Бхагаван Раджниш - Джошу: Рычание льва
Ее тело было переполнено электрическим зарядом. Энергия светится на расстоянии одного дюйма от тела, любого здорового тела. Чем здоровее человек, тем мощнее его телесная аура. Когда человек заболевает, его аура сжимается. С его смертью исчезает и аура.
Благодаря фотографии по методу Кирлиан сегодня есть возможность увидеть ауру. Ты видел статуи, фотографии, картины Кришны, Иисуса, Будды; над их головами всегда можно видеть ауру. Раньше полагали, что это все миф, но это не так. Вокруг них существует энергетическое поле. Чтобы указать местоположение этого поля, изображениям богов во всем мире рисовали ауры. Это очень символично. Поле не ограничивается только головой; не вызывает сомнений, что древний человек каким-то образом определил, что существует некое излучение.
По мере того как человек приближается к просветлению, его аура увеличивается. Каждый, кто входит в эту область, внезапно обнаруживает совсем другой климат, совсем другой воздух, особую тишину, особую безмятежность. Мастера можно обнаружить по этому признаку. Визуально мастера не найдешь. Его можно узнать лишь тогда, когда приблизишься к нему; внутри у тебя начинает что-то меняться, расцветать, благоухать... неожиданно ты чувствуешь приход весны. Этот человек ничего особенного не совершал. Аура мастера невидима глазу, но она может творить чудеса в учениках, вошедших с ним в контакт.
Между прочим, хотел бы сказать, что в дзэн это называется трансмиссией лампы. Мастер ничего не отдает, но ученик что-то получает. Там, где в доме была тьма, становится светло.
Авирбхава принесла механизм, который создает ауру. Aypy не увидишь, но, когда подносишь лампочку близко к этому агрегату, она вспыхивает без всякого подключения к электрической сети. Мало того, что механизм не подключен к сети, если между ним и лампочкой создать помеху, например, поместить между ними книгу, то это ровным счетом ничего не изменит. Ты не помешаешь ауре даже с помощью каменных стен. Она проходит насквозь без всяких дверей.
Перед тем как принесут пополнение в Музей богов, было бы неплохо узнать еще кое-что об ауре.
Физическое тело окружает защитное электромагнитное поле, состоящее из излучений, исходящих от всех тел человека. Аура представляет собой фонтан энергии, и если тело здоровое, она принимает четкую, правильную форму.
Аура — это абсорбент: она поглощает вибрации от всего вокруг: от Солнца, Луны, животных, растений, камней и людей. Она развивается по мере развития сознания.
Слово «аура» пришло от греческого слова «авра» и означает «бриз, свежий ветер».
Аура действительно похожа на бриз. Его нельзя увидеть, но можно ощутить.
Поля астрального и ментального тел выходят за пределы физического тела намного дальше, чем поле эфирного тела, выступающего над физическим, всего на несколько миллиметров. Волнообразное течение и ритмичное мерцание цвета ментального и астрального тел создают впечатление, что их колышет ветер.
При увеличении духовного начала человека, как это происходит во время медитации, духовные энергии проникают через поля ментального, астрального и эфирного тел, увеличивая их размер и сочность красок. Ауру часто описывают как яркое поле, окружающее физическое тело.
А теперь, Авирбхава и Анандо, принесите ваш агрегат.
(Как и предполагалось, таинственный ящик зажигает лампочки в руках Анандо и Авирбхавы. Присутствующие громко приветствуют новое пополнение в коллекции музея, и его увозят прочь.)
Маниша принесла сутру.
Джошу оставался у Нансена целых тридцать лет. Став просветленным, он еще тридцать лет прожил в храме Гуань-инь. Однажды он сказал:
«Что толку от того, что я вижу дым из труб вокруг меня. С прошлого года не съел я ни булки с изюмом, ни рисовой лепешки. Сейчас от одной мысли о них у меня текут слюнки.
Не думая о буддизме, я часто глубоко вздыхаю. Среди жителей этих ста домов нет ни одного достойного. Каждый посетитель только просит угостить его чаем. Если угощение скромное, он сердито уходит прочь».
Все, что он говорит, — глубоко символично. Прежде всего, нужно понять, что Нансен оставался со своим учеником Джошу на протяжении тридцати лет, ожидая, когда тот окончательно и полностью раскроется и станет цветком духовного великолепия. Обратите внимание, что ни мастер, ни ученик никуда не спешат. Попробуйте сказать кому-нибудь сегодня: «Тебе нужно пробыть здесь тридцать лет, тогда ты сможешь надеяться — однако никто не даст тебе гарантии — что однажды ты станешь просветленным...»
