Бхагаван Раджниш - Дхаммапада. Путь будды. Том 1
Даже такой человек, как Жан-Поль Сартр — убежденный атеист, который никогда не признал бы, что он религиозен — даже он в некоторой мере религиозен. Он создал великие романы, и герои этих романов обладают большой внутренней глубиной. Эта глубина была прожита этим человеком, иначе он не смог бы написать об этом. Эта глубина является его опытом.
Человек, который движется в эстетику, должен заключать в себе и некоторые научные качества. Он будет более логичным, чем религиозный человек, более ориентированным на объекты — конечно, он будет менее ориентированным на объекты, чем ученый, менее логичным, чем ученый, но более логичным, чем религиозный человек. Он будет в более уравновешенном состоянии.
Двигаться в мир искусства лучше, потому что в каком-то смысле он имеет в себе нечто от всех трех измерений — но лишь нечто, он все еще не полон.
Религиозный человек точно так же одномерен, как и ученый. Одномерен Альберт Эйнштейн, одномерен и Гаутама Будда. И из-за того, что Восток стал одномерно религиозным, он очень пострадал. Сейчас очень страдает Запад, и причиной является одномерность. Запад — банкрот в отношении внутреннего мира, Восток — банкрот в отношении внешнего мира.
Восток не случайно беден и голодает. Он выбрал существовать таким образом. Он отверг науку; он даже отверг мир объективной реальности. Он говорит, что мир иллюзорен. Если мир иллюзорен, как вы можете создать науку? Тогда первое же требование не удовлетворено. Вы не можете создать науку из майи, иллюзии. Как вы можете создать науку из чего-то, чего нет, чего даже не существует? Если вы отвергаете мир, вместе с ним вы отвергаете и мир науки.
В этом причина того, что Восток беден и голодает. И пока гений востока не откроет это, мы можем продолжать импортировать науку с Запада, но она не укоренится в наших существах. Если наш подход останется таким же, каким был пять тысяч лет, наука будет лишь чем-то инородным. Именно такой она является сейчас.
В Индии вы можете найти ученого, всемирно известного в своей области, но в то же время живущего очень ненаучной жизнью. Он может консультироваться у астролога или хироманта. Он может совершать омовения в Ганге, чтобы смыть грехи своих прошлых жизней. Он может верить в тысячу и одну вещь, в то, что является просто суеверием — и в то же время он ученый! Наука остается где-то на периферии; его душа все еще укоренена в древнем прошлом Востока, которое ненаучно.
Восток очень пострадал из-за своей одномерности. И сейчас Запад страдает по той же самой причине: из-за одномерности. Запад выбрал быть научным ценой утраты религиозности. Он отвергает Бога, он отвергает душу. Человек был низведен сначала до животного, теперь — до машины. Человек теряет всю славу, все великолепие. Человек теряет всю надежду, все будущее. В то мгновение, когда человек лишается измерения внутреннего, он теряет глубину, он становится поверхностным. Западный человек богат, насколько это касается вещей, но очень беден, насколько это касается души — внутренне беден, внешне богат.
Именно такова ситуация в данный момент.
И между ними двумя существуют немногие художники, которые имеют нечто от обоих измерений. Но даже художник не удовлетворен, потому что он имеет что-то от обоих измерений, но он не научный и не религиозный человек — лишь получивший некоторые проблески обоих миров. Он остается в неком преддверии; он никогда не успокаивается, он остается подвешенным. Он движется как маятник между этими двумя мирами. Он не вносит многого: поскольку он не ученый, он не может внести вклад в науку, поскольку он не религиозен, он не может внести вклад в религию. Его искусство остается, самое большее, декоративным; самое большее, он может сделать жизнь немного более красивой, немного более комфортной, удобной. Но это немного.
Я предлагаю четвертый путь. Истинный человек будет всеми тремя одновременно: он будет ученым, он будет художником, он будет религиозным. И четвертого человека я называю духовным. Вот в чем я отличаюсь от Альберта Эйнштейна, Гаутамы Будды и Пикассо — от них всех. Вы должны помнить мои отличия.
Будда одномерен — и поразительно красив! В отношении своего внутреннего мира он величайший мастер, непревзойденный мастер внутреннего, но он остается одномерным. Он достиг безмерного покоя, молчания, блаженства, но он не внес объективного вклада в мир.
Альберт Эйнштейн внес в мир очень объективный вклад, но он не может внести ничего от внутреннего — поэтому его вклад остается проклятьем. Он всю жизнь страдал из-за того, что именно он предложил создать атомную бомбу. Он написал письмо президенту Америки:
«Сейчас нужный момент — если мы не сделаем атомной бомбы, разрушительная война будет продолжаться многие годы. Лишь сделайте атомную бомбу, и одна ее угроза прекратит войну».
Но как только власть — любого рода власть — попадает в руки политиков, вы не можете контролировать их, вы не можете помешать им ей воспользоваться. Политик это глупейший из всех людей — обезьяноподобный, одержимый властью.
Как только атомная бомба оказалось в руках американских политиков, ее нужно было куда-нибудь сбросить. Происшедшее в Хиросиме и Нагасаки было неизбежно. И когда это случилось, это стало раной, глубокой раной для Альберта Эйнштейна. Он раскаивался всю жизнь.
В его последние несколько месяцев кто-то спросил его: «Если бы Бог дал вам возможность снова родиться в этом мире, хотели бы вы снова стать ученым?»
Он сказал: «Нет, конечно нет, несомненно нет! Я скорее стал бы водопроводчиком, чем физиком, ученым. С меня довольно! Я не был благословением для этого мира, я был проклятьем».
Несомненно, он обогатил внешний мир, но, без внутреннего роста, внешний рост делает человека однобоким. Вы владеете многими вещами, но вы не владеете собой. У вас есть все для счастья, но вы не счастливы, потому что счастье нельзя извлечь из вашей собственности. Счастье — это внутренний родник; это пробуждение ваших собственных энергий. Это пробуждение вашей души. Будда внес колоссальный вклад в субъективное измерение. Он непревзойденный мастер. Что бы он ни говорил, это абсолютно истинно, но одномерно — никогда не забывайте об этом.
Мои усилия здесь направлены на то, чтобы создать четвертый путь: человека, который соединяет в себе все эти три измерения, который становится триединством, тримурти, к которому обращены все три лица Бога. Его ум настолько логичен, насколько это необходимо для науки, он настолько поэтичен, насколько требует эстетика, и он также настолько медитативен и наблюдателен, насколько предлагают будды.
В четвертом человеке заключается надежда этого мира. Для человека четвертый путь это единственная надежда на выживание. Если человек по-прежнему будет существовать на этой Земле, мы должны найти великий синтез этих трех измерений. И если эти измерения встречаются, сливаются, сплавляются в одно, несомненно, это — четвертый синтез.
Я говорю о Будде, Махавире, Иисусе, Патанджали, Лао-цзы и многих других. Но всегда помните, что все эти люди одномерны. Я хочу обогатить вашу жизнь с помощью их учений, но я не останавливаюсь на них. Я бы хотел, чтобы вы проникли немного глубже и в другие измерения.
Поэтому, эта новая коммуна будет местом встречи Востока и Запада, субъективного и объективного. В новой коммуне у нас будут ученые, художники, поэты, живописцы, певцы, музыканты, медитирующие, йоги, мистики — все возможные люди, изливающие свои энергии в одну великую реку. И я бы хотел, чтобы мир был именно таким.
Будда должен быть включен в него, поэтому я говорю о нем. И, конечно, третье измерение, одно из самых важных, самых важных. Без него все остальное бездушно.
Сегодняшние сутры:
Дурак небрежен.
Но мастер охраняет свое наблюдение.
Это его самое драгоценное сокровище.
Будда называет человека дураком, не потому что он невежествен, не потому что он мало знает. Согласно Будде, человек дурак, если он бессознателен, если он ведет себя бессознательно, если он живет во сне, если он сомнамбула. Если он постоянно ведет себя невнимательно, он — дурак. Это слово имеет особенное значение, помните: несознательность, неосознанность, невнимательность — именно так Будда определяет дурака.
Он движется в жизни как плавучее бревно, отдавшееся на милость ветров. Он не знает, кто он, он не знает, откуда он пришел, он не знает, куда он идет. Он случаен; он живет лишь благодаря случайности. Он не находится в сознательном, намеренном поиске существа, истины, реальности. Он следует толпе; он остается частью психологии толпы. Он не индивидуальность. У него нет его собственного подлинного разума; он просто следует другим. Родители что-то сказали ему, учителя, священники, политики, и он продолжает следовать всевозможным советам. Он понятия не имеет о том, зачем он здесь, для чего, и что он делает, и почему. Он никогда не поднимает таких вопросов.
