Марси Шимофф - КНИГА №1 про счастье ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ПО ОБРЕТЕНИЮ СЧАСТЬЯ
Первый раз я услышала об Ариэль от своего друга Поля. Мы сидели у меня в столовой, обедали, и тут он описал мне самого счастливого человека, которого знал. Он рассказал мне об Ариэль, симпатичной молодой женщине, работавшей медсестрой в местной больнице до тех пор, пока ее жизнь не перевернулась с ног на голову. Когда Поль закончил рассказ, я ничего не сказала, размышляя об услышанном. Какой у Ариэль был секрет счастья? Читайте дальше, и узнаете.
История Ариэль. Новое зрениеЭто было в июне 1988 года. В то время я работала медсестрой, у меня как раз закончилась рабочая смена, и я пошла домой. Глаза у меня были воспалены, поэтому я остановилась купить глазные капли в аптеке на углу. Когда пришла домой, то первым делом закапала в глаза. Тут же я почувствовала жгучую боль, зрение резко упало.
Не снимая своего белого халата, я бросилась в отделение экстренной медицинской помощи, где врачи делали все возможное, чтобы помочь мне, но безуспешно. Капли оказались подделкой с добавлением крепкого щелочного раствора, и буквально за час я полностью ослепла.
В свои тридцать четыре года я внезапно превратилась в ребенка. В последующие месяцы я большую часть времени проводила в кровати. Повреждение глаз стало причиной бессонницы и частых мигреней, которые изнуряли меня. Когда звонил телефон, я редко подходила к нему. Я не хотела никаких гостей. Моя жалость к себе была как огромная стена, она держала меня в заключении и не подпускала ко мне окружающий мир. Хотя муж и некоторые друзья, с которыми я общалась, пытались утешить меня, у них ничего не получалось.
До потери зрения я, как большинство людей, принимала жизнь как должное. Этого было достаточно, чтобы работать, встречаться с друзьями, увлекаться чем-то, иметь хобби. В той жизни, моей реальной жизни, все, чем я занималась, было неразрывно связано со зрением. Кроме того, что я работала медсестрой, я была художником, ювелиром, фотографом и пилотом. Я любила астрономию. Я была спортивным человеком и много времени проводила на свежем воздухе. Я плавала, играла в теннис, занималась греблей и входила в состав местной команды, а также гуляла с биноклями и справочником орнитолога в руках.
С пяти лет мы с отцом ходили изучать птиц в естественных условиях. Я должна была проявлять высокую зрительную активность, чтобы осматривать местность в поисках птичьих следов, отмечать окраску птиц, их оперение и форму клюва, определять различные виды пернатых. Все это повышало мою наблюдательность — так же, как усиливало связь с природой. Теперь наблюдение за птицами и другие вещи, которые я любила и в которых разбиралась, были потеряны, недоступны для меня, слепой.
Так прошел почти год. Однажды, лежа в кровати, я спросила себя: "В чем ценность моей жизни?" Я погрязла в своих страданиях. Внутри меня словно образовалась черная дыра, которая была намного хуже, чем просто потеря зрения. Я уже мысленно представляла себе мою жизнь через двадцать, тридцать, сорок лет. "Это то, чего я хотела?"
Мой дух протестовал: "Нет!" Я думала о том, что больше не могу так жить. Вдруг я почувствовала первый проблеск энергии и интереса к жизни. "Хорошо, я хочу вернуть себя к жизни. Что же мне делать теперь?" — думала я. Все слепые люди, которых я когда-либо встречала, ходили с собаками-поводырями или с длинной белой тростью. Я всегда любила собак, поэтому выбор был очевидным. Мне нужна была собака-поводырь.
Первый раз за последние несколько месяцев у меня появилась цель, к которой я могла двигаться. Теперь я уже не хотела сидеть целыми днями дома и сетовать на судьбу. Надо было позвонить в компанию, занимающуюся собаками для слепых. Я чувствовала, что мое сердце забилось сильнее от этой мысли. Где находился телефонный аппарат? Смогу ли я позвонить в справочную службу и узнать нужный номер? Я села на кровати и начала усердно водить рукой по ночному столику в поисках телефона. Я чувствовала себя хорошо — от того, что с энтузиазмом отнеслась к делу.
Я действовала неловко, но решительно, и мне удалось позвонить в компанию, которая занималась собаками-поводырями. Они сказали мне, что я должна сперва овладеть первичными навыками выживания, и только потом мне предоставят собаку. Появилась новая цель. Только после того, как я договорилась посещать курс обучения, я почувствовала, что снова живу.
В течение последующих шести месяцев я ходила на занятия по специальной подготовке, и иногда мне хотелось все это бросить. Гораздо проще было валяться на кровати и жалеть себя. Вскоре я поняла, что делать решительные шаги и пытаться изменить что-то, даже когда страшно, радует и оживляет. Маленькие пузырьки надежды вскипали во мне. Эти пузырьки слились в один большой шар радости, когда я впервые взяла в руку поводок моей собаки-поводыря Вебстера, и мы вместе пошли гулять. Если бы я использовала трость, мне бы пришлось медленно передвигаться, оценивая каждый шаг, волнуясь из-за того, что в любой момент я могу на что-то наткнуться. С Вебстером я двигалась довольно быстро и преодолевала пространство самым удобным и рациональным способом. Внезапно жизнь снова обрела смысл, я опять была собой: чувствовала легкость и уверенность в себе.
Через какое-то время вместе со своим поводырем Вебстером я даже начала снова совершать длительные прогулки, путешествовать. Однажды, когда мы гуляли с мужем в Туксине, я услышала птичье пение. Я сказала: "О! Слышишь эту птицу? Ты видишь, какого цвета у нее крылья?" Мой муж рассмотрел птицу и ответил. Я начала взволнованно забрасывать его вопросами: "У нее есть черные полоски вдоль хвоста? Какого она размера?" Мой муж тоже заволновался и стал описывать мне птицу: "Черные полоски есть! И у нее белое горло! А клюв у нее…" Он дал мне много деталей. У меня закружилась голова. "Это горный крапивник!" — воскликнула я.
Мы посмеялись над нашим новым способом наблюдать птиц. Остальную часть прогулки я слушала птиц, мой муж описывал мне их, и затем я определяла вид. Я чувствовала радость, которая, казалось, была потеряна навсегда. На самом деле подобное наблюдение за птицами доставляло мне даже больше удовольствия, потому что я могла таким удивительным образом разделить свое увлечение с мужем.
Вебстер также позволил мне снова работать. Я получила должность в той же больнице, где работала раньше медсестрой. Сначала я проявляла рентгеновские снимки, затