Бхагаван Раджниш - Джошу: Рычание льва
Это не мантра. Здесь просто используется звук для проникновения в абсолютную тишину. После его произнесения ты погружаешься в полную тишину. В этом заключается часть моей работы: погружаясь внутрь, вы начнете замечать в себе новые изменения.
А сейчас пришло время Сардара Гурудаяла Сингха. Если Сардар Гурудаял Сингх покинет свое материальное тело, то ему придется стать духом, святым духом, чтобы помогать всем людям, смеяться от души.
Нельзя смеяться поверхностно, это просто потеря времени. Смеяться нужно от всей души, максимально наполняя смех сознанием. Шутки служат лишь поводом для этого.
Вскоре мне придется отказаться от шуток, ибо я, должно быть, рассказал шуток больше, чем кто-либо другой за всю историю человечества. Вообще-то на свете не существует столько шуток, сколько я рассказал! Итак, раньше или позже нам придется поменять технику, от шуток к спонтанному смеху.
Зачем терять время на шутки, если можно смеяться и без них? Я все время отдаляю этот день из-за Сардара Гурудаяла Сингха, ведь он уже стар, и каждый день может стать для него последним. Пока он жив, я буду продолжать рассказывать шутки. Да и будет как-то неловко рассказывать анекдоты в его отсутствие.
День благодарения, большой национальный праздник в Америке. На ежегодном пикнике «Сыновья Колумба» встал и произнес речь старик Ризотто.
— А сейчас, — сказал он, — победителю вручается большой приз! Это прекрасный яблочный пирог, который приготовила миссис Алюччи!
Подвыпивший старик Пиаста, сидевший в конце праздничного стола, вдруг выкрикнул:
— Трахнуть миссис Алюччи!{3}
— А! — воскликнул старик Ризотто. — Это второй приз!
Англичанин, итальянец и немец, занимались исследованием джунглей Амазонки в Бразилии, когда их схватили людоеды. Ученых привязали к палкам бамбука и понесли к деревенскому повару.
— Ух, — сказал повар, профессионально ощупывая обнаженные тела. — Не думаю, что мы сможем использовать их всех для одного супа. Вот этого, — он указал на итальянца, — мы съедим сегодня на обед. Он достаточно упитан и прожарится быстро. Этого, — он ткнул англичанина, — мы сварим для больных. Он совсем несоленый и невкусный, совсем как соевый сыр тофу! А этого, — повар, прищурив глаз, посмотрел на немца, — этого мы оставим откисать на неделю в воде. Тогда он будет не такой жесткий и его легче будет переварить!
Туманным утром молодой карьерист и яппи{4} из Сан-Франциско - Сиди Силикон - совершал пробежки вдоль скалистого берега вокруг залива.
Однажды он сбился с пути, слишком близко подбежал к парапету, споткнулся и упал со скалы. В последний момент он умудрился ухватиться за ветку, наполовину свисавшую вниз, и повис в воздухе.
— Помогите! — завизжал он. — Есть тут кто-нибудь?
Некоторое время было абсолютно тихо, а потом прямо над ним раздался громкий голос:
— Да, сын мой. Я здесь. Я Бог! Отпусти ветку, и Мои ангелы подхватят тебя и унесут в рай.
Прошло несколько секунд, и Сидни закричал вновь:
— Здесь есть кто-нибудь?
— Сын мой, — раздался голос сверху, — Я же сказал тебе, что я Бог, Я здесь! Доверься Мне!
— Знаю, — ответил Сидни, — что ты здесь. Но есть ли здесь еще кто-нибудь?
Ниведано...
Ниведано...
Погрузись в тишину. Закрой глаза. Почувствуй, как замерло твое тело. А теперь обрати свой взгляд внутрь себя с полным осознанием, немедля, будто это самое последнее мгновение в твоей жизни. Словно копье, пронзающее тебя до самого центра. Достигнув центра, ты становишься буддой. Эта природы будды — единственное, что остается навсегда. Наблюдение — еще одно название природы будды. Смело оставайся в центре и наблюдай за всем, что приближается к зеркалу. Чтобы было понятнее,
Ниведано...
