Эсхил - Античная драма

Неужто и Альписта,
Что верным оком был твоим.
Под чьим началом шли в поход
Десятки тысяч персов, сына
Батаноха, отпрыска Мегабата,
Из рода Сизамова тоже, и Парфа
С Эбаром ты тоже оставил там?
О, участь жалкая! Персам гордым
Горе за горем приносишь, царь.

Во мне ты будишь
Тоску по товарищам добрым,
Больно мне, больно,
Сердце рыдает мое,
Тоской неуемной казнится сердце.

И о других мы плачем:
О Ксанфе, за которым шли
Мардийцы тысячами в бой,
О Диаиксе, об Арсаме
С Анхаром храбрейшим, что персов конных
Водили в сраженья. Где Толм, неустанный
В копейной страде, Кегдадат, Литимн?
За колесницей, тебя принесшей,
Царь, я не вижу друзей твоих.

Смерть унесла полководцев и вождей.

Смерть, и бесславная.

Горе мое, горе мое!

Горе! Нежданной бедой
Нас наказала судьба.
Перст я увидел богини Аты.

Страшный удар — и на долгие века!

Страшный, сомненья нет.

Новая боль, новая боль!

Мы на погибель свою
С греками в море сошлись:
Не было счастья в сраженье персам.

Не было. Войско громадное в прах разбито.

Мало того, и держава погибла персов.

Вот все, что осталось от мощи моей, гляди.

Гляжу, гляжу.

Только этот колчан еще…

Это все, что сберег ты?

У меня сохранился.

Небогатый остаток.

А бойцов растерял я.

Греческий народ не из робких.

Смел он и храбр. Я позора не ждал такого.

Вспомнил о том, как твои корабли бежали?

От боли одежду я рвал на себе, вопя.

Беда, беда!

Это хуже беды любой.

Вдвое хуже и втрое.

А врагам — ликованье!

Потеряли мы силу.

Нет окольных со мною.

Море поглотило их, бедных.

Кричи, кричи от боли и домой ступай!

Какой удар, какая боль!

На вопли воплем отвечай!

Вот горю горьких горький дар!

Со мною вместе плач пропой!

Я плачу, я кричу,
Я бремя тяжкое беды
Несу с великой болью.

Бей в грудь себя и плачь, плачь обо мне навзрыд!

И плачу я, и слезы лью!

На вопли воплем отвечай!

Я повинуюсь, господин!

Кричи же громче, голоси!

Я плачу, я кричу,
Я колочу руками в грудь,
Вопя и причитая.

Под плач мисийский ударяй сильнее в грудь!

Горе нам, горе!

Рви на себе серебряную бороду!

Я рву, я рву, я плачу громко!

Кричи протяжней!

Да, кричу я!

Руками рви одежду на груди своей!

Горе нам, горе!

Рви на себе, скорбя о войске, волосы!

Я рву, я рву, я плачу громко!

Пусть льются слезы!

Слезы льются!

На вопли воплем отвечай!

Кричу, воплю!

Иди, подавленный, долой!

Иду, казнясь!

О, Персия наша!

Ты плачешь сегодня!

Плачет горько столица!

Плачет родина горько!

Скорбным шествием — по домам!

О, Персия наша!

Ты плачешь сегодня!

Память о тех, кто пал в битве морской, горька!

Я за тобою, царь, с плачем иду вослед.

Ну, вот мы и на месте, у конца земли,
В безлюдном скифском, дальнем и глухом краю.
Пора, Гефест, исполнить, что наказано
Тебе отцом, и святотатца этого
К скалистым здешним кручам крепко-накрепко
Железными цепями приковать навек.
Твою ведь гордость, силу всех ремесл — огонь
Похитил он для смертных. За вину свою
Пускай теперь с богами рассчитается,
Чтоб наконец признал главенство Зевсово
И чтоб зарекся дерзостно людей любить.

Вы, Власть и Сила, все, что поручил вам Зевс,
Уже свершили, ваше дело сделано.
А я — ужель я бога, мне подобного,
К суровым этим скалам приковать решусь?
Увы, решусь. Ведь нет другого выхода:
Всего опасней словом пренебречь отца.
Фемиды мудрой сын высокомыслящий,[42]
Я против воли и твоей и собственной
Тебя цепями к голой прикую скале,
Где голосов не слышно человеческих
И лиц людских не видно. Солнце жгучее
Тебе иссушит тело. Будешь ночи рад,
Что звездным платьем жаркий закрывает свет,
И солнцу, что ночную топит изморозь.
Не будет часа, чтобы мукой новою
Ты не томился. Нет тебе спасителя —
Вот человеколюбья твоего плоды.
Что ж, поделом; ты бог, но гнева божьего
Ты не боялся, а безмерно смертных чтил.
И потому на камне этом горестном,
Коленей не сгибая, не смыкая глаз,
Даль оглашая воплями напрасными,
Висеть ты будешь вечно: непреклонен Зевс.
Всегда суровы новые правители.