Вячеслав Майер - Краткая Воровская ЭНциклопедия
03.12.1981. День прошел хорошо. Сегодня ко мне подошла начальница и спросила, кто повесил на ДПНК две листовки, а я ж ей сказала, что никто. Она поверила… Шестого я не выхожу на работу, все, начинаю действовать. Сижу в секции, курю и пишу тебе. Здесь свободно курят и в секциях и на фабрике за машинками. Меня все по началу удивляло, сам режим опер Зубков сказал мне, что если бы я о тебе сказала раньше, он запросил бы тебя в нашу зону. Им очень не хочется меня отпускать, но они не в силах ничего со мной сделать. У меня цель, и в моем понятии она должна быть осуществлена. Очень устала сегодня. Стирала, мылась, ходила в магазин, купила мыло и курево, ни одной конфетки. Шестого отмечаю день рождения Зальки Бессоновой ~ друг. Хотела ей оставить коробку свою, но не буду, не хочу. Сейчас ложусь спать. У Люды Антиповой день рождения, я ее поздравила от нас двоих и сразу поздравила с Новым годом. Тебя я не смогу поздравить, буду в ШИЗО, но ты не переживай, ладно? Знай, что я рвусь к тебе. Это будет лучше всяких поздравлений. Ну все, пошла спать. Целую очень нежно, очень хочу к тебе, тоскую и сильно люблю. Спи сладко, осталось два дня. До завтра, любимая моя девочка. «САТУРН» — «МАГНИТ»-«ТКАЧ»-«ХОТОС».
Далее дневник прерывается.
Прошу обратить внимание — цыганка влюблена в цыганку, любовь пронизывает все ее действия и поступки. Дневник ценен тем, что показывает день за днем однообразную, постылую, никчемную лагерную жизнь, ее дрязги, разборки, ШИЗО-ПКТ. Этот документ — редчайшее свидетельство из первых рук, да вдобавок цыганских!!!
Письма-приколы заключенного Александра Бушмакина к Надежде Шиляевой
Напомним, что вплоть до 1980 года в СССР не печатались объявления-знакомства в газетах. Зэки находили адреса через своих товарищей по зоне, а также знакомых. Адреса служили (были) объектом купли-продажи. На первые газетные объявления, как правило, откликались зэки, и некоторые «дамы» получали до десятки тысяч писем с предложением переписки и знакомства. Также такие письма получали мужчины, но не только из женских зон. В 1983 году в Новосибирске один молодец, кстати, слесарь, немец, 32 лет от роду, имеющий двухкомнатную квартиру и давший «объявление о браке» получил столько писем, что привез в редакцию газеты… несколько мешков, забитых предложениями.
Письмо от 05.05.1974.
Здравствуйте, Надя! Вы, возможно, догадываетесь, кто Вам пишет. Скорее всего, да. Думаю, что это даже в какой-то мере упрощает давно избитые истины. Верно, ведь? Я мог бы свое письмо Вам начать с банальной, ничего не значащей фразы, но фразы эти давно пропахли нафталином. И, честно, не вызывают во мне никакого чувства, кроме отвращения. Наконец, я мог бы пойти на компромисс — показать себя не тем, кто я есть. Но я уже давно понимаю, что в выборе между лезвием честности и пошленькой ложью не существует никаких сентиментов, более того, я отвергаю всякую ложь. Ведь она граничит с подлостью, а подлость — это скрывать плохое в себе. Может поэтому я и обращаюсь к Вам с просьбой на переписку. Если Вы не против, то изредка мы будем обмениваться письмами. Вы согласны? Лина писала мне, что Вы ~ чудесный человек, и мне не хочется ошибиться в Вас, хотя очень трудно бывает верить в пару строк, но ведь почти всегда они оказываются чистой водой родника… Мое имя Саша, мне 22 года, отбываю наказание в исправительно-трудовой колонии за хулиганство. Возможно, Вам Лина рассказывала обо мне, пусть в общем, но все равно какое-то представление у Вас есть.
Что еще я могу написать о себе? О взглядах? Но они претерпели серьезный экзамен, во многом изменились, теперь я не смотрю на жизнь через разноцветное стеклышко, а вижу ее такой, какая она есть. Впрочем, что это я? Вы и сами понимаете эти «азы» не хуже меня. Здесь я заканчиваю вечернюю школу. Открытый доступ к подписке на современную художественную литературу дает мне возможность выписывать уйму газет и журналов, занимаюсь самоподготовкой. Кроме всего здесь есть небольшая библиотека. В чтении и работе нахожу свою радость. Это даже помогает мне забыться, уйти в самого себя. И еще я люблю музыку, стихи. Музыка и поэзия — это самый сильный эскулап душ человеческих. Любой недуг, любую боль человека можно излечить магической силой. Это, наверное, все, что хотел Вам написать в своем первом письме.
Надя, еще одна просьба — давайте перейдем на «ты». Обращение на «Вы» сковывает, я волнуюсь страшно и теряюсь при этом так, что, извини за выражение, сам черт не знает, какую ахинею я понесу в следующий миг.
А теперь, Надя, хотелось бы задать тебе несколько вопросов. Если можно, то напиши коротко о себе. О своей работе, находишь ли ты в ней ту радость, свойственную людям, душевно любящих eel Чем именно она привлекает тебя? Твои занятия в свободное время? Что больше всего любишь, твои увлечения? Кино, театр, музыка, книги, спорт? И учишься ли где-нибудь? Надя, ты, пожалуйста, спрашивай больше меня, а я тебе буду отвечать то, что у меня есть, к вранью же я не привык. Извини, может быть здесь что-то не так, но, право, я не знаю о чем еще писать.
Буду ждать твоего письма.
До свидания, с уважением, Саша
Иллюстрации 1–4 из дневника Биглер Елены Анатольевны 1957 г.р. Дважды судима. Покончила жизнь самоубийством в 1981 г.
Письмо от 03. 06. 1974.
Здравствуй, Надя! Письмо твое получил, спасибо большое. С ответом, правда, задержался, извини. Были экзамены, поэтому и не смог ответить сразу. Но сейчас все позади. Все волнения тревоги и заботы. По крайней мере, времени свободного теперь — уйма! Как раз то, что так нужно было мне, чего иногда так не хватало. Сложность только состоит в том, чем заполнить это время, но я всегда ста-рался уйти в книги; читая, не так остро ощущаешь действительность. Надя, ты просила меня написать о своей жизни, но, право, даже не знаю, удастся ли мне что-то написать… Ведь я уже давно не верю в «святые наивы» — а то, что так крепко сидит в голове — неподвластно бумаге. Разве можно доверить мысли перу, заранее зная, что они не для пера, а для диалога между близкими людьми?
Впрочем, попытаюсь совершить небольшой экскурс в свое прошлое, но сначала я немного отступлю от всех правил письма, ты разрешишь? Надя, тебе не приходилось никогда ездить верхом на лошади? Если да, то возможно известен тебе такой ее бег — аллюр. Нечто подобное и я хочу изобразить в своем письме. Парадоксальное сравнение? Но почему-то я простую вещь всегда сравнивал со сногшиба-тельной. Но извини за пустую болтовню. Прошлое мое, как ни странно, научило меня жить! Именно оно дало мне правильную тропу в жизни. И пусть трудная она, пусть шаткая и обрывающаяся была она, и нередко терял я ее конец, но мне кажется сейчас, что все сомнения оставили меня, и я уже на выбранном, верном пути. И хотя нет его еще, он как бы нереален, но начало этому пути уже есть, и я с каждым днем шагаю по нему, только здесь путь этот резко ограничен, нет возможности развивать значимую скорость, но все-таки пути моему, моей тропе положено нетало. И без сомнения — он выведет меня в жизнь. Вот что лежит в основе всех моих желаний сейчас. И причины, порождающие эти желания — неискоренимы. Каждый миг, как известно, таит в себе опасности, чтобы пройти через них нужны голова и ум, холод и жар сердца, смелость и риск. Ну, а в данное время я ведь тоже подвержен риску — карабкаюсь по крутой, отвесной почти, стене-пропасти с риском сломать себе шею, не так поставил ногу, не за тот кустик ухватившись рукой. Я уже добрался выше половины этой стены, подо мной глубоко внизу — мое прошлое. И жилу я надеждой, что действительно все идет к лучшему, что я доберусь до конца этой стены. Нет, я не буду оглядываться назад, я буду лишь помнить — позади самая сумасбродная пора моей жизни, оставившая мне сотню другую ярких впечатлений и… и абсолютный нуль. Ну, а впереди? Впереди моя тропа, мой путь. Пусть он подернут еще дымкой тумана, пусть! Но я то знаю, что за туманом — мое счастье, которое так долго и упорно прячется от меня. И я не стану дожидаться, когда рассеется туман, я пойду прямо — к своему счастью, никуда не сворачивая.
Наверно, я и впрямь сейчас похож на пресловутого Иванушку-дурачка, гонявшегося за жар-птицей и в конце концов… и в конце концов оставшегося с пером в руке от этой жар-птицы. Вот и пойди пойми, что это за штука такая — счастье?
Но я не смотрю на мир сквозь призму тоски и отчаяния, я живу теми настроениями, которые даны каждому человеку.
Надя, ты только не подумай, что я близок к чувству патетики. Упаси Бог! Презирал всегда фразеров, которые на словах витийствовали, а на деле оказывались жалкими пошляками и трусами. Но вот сейчас, когда пишу тебе, вдруг начинают скулить сомнения — а нужно ли было все это писать? Так что, Надя, ты сама разреши мои сомнения — правильно ли я писал или нет? Сам-то я стараюсь в какой то степени компенсировать эти сомнения. Ну хотя бы тем, что пишу эти строки искренне. И еще потому, что не знаю, будут ли интересны мои письма? Несомненно, я был бы рад, если бы они приносили тебе хоть немного радости.