Расслабься. Просто веди наблюдение: ты не тело, и ты не ум. Ты - только наблюдение. Ощущение, когда ты остаешься только наблюдением, мы метафорично называем состоянием будды. По мере того как тишина становится глубже, по мере того как твоя разделенностъ с миром исчезает... по мере того как Аудитория Будды превращается в океан сознания, вечер становится невероятно красивым. Он превращается в праздник. На тебя будут сыпаться тысячи цветов. Захвати с собой наверх как можно больше ароматов, как можно больше цветов... Постепенно тебе нужно будет вытащить на поверхность будду. В каждом твоем действии, в каждом твоем жесте, в каждом слове, в тишине ты должен проявить будду. Это наивысшее достижение в жизни. Напитайся как можно больше своей истинной природы.
Ниведано...
Возвращайся, но помни: каждое мгновение сидения должно быть наполнено буддой: каждое мгновение должно быть спокойным, благоговейным, красивым само по себе. Ощутив блаженство и испытав чувство благодарности, посиди несколько минут, просто вспоминая, где был, просто вспоминая золотую тропу, по которой шел к центру и обратно. Медитация должна стать твоим сердцебиением. Напоминай себе двадцать четыре часа в день: ничего, что противоречило бы сознанию будды, с тобой не произойдет. И вскоре ты увидишь великое преображение.
Хорошо, Маниша? Да, любимый Учитель.
РЫЧАНИЕ ЛЬВА
Наш любимый Учитель,
однажды Джошу спросили:
— В чем заключается уникальность учения твоей школы?
Джошу ответил так:
— Хотя свертывающееся полотно и порвано, но рамка все еще есть.
Как-то Джошу вновь задали тот же самый вопрос, и он ответил:
— Говори громче, я плохо слышу.
Когда монах громко повторил свой вопрос, Джошу сказал:
— Ты спрашиваешь меня о моем особенном учении... я знаю о твоем особенном учении.
Однажды Джошу пригласили на встречу в корейский храм. Подойдя к воротам, он спросил:
— Что это за храм? Кто-то ответил:
— Корейский. Джошу сказал:
— Между нами целый океан.
Однажды один монах спросил:
— Когда придет нищий, что нам дать ему?
Джошу ответил:
— Он ни в чем не нуждается.
Маниша, наступил последний вечер Рычания льва.
Перед тем как обсудить сутры, лежащие передо мной, я хочу дать тебе несколько подсказок, чтобы лучше понять Джошу и его львиный рык.
Лев — это особенный знак. Он бродит один и ничего не боится. У него ничего нет, но все же его называют королем джунглей.
Просветленный человек чем-то похож на льва. Он ходит в одиночестве, и несмотря на то, что за ним могут следовать тысячи мертвых тел, продолжает оставаться одиноким. Подобное уединение сродни его внутреннему миру: никакая толпа не сможет лишить его уединения, никто не сможет приблизиться к ней. Он идет по опасной дороге.
Многие люди так и не решились погрузиться внутрь себя по определенной причине: это не совсем безопасно. Внешний мир выглядит таким знакомым, таким хорошо известным. Ты знаешь, как иметь с ним дело, ты хорошо его знаешь, ты образован и приспособлен жить в нем.
Но тебе неведом язык мира внутреннего, ты не знаешь внутреннего неба, ты не знаешь, куда направляешься, у тебя нет путеводителя, у тебя нет гида. Никто не может пойти вместе с тобой, чтобы помочь тебе. Это порождает настоящий ужас. Люди остаются снаружи всю свою жизнь, они постоянно заняты, они хотят быть занятыми. Они не допускают никакого перерыва в своей деятельности, иначе они могут открыть для себя нечто неизведанное, вечно их окружающее.
Однажды в нью-йоркской церкви произошло следующее: войдя в церковь, епископ увидел молодого человека, очень похожего на Иисуса Христа. Про себя он подумал, что этот тип, наверное, хиппи... но как он был похож на Иисуса!
— Кто вы и что вам нужно? — спросил он у незнакомца.
— Я думал, вы узнаете меня, — ответил парень, — я Иисус Христос!
Епископ испугался по-настоящему: кто его знает? Может, он действительно Иисус! Но он может и лукавить, такое тоже вполне реально. Он немедленно связался с Ватиканом и сообщил: «К нам пришел один молодой человек, который напоминает мне хиппи, но он также очень похож на Иисуса Христа. Что мне делать? Меня никогда не учили, как нужно поступать в этом случае; я никогда не мог и предположить, что однажды встречусь с самим Иисусом».
Поляк Папа Римский задумался на минуту, ведь он тоже был не готов к подобному повороту дел. Но что-то нужно сказать бедняге-священнику. Поэтому он сказал:
