданин пролетарий)».
