Катулл - Лирика Древнего Рима
75 Там же лежит, распростерт на девять югеров, Титий,
Печенью черной кормя стаю назойливых птиц;
Тантал в стоячей воде томится, но только захочет
Жажду свою утолить, воды бегут от него;
Здесь семья Данаид, оскорбившая волю Венеры,
80 Воду из Леты несут вечно в бездонный сосуд.
Там да сгинет и тот, кто над страстью моей надругался,
Кто мне со зла пожелал долгих военных трудов!
Ты ж целомудренна будь, молю; и ревниво старушка
Пусть над тобою сидит стражем святой чистоты;
85 Сказывать сказки начнет и, рядом светильник поставив,
Пряжи долгую нить на веретенах сучить;
Девушка подле тебя, утомленная тяжким уроком,
Будет тихонько дремать, пряжу роняя из рук.
Тут бы внезапно войти, без всяких предупреждений,
90 Чтобы явиться к тебе гостем, упавшим с небес!
Ты мне тогда, как была, навстречу, Делия, кинься,
Длинных волос не прибрав, так и беги босиком!..
Вот о чем я молю, и пусть этот день долгожданный
Мчит к нам Аврора в огнях на светозарных конях.
V
Был я суров и не раз говорил, что разрыв мне не страшен;
Но как далёко теперь слава дерзаний моих!
Ныне мечусь, как по ровной земле под мальчишечьей плетью
Неугомонный волчок, пущенный ловкой рукой.
5 Гордого жги и пытай, чтобы слов хвастливых ни разу
Он не посмел повторить; грубые речи уйми.
Но пощади мою жизнь! Я тайною нашего ложа,
Лаской Венеры молю и поцелуем любви.
Помни, я тот, кто тебя во время тяжелой болезни
10 Спас (это ведомо всем) жаркой молитвой своей:
Сам вкруг постели твоей курил очистительной серой
В час, как звучал над тобой заговор ведьмы седой;
Сам я, чтоб страшные сны тебе не вредили, старался:
Сыпал священной мукой, трижды свершая обряд;
15 Сам я, повязку надев и тунику свою распустивши,
Тривии в тихой ночи девять обетов вознес.166
Все это я совершил; но любовь — другой пожинает,
Рвет он, счастливец, плоды пылких молений моих.
Я же, безумец, мечтал о безоблачной жизни с тобою
20 В день, как поправишься ты, но воспротивился бог;
Думал в деревне я жить, где Делия — страж урожая,
Где под палящим лучом жатву молотят мою;
Будет мой виноград хранить она в полных корытах,
Пеной сверкающий сок, выжатый быстрой ногой;
25 Скот привыкнет считать, и привыкнет резвиться со смехом
Маленький раб на груди милой хозяйки своей;
Богу она воздавать приучится: грозди — за лозы,
Колос — за тучный посев, жертвенный пир — за стада;
Всеми пусть правит она, обо всем пусть заботится в доме,
30 Я же в хозяйстве моем рад оставаться ничем.
Скоро приедет туда Мессала, и яблок румяных
Нашему гостю нарвет Делия с лучших дерев.
Славного мужа почтив, сама пусть обед приготовит
И, хлопоча, как слуга блюда ему подает.
35 Так я мечтал, но, увы, по Армении благоуханной167
Эвр разносит и Нот эти пустые мечты!168
Часто заботы свои развеять вином я пытался,
Но превращала тоска в слезы хмельное вино;
Часто других обнимал, но Венера при первых же ласках,
40 Имя шепнув госпожи, вмиг охлаждала мой пыл;
Женщины, прочь уходя, кричали, что проклят я, верно,
Стали шептать, — о позор! — что я в колдунью влюблен.
Я не заклятьем сражен, но рук и лица красотою,
Золотом светлых кудрей нежно любимой моей.
45 Нет, не прекрасней тебя была голубая Фетида
В час, как послушный дельфин с нею к Пелею спешил.
То погубило меня, что нашелся богатый любовник:
Ах, на погибель мою хитрая сводня пришла!
Пусть она жрет кровавую снедь и, ртом обагренным
50 К горькому кубку прильнув, пьет ядовитую желчь;
Пусть, проклиная свой рок, вкруг ведьмы тени витают,
С крыши пускай на нее кличет неистовый сыч;
Пусть на кладбищах она коренья от голода ищет,
Мертвые кости пускай — волчьи объедки грызет;
55 С голыми бедрами пусть, завывая, по городу бродит,
Следом же мчится за ней свора взбесившихся псов.
Сбудется так: мне знаки даны; за любовника — боги,
Грозно Венера отмстит тем, кто нарушил закон.
Ты же забудь поскорей шептанья корыстные сводни:
60 Верь, от обильных даров в сердце скудеет любовь.