Сегодня мир совсем другой. Его главной отличительной особенностью стало то, что каждый куда-то спешит, сам не зная куда. Каждый куда-то бежит, не зная, куда и почему. Каждый гонится за деньгами, властью, престижем, даже не задавая себе вопрос: что ты будешь со всем этим делать? Скоро смерть придет за тобой и все это унесет прочь.
То, что смерть унесет с собой, не может иметь какой-то ценности. Нужно стремиться овладеть тем, что смерть не сможет забрать с собой. Были времена, когда люди интересовались только бессмертным. То, что погибнет, уже мертво, оно не представляет никакого интереса. Интерес должен уходить вглубь: есть ли что-либо внутри меня, глубоко спрятанное в моем пустом сердце, что никогда не умирает? Найди это, пока еще есть время.
Все устремления золотого века, который уже прошел и о котором мы уже полностью забыли, были направлены... все интеллигентные люди интересовались только одним: обнаружить в человеке вечное. Вот почему ожидание длиной в тридцать лет никого не отпугивало, никто тогда время не считал. Никто не следил за календарем. Никто не говорил мастеру: «Я нахожусь здесь уже два года — и ничего не произошло».
Я вспоминаю Джунаида. Обычно он говорил своим ученикам... первым его наставлением каждому новому ученику были такие слова:
«Запомни этот случай из моей жизни... Я оставался у своего мастера на протяжении двенадцати лет. Три года он даже не взглянул на меня. Я садился около него; приходили и уходили люди — к нему приходили сотни учеников со своими проблемами, — но он так и не взглянул на меня. Я не мог попросить кого-нибудь, чтобы меня представили мастеру; не было никакой возможности просить о чем-нибудь. Он вел себя так, будто меня там не было вообще, он полностью игнорировал меня.
Спустя три года он, наконец, взглянул на меня. И только один его взгляд... словно прошел первый дождь, и я наполнился новой энергией, будто до сих пор я был мертв. Неожиданно его взгляд оживил меня».
Открылись новые двери, новые измерения. И опять за три года не было ни единого жеста в его сторону. Однако Джунаид оставался довольным, счастливым и удовлетворенным. Если ничего не происходит, то достаточно и этого.
Три года спустя мастер дотронулся до головы Джунаида. Джунаид рассказывал: «Я почувствовал, как полное спокойствие, глубокая тишина проникает в меня. Я стал абсолютно пустым, я просто проникся гармонией мастера».
Так продолжалось и дальше. Опять прошло три года, но он был полностью доволен происходящим. Через три года мастер обнял его — за эти девять лет он не произнес ни одного слова — он растворился в мастере, он стал с ним единым. О большем уже и мечтать нельзя было.
Прошло еще три года, и мастер поцеловал его в третий глаз. И вдруг Джунаид почувствовал, что его будто пронзило молнией, очищая от внутреннего хлама и мусора, превращая в золото высшей пробы. И в этот момент, впервые после двенадцатилетнего молчания, мастер заговорил с ним: «Сейчас ты можешь идти».
Странно. Раньше он не произносил ни единого слова, а сейчас просто сказал: «Сейчас ты можешь идти. Постарайся размножить то, что я передал тебе».
Произошла трансмиссия: мастер готов передать гармонию; вопрос в том, готов ли ученик принять это. Будда обычно говорил: «На улице может идти сильный дождь, но ты переворачиваешь кружку вверх дном. Что теперь может сделать дождь? Кружка будет оставаться пустой. Кружка должна быть в таком положении, чтобы вмещать в себя дождевую влагу».
Джошу оставался с Нансеном все эти тридцать лет. Нужно понимать, что раньше ко времени относились совсем иначе. Люди интересовались не временем, а безвременным.
Я не встречал ни единого случая во всей истории сознания и его эволюции, когда кто-нибудь уставал оттого, что «прошло столько лет и ничего не изменилось». Никто никогда не жаловался на это. Это доказывает, как неспешно жили люди в те времена. Люди понимали: независимо от того, осознаем мы это или нет, но мы являемся частью вечности. Если это не происходит сегодня, значит, произойдет завтра или в следующей жизни. Возможности человека безграничны, поэтому не стоит спешить. В спешке можно многое упустить — то, чем можно было насладиться, попробовать на вкус. Идти нужно без спешки.
Время шло так медленно, что никто им не интересовался. Все усилия были направлены на то, чтобы познать безвременное.
