Аристофан - Осы

Отец, отец, остерегись: лужа – на дороге.

С земли пруточек подними и поправь светильню.

Чего тут! Лучше пальцем вот я ее поправлю.

С какой же стати пальцем ты трогаешь светильню?
И без того-то масла нет, дуралей-мальчишка!
Тебе пустяк, а нам оно денег тоже стоит.

Когда пинками вы еще будете учить нас,
То мы, ей-ей, уйдем домой, погасив лампадки;
Тогда, плутая в темноте без нас и без лампадок,
Вы шлепать будете в грязи, как нырки в болоте.

Ну, мне случалося карать кой-кого почище.
Однако, кажется, попал в лужу я ногами.

Оно и видно, что теперь дня еще четыре
На землю будет посылать Зевс хороший дождик;
Поэтому и у лампад вон как нагорело:
Всегда скопляется нагар в сильное ненастье…
Но, впрочем, это хорошо для плодов незрелых,
И ветер северный и дождь им необходимы.

Но что за штука? Отчего из дома так долго
Товарищ не выходит наш? Что с ним приключилось?
Когда-то он проворней был: впереди, бывало,
Идет – из Фриниха поет, а он певун известный.
Я вот что думаю, друзья: встанем перед домом
И песню хором запоем; может быть, скорее
На зов друзей он поспешит радостно из дома.

Почему же наш старик к нам не выходит?
Отчего не отвечает?
Или обувь затерял он?
Иль в потемках спотыкнулся
И зашиб, быть может, палец,
А от этого распухла
Вся нога – ведь он старик уж.
Или грыжа одолела?..
Был старик наш всех язвительнее прежде
И на просьбы не сдавался,
А когда его попросят,
В пол уставится упрямо
И промолвит: «Камень варишь».[31]

Иль вчерашний подсудимый в том виною?
Ускользнул он, обманул нас,[32]
Убедил в любви к Афинам,
Будто первый нам донес он
О предательстве Самоса.
Вот и треплет лихорадка
Старика от огорченья:
У него такой характер.
Встань, приятель, не терзайся так жестоко,
Позабудь об огорченье!
Толстосум у нас есть новый
Из предателей фракийских:[33]
Вот его ты и упрячешь.

Мальчуган, ступай вперед.

А ты дашь ли мне, отец мой,
То, чего хочу просить я?

О, конечно, мой сыночек!
Говори, чего ты хочешь,
Что купить тебе? Наверно,
Назовет мой мальчик кости.

Нет, мой папочка, купи нам
Смоквы: это – слаще…

Дудки!
Ни за что, хоть вы повесьтесь!

Ну, так больше мы не станем провожать вас.

Из моей ничтожной платы[34] я ведь должен
Содержаться сам-третей;
Надо дров, приправы, хлеба,
Ты же смоквы просишь!

Ну а как же, если архонт
Не назначит заседанья
В этот день? На что припасов
Купим мы? На что надежду
Ты питаешь? Иль укажешь
Нам на «путь священный Геллы»?[35]

Ах ты, горе наше, горе!
Право, я и сам не знаю,
Где тогда обед добудем.

«Ах, зачем меня ты, мати, породила…».

Чтоб кормить тебя забота мне досталась.

Ах, кошель мой, «для меня
Украшенье ты пустое».[36]

Как тут не заплакать?!

Изнываю, друзья,
Я давно у окна,
Слышу песню, но сам
Не могу с вами петь.
Что мне делать? Меня
Осадили враги.
К урнам рвусь я давно,
Чтоб кого-нибудь там
Подвести и упечь.
Бог мой Зевс, я молю, страшным громом твоим
Или в дым преврати ты сейчас же меня,
Или сделай меня Проксенидом,
Иль прожженным лгуном, сыном Селла.[37]
О, не медли, мой царь, пожалей, снизойди
Ко страданьям моим!
Иль палящий перун пусть зароет меня
В кучу пепла скорей,
А потом из нее мое тело достань,
И обдуй, и подливкой горячей облей,
Или в камень меня преврати, наконец,
На котором шары мы считаем.

Кто тебя насильно держит
На запоре? Расскажи нам,
Не скрывайся от друзей.

Сын мой собственный. Но тише, не кричите: вот он здесь,
Недалеко спит на кровле. Тише, тише! Ниже тон.

Да какая же причина обращаться так с тобой?
Чем он это объясняет?

Мне судить не разрешает, мне мешает зло творить,
Жизнь привольную сулит мне, но не надо мне ее.

Поступить посмел с тобою
Низкий Демологоклеон[38]
Так за то, что смело правду
О юнцах ему ты режешь?[39]
Вот в чем дерзости причина:
Заговорщик явный он.

Если так, то тебе остается одно: новый способ спасенья придумать;
Изловчись как-нибудь к нам спуститься, но так, чтобы сын ничего не заметил.

Что придумаешь тут? Нет, придумайте вы, а исполню я все, что угодно:
Страстно хочется мне шаром голос подать за решеткой судебной палаты.

Не найдется ли щели какой где-нибудь? Изнутри бы ее ты расширил,
А потом и пролез, как хитрец Одиссей, нарядившись нарочно в отрепья.

Заколочено все, щелей нет никаких, комару даже негде пробраться.
Нет, тут выход иной надо выдумать нам: для меня все отверстья закрыты.

Или ты позабыл, как украл вертела и проворно махнул через стену?
Незадолго до этого Наксос был взят, мы служили тогда в ополченье.[40]

Да, я помню, но что из того? Ведь теперь положенье мое не такое:
Я был молод тогда и умел воровать, да и силы поболее было.
И к тому же тогда не следили за мной,
И удрать от беды безопасно я мог,
А теперь стерегут каждый выход и вход,
А у самых дверей два солдата
Караулят меня с вертелами в руках,
Точно кошку, стащившую мясо.

Ну а все-таки придумать
Надо выход поскорее,
Моя пчелка, уж рассвет.

Лучше нечего придумать: надо сети перегрызть,
А Диктина пусть простит мне, если я испорчу их.[41]

Средство верное нашел ты для спасенья своего.
Ну, пускай в работу зубы.

Перегрыз, готово дело. Тише, тише, ни гугу!
Осторожнее! Услышит мой побег Бделиклеон.

Ничего не бойся, друг мой:
Если сын твой только пикнет,
Будет он душой терзаться.
Будет он дрожать за шкуру
И узнает, как опасно
Презирать декрет богинь.[42]