Бедный любовник всегда исполнит твои приказанья,
Будет угадывать их, нежно привязан к тебе;
Бедный в огромной толпе поможет, как спутник надежный
Руку протянет тебе, мигом дорогу пробьет;
65 Бедный проводит тайком и к другим друзьям сокровенным,
С ног белоснежных твоих снимет сандалии сам…
Горе! Зачем я пою? От слов не откроются двери:
Надо стучаться рукой, полной монет золотых.
Ты, кто сейчас предпочтен, такой же судьбы опасайся:
70 Кружит Фортуна шутя легким своим колесом.
Кто-то ретивый не зря появляется вдруг на пороге,
Подстерегает ее и убегает, таясь,
Делает вид, будто мимо спешит, но снова подходит
И, одиноко бродя, кашляет возле дверей.
75 Знать не дано нам козней любви! Так что ж, пока можешь,
Пользуйся счастьем: твой челн гладью спокойной плывет.
VI
Вечно, желая завлечь, ты с улыбкою ласковой взглянешь,
И обернешься затем мрачным и злобным, Амур!
Что тебе в зверстве таком? И слава, скажи, велика ли,
Если начнет божество смертным силки расставлять?
5 Ждут уже сети меня: неверная Делия тайно
Нежит кого-то в тиши: только не знаю — кого.
С клятвой она отрицает обман, но трудно поверить:
Так ведь и нашу любовь прячет от мужа она.
Сам я, несчастный, ее научил, как искусней морочить
10 Стражу: увы мне! я стал жертвою козней своих.
Сам я предлог измышлял, чтоб спала в одиночестве вольном,
Тихо, подвинув засов, дверь отпирать научил,
Травы и соки носил, чтоб скорей синяки проходили —
Знаки взаимной любви, стиснутых страстью зубов…
15 Ты же, беспечный супруг подруги коварной, за мною
Тоже построже следи, грех отгоняй от нее.
Будь осторожен! Пусть долгих бесед не ведет с молодежью, —
Пусть не лежит, распустив платье на голой груди,
Пусть не дурачит тебя и, в вино обмакнувши свой пальчик,
20 Пусть не рисует тайком знаков она на столе.
Дом ли покинет — страшись, если даже стремится на праздник
Доброй Богини, куда доступ закрыт для мужчин.
Если доверишься мне, к алтарям прокрадусь я за нею:
Страха за очи свои я не изведаю там.169
25 Сколько я раз, под предлогом взглянуть на кольцо или жемчуг,
Помню, тебя не таясь, руку ее пожимал;
Сколько я раз тебя побеждал, вином усыпляя,
Сам же расчетливо пил, в чашу подбавив воды.
Но не со зла обижал я тебя: прости за признанье!
30 Так приказал мне Амур: встанешь ли против богов?
Я ведь тот самый и был (теперь уж не стыдно сознаться)
Гость, на кого до зари злилась собака твоя.
Глупым зачем молодая жена? Если клад драгоценный
Сам не умеешь хранить, то не поможет замок,
35 Держит в объятьях тебя, но, о ласках другого вздыхая,
Вдруг притворится она, будто болит голова.
Дай мне ее сторожить: не страшат меня злые побои,
Буду готов за нее цепи таскать на ногах.
Не подойдет уж тогда красавец с искусной прической,
40 В тоге, струящей вокруг складки свободной волной;
Всякий, кто встретится с ней, избегая дурных подозрений,
В сторону пусть отойдет или вдали обождет:
Так поступать сам бог повелел, и великая жрица
Так напророчила мне пеньем священных стихов.
45 Пляской Беллоны170 она зажжена и в бреду не боится
Ни обагренных бичей, ни рокового огня;
Руки себе топором иссечет она в ярости буйной,
Но, невредима опять, кровью богиню кропит;
Тело пронзивши копьем, стоит с растерзанной грудью
50 И о грядущем поет вещей богини слова:
«Деву обидеть страшись, защищенную луком Амура,
Чтобы потом не скорбеть, грозный урок получив:
Только дотронься — и вмиг богатство умчится, как наша
Кровь из зияющих ран или как пепел в ветрах!»
55 Делия, знай, и тебе она карой какой-то грозила;
Но если грех ты свершишь, пусть облегчит ее бог!
Но не тебя я жалею, любя: золотою старушкой,
Матерью тронут твоей, я забываю свой гнев;
Вся трепеща, в потемках тебя ко мне она водит
60 И позволяет в тиши наши объятья сплетать;
Ждет неизменно всю ночь у дверей и, чуть в отдаленье
Шорох заслышит шагов, сразу меня узнает.
Долгие дни для меня проживи, старушка родная, —
Рад бы я к годам твоим годы прибавить свои!
65 Ради тебя твою дочь я буду любить бесконечно:
