Дэниел Макинерни - США: История страны
Вовсе нет, ответствовали парни из Филадельфии, ни о каком предательстве речи не идет. Напротив, то, что они предлагают, служит спасению дела республиканской революции. Создатели конституции доказывали, что их политическая модель является логическим продолжением и развитием модели 1776 года. Опытные политики, умеющие держать нос по ветру, они поспешили назваться «федералистами», хотя имя это больше подходило как раз их оппонентам – сторонникам децентрализованной государственной власти. Увы, эта группа истинных федералистов проявила меньшую расторопность и неожиданно для себя обнаружила, что на них наклеен опасный ярлык «антифедералистов» – со всеми вытекающими отсюда малоприятными последствиями.
Осуществив эту хитроумную политическую рокировку (и обеспечив себе общественное признание), новоявленные федералисты озаботились проведением широкой разъяснительной работы в массах. Джеймс Мэдисон, Александр Гамильтон и Джон Джей подготовили к печати серию из 85 анонимных политических эссе под общим (весьма красноречивым!) названием «Федералист». В этих эссе авторы анализировали причины, которые привели к краху Конфедерацию, разъясняли преимущества собственной политической системы, формулировали истинные ценности и цели республиканской формы правления. Их изыскания могут служить наилучшим введением в конституцию.
Пытаясь разобраться в причинах неудач своих предшественников, Мэдисон, Гамильтон и Джей восстанавливали историю возникновения «Статей Конфедерации». По их мнению, сам процесс создания Конфедерации породил целый ряд проблем. Припомните, как все было, призывали они. Второй Континентальный конгресс поручил специальному комитету подготовить проект «Статей Конфедерации» и принял этот проект на ура; так же бездумно легислатуры штатов его ратифицировали. Другими словами, Конфедерацию придумали и одобрили тогдашние правительства. Это что же получается, господа хорошие? Одно правительство создает другое? Как можно при таком положении дел гарантировать соблюдение прав отдельного гражданина? Далее, в условиях Конфедерации органы власти размещались и работали непосредственно на территории штатов. Верховная же власть в таких условиях попросту бездействовала. А это верный путь для подрыва самой идеи свободы и независимости. И, наконец, вопреки принципу разделения власти, «Статьи» предусматривали сосредоточение всех полномочий фактически в одних руках – а именно, у конгресса Конфедерации. Поступать так – значит полностью игнорировать уроки революции. Разве не понятно, что сконцентрированная таким образом власть неминуемо ведет к тирании, даже если ее носителем является законодательный орган?
Федералисты доказывали, что подобное правительство (со всеми его изначальными огрехами) окажется не только неработоспособным, но и враждебным демократии. А попытки частичного реформирования лишь ухудшают ситуацию, особенно же это относится к предложению антифедералистов расширить полномочия конгресса, и без того являвшегося единственным носителем власти. Сторонники Конфедерации, похоже, забыли уроки недавней истории, а они заключаются в следующем: законодатели, на которых возлагались большие надежды, проявили себя не только неумелыми, но и насквозь коррумпированными правителями. А небольшие размеры республики (или штата) лишь усугубляют проблему. Учитывая общность политических интересов жителей штата, не составит труда сформировать устойчивое большинство, позволяющее выиграть любые выборы. Таким образом, это большинство получает беспрепятственный доступ к власти – вопреки пожеланиям оставшегося за бортом меньшинства. Конечным же результатом является такой общественный строй, при котором означенное большинство станет невозбранно править в свое удовольствие, а политические права остальных граждан будут безнаказанно попираться. На общегосударственном уровне дела обстоят ничуть не лучше: каждый штат живет по своим собственным законам и преследует собственные выгоды, полностью пренебрегая интересами всего государства.
Так, пункт за пунктом, авторы «Федералиста» излагали проблемы Конфедерации и объясняли, каким образом новая конституция может их решить. Во-первых, существующее правительство не принимало участие в создании конституции – этим занимались специально собранные делегаты, которые по завершении своей миссии снова разъехались по домам. Точно так же – специально и на короткий срок – в штатах были выбраны конвенты для ратификации предложенного проекта. Иными словами, конституцию создавали не правящие на тот момент структуры, а временно облеченные полномочиями представители народа. Неспроста первые три слова, определяющие авторов документа, звучат как «Мы, народ Соединенных Штатов…», а не «Мы, Соединенные Штаты…»
Во-вторых, создатели конституции признавали, что правительство – хоть федеральное, хоть штата – не является носителем наивысшей власти. Власть эта сосредоточена за пределами правительства – в руках народа; а принятая народом конституция, собственно, и является «высшей и конечной инстанцией власти».
В-третьих, федералисты настаивали, что предлагаемая ими модель власти предусматривает надежную защиту от самой власти – благодаря тому, что ее авторы неукоснительно следовали революционным принципам и учитывали опыт недавних событий. Они признавали, что любая власть склонна к коррумпированности, и не важно, кому она принадлежит – федеральному правительству или правительству штата, законодательным или исполнительным органам, судебной инстанции или даже самому народу – власть портит всех. А значит, во избежание нежелательных последствий ее следует минимизировать. Предыдущее правительство пыталось это сделать, но потерпело неудачу – возможностей не хватило. Отсюда вывод: правительство нуждается в «силе».
Предлагаемая модель конституции предусматривала лучшее решение: она дает великую власть, но никому не доверяет. «Если бы люди были ангелами, – говорится в 51 выпуске «Федералиста», – то никакого правительства им бы вообще не понадобилось. С другой стороны, если бы людьми правили ангелы, то такое правительство не нуждалось бы в контроле, ни внешнем, ни внутреннем». Однако, увы, во всех – и в тех, кто правит, и в тех, кем правят, – присутствует не только ангельское, но и дьявольское начало. И правящие инстанции обязаны учитывать сей фактор и относиться к нему со всей серьезностью; необоснованный оптимизм по поводу человеческой натуры в данном случае граничит с преступной глупостью.
Что можно предпринять конкретно? Прежде всего, необходимо обеспечить разделение власти внутри предполагаемого правительства. Вместо прежнего однопалатного конгресса, контролировавшего все сферы общественной жизни, следует сформировать три ветви власти, каждая из которых тем или иным образом представляла бы народ и имела бы собственные четко очерченные функции: создавать законы, исполнять законы и, наконец, интерпретировать законы. Однако заниматься собственными делами не означает заниматься ими беспрепятственно, замкнувшись в собственном мирке. Отсюда следующее необходимое условие: каждая из этих инстанций должна обладать возможностью контролировать и уравновешивать власть другой, то есть функции контроля тоже следует распределить между означенными тремя ветвями. К примеру, конгресс прописывает законы, но президент имеет право наложить вето на любой из них. Со своей стороны, конгресс может отменить президентское вето, если за то выскажутся две трети конгрессменов. Следующая рекомендация касается того, когда и каким образом официальные лица занимают свои посты, то есть приобщаются к власти. Федералисты отвергали идею проведения единых всеобщих выборов, подразумевающих полную и единовременную смену власти во всех инстанциях. Вместо того они предлагали разнести эту процедуру (как по срокам, так и по способам проведения). Так, члены палаты представителей избираются народным голосованием; сенаторов выбирают легислатуры штатов (во всяком случае так было вначале[10]); президент занимает свой пост по решению так называемой «коллегии выборщиков» (члены которой набираются по определенной схеме от штатов); кандидатов в члены Верховного суда, высшей судебной инстанции США, предлагает президент, а сенаторы принимают или отклоняют предложенные кандидатуры. Чтобы избежать одномоментной смены правительства, конституция вводит различные сроки пребывания на посту: для членов палаты представителей этот срок составляет 2 года, в то же время для сенаторов – 6 лет; президент занимает свой пост 4 года, а судьи пожизненно. Таким образом, при определенном стечении обстоятельств появляется возможность одновременно сменить президента, всю палату представителей и треть сенаторов – это максимальный (в смысле перемены) результат, который можно получить в ходе одних выборов. Следующая (уже четвертая по счету) рекомендация федералистов заключалась в разделении сфер применения власти. Вместо единого всевластного и вездесущего правительства (на котором настаивал А. Гамильтон) возобладала все-таки «федеральная система», оставлявшая за правительствами штатов так называемые «резервированные полномочия». В их число входили обеспечение безопасности жителей штатов и сохранность их имущества путем содержания полиции, пожарных и национальной гвардии, регулирование бизнеса (предприятий, находящихся на территории штатов), образования, транспорта и проч.