Игорь Муромов - 100 великих любовниц
То было наэлектризованное, полное значения молчание, а через мгновение, не произнося ни слова, мы оказались в объятиях друг друга, и он целовал меня, а я возвращала ему поцелуи с чувством, которое вдруг переполнило меня.
Вот так всё это и началось. Он продолжал встречаться со мной на квартире, предварительно позвонив. Но всегда в отсутствие Стивена.
Мне не кажется, что Стивену нравился Джек. Случалось, что Стивен и Евгений уходили из квартиры буквально за минуту до появления Джека.
Встречались мы очень осторожно. Джек ездил на небольшой красной малолитражке. Мы никогда не ужинали вместе в публичных местах, не пили в пабах, не появлялись вместе нигде. Если мы не проводили время на квартире, то просто катались часами на машине. В ней я чувствовала себя в безопасности.
Разумеется, полную тайну сохранить было невозможно. Помню тот поразительный вечер, когда у меня был Джек, и вдруг появился полковник, спрашивавший Стивена.
Мне пришлось его впустить и представить ему военного министра. Полковник не верил своим глазам. Джек чуть не умер. Забавно я никогда не думала о Джеке как о министре. Я не падаю в ноги мужчине только из-за его денег или высокого положения. Он должен мне нравиться. И Джека я любила как мужчину.
Оглядываясь назад, я понимаю, какие непохожие мужчины окружали меня в тот период. Скажем, Стивен Уорд — легковозбудимый экстраверт, всегда старающийся привлечь внимание к себе и ко мне.
Часто нас сопровождал Иванов, мы заходили в пабы и беседовали, как будто всё нормально.
Иванов, в отличие от Джека, был завсегдатаем вечеринок и обожал вывозить меня в шикарные заведения, угощать вином и ужинами.
Но позже Стивен мне сказал, что всё в полном порядке. Они просто меня проверяли, потому что в эту квартиру часто приходил Иванов. После этого случая мы со Стивеном часто забавлялись по телефону. Мы подозревали, что наш телефон прослушивается. Вот мы при разговорах и бросались отрывистыми фразами типа: „Всё в порядке? Планы те же? Отлично!“
Но, несмотря на все эти шутки, факт оставался фактом: Джек никогда по-настоящему не доверял Стивену. Кроме того, он постоянно переживал, что о нас узнают газетчики, и больше всего его тревожила Валери.
Наша связь закончилась так же неожиданно, как и началась. Вечер, казалось, был самым обычным. Джек подхватил меня, и мы немного проехались по Лондону.
Мы были слишком близки со Стивеном, хотя никогда и не были любовниками.
Джек сказал, что больше не придёт, если я не уеду оттуда. Я же ответила, что выбирать ему, выскочила из машины и хлопнула дверцей. Больше я с ним не встречалась.
Но я получила от него три письма. В одном он писал: „Дорогая, я никак до тебя не дозвонюсь. Не могу дождаться, когда обниму тебя. Пожалуйста, не избегай меня…“
Новость об отставке Джека меня не удивила. Но очень расстроила.
Всегда тяжело узнавать о том, что у дорогого тебе человека из-за тебя неприятности».
Тина Модотти (1896–1942)
Родилась в Италии. В 17 лет уехала в США, Чтобы сделать театральную карьеру. Вела богемную жизнь. Проповедовала свободу отношений в браке. Затем прониклась идеями большевизма, но счастья так и не обрела.
* * *Италия. Город Удине. 1906 год. Тине исполнилось десять лет. Она была второй из шестерых детей, слёзы голодных младших братьев пробуждали в ней ненависть к социальной несправедливости. Однажды она вернулась домой без платка, но с корзинкой хлеба, сыра и колбасы. «Эта шаль мне совсем не нравилась, — соврала она, — я её продала».
В 1913 году Тина отправилась в Америку. В Сан-Франциско отец, переехавший туда раньше, нашёл ей работу портнихи. К семнадцати годам итальянская девчонка превратилась в девушку незаурядной красоты: прекрасная фигура, мягкие густые волосы, большие тёмные глаза, чувственный рот… Первой это заметила её хозяйка, и Тина стала моделью салона. Она с успехом выступала в итальянском театре, влюбилась в молодого поэта и художника, который ввёл её в местную богему, где проповедовали свободную любовь и отрицали буржуазную мораль. Тина вышла за него замуж, невзирая на критику итальянской общины, и уехала с ним в Лос-Анджелес. Там она стала образцом свободной женщины, «красивой, но с мозгами». В 1920 году снялась в нескольких фильмах с сильно нагримированным лицом, как было принято в Голливуде. На одном из экстравагантных вечеров, где пили саке и слушали восточную музыку, она познакомилась с фотографом Эдвардом Уэстоном. Оба были в браке, у него было четверо детей, но в этом кругу не сдерживали свободных чувств и Уэстон сделал несколько знаменитых «ню» Тины.
В 1923 году нравы в США изменились. Сухой закон, засилье ку-клукс-клана… Тина и Уэстон уехали в Мексику.
Все семь лет, прожитых там, Тина училась у Эдварда технике фотографии. Вскоре её работы стали оцениваться выше, чем её друга. Однако их отношения стали портиться — он находил, что принципы «свободного союза» приемлемы только для него. У его возлюбленной сначала начался роман с Диего Риверой, прославленным художником, толстяком и завзятым донжуаном. Потом была связь с большевиком Хавьером Герреро, членом Коминтерна, убедившим Тину вступить в коммунистическую партию.
С этого времени она абсолютно переменилась. Строго одетая и гладко причёсанная, Тина полностью посвятила себя делу: снимала демонстрации рабочих, батраков в поле, сотрудничала в коммунистической газете «Эль Мачете», выступала против диктатуры Муссолини. Вот тогда-то она в редакции встретила Хулио Антонио Меллу, Адониса левых — высокого, очень красивого, в свои 25 лет самого известного революционера всей Латинской Америки. Он стал единственной настоящей любовью Модотти. Несмотря на бедность и осуждение окружающих, в их жизнь пришло счастье; плоды которого — прекрасные портреты Хулио, сделанные Тиной.
Но всякое счастье длится недолго. Январской ночью 1929 года в Гаване Меллу убили выстрелом в спину. Убийство было явно политическим, но пресса изобразила его как месть ревнивого соперника, изрядно замарав при этом Тину. Попутно её объявили шпионкой Муссолини и посадили в тюрьму. Её «обнажённая натура», сделанная когда-то Уэстоном, обошла прессу как доказательство безнравственности. Из тюрьмы она вышла с подорванным здоровьем и запятнанной репутацией.
Некий итальянский коммунист увёз её в Москву. Этот период её жизни называют «медленным самоубийством». Тина бросила фотографию и работала только для Коминтерна. Став крупным партийным функционером, выполняла опаснейшие задания в Европе. Похоже, она искала смерти. Безуспешно просила послать её для работы в фашистскую Италию. Вместо этого её послали в Испанию, где она оставалась в течение всей гражданской войны. Зная о том, что иностранные коммунисты гибнут в сталинских застенках, она приняла решение не возвращаться в Москву.
Наступила полоса ужасающей бедности и одиночества. Ночью 5 января 1942 года Тина умерла в такси — вскрытие как будто показало инфаркт, но говорили и об отравлении или самоубийстве. Полицейские нашли в её сумочке маленькое фото Хулио Антонио Мелла…
Немудрено, что столь бурная жизнь подстегнула воображение другой незаурядной личности — Мадонны. Интерес родился в 1996 году в Филадельфии, где прошла выставка фотографий Тины Модотти. Эти снимки уникальны и очень дороги: одна из её работ была продана на аукционе за 130 тысяч долларов. При всём различии судеб у них много общего: итальянские корни, пересаженные за океан, а главное — невозможность убедить мир в том, что ты выросла и изменилась.
Ким Бэсинджер (родилась в 1953)
Американская актриса. Работала в рекламном агентстве «Эйлин Форд» (Нью-Йорк), её фотографии появлялись на обложках журналов «Вог», «Харперс базар», «Эль», «Плейбой». Дебютировала в кино, снявшись в фильме «Провинция» (1981). В 1986 году на экраны вышел эротический фильм «9 1/2 недель», сделавший её знаменитой. Снималась также в фильмах «Никогда не говори „никогда“» (1983), «Бэтмен» (1988), «Певичка и миллиардер» (1990), «Блондинка-искушение» (1991), «Привычка жениться» (1992), «Побег» (1993), «Обезумевшая от любви» (1994), «Los Angeles Confidential» (1997) и др.
* * *Сила, влияние, власть — это Ким Бэсинджер. Она всей душой стремится к могуществу и не перестаёт о нём говорить. То, что она создала собственную кинокомпанию, записывает альбом песен собственного сочинения, придумывает модели собственных платьев, то, что ухитрилась купить целый город, — всё это свидетельствует о том, что актриса стремится быть Женщиной, которая Сама Строит Свою Жизнь. Но все эти поползновения к могуществу решительно и странно противоречат тому образу Ким Бэсинджер, который и сделал её «звездой», — образу этакой молоденькой очаровашки с надутыми губками, на которую, как ни погляди, выходит, что она — само воплощение женской слабости и беспомощности.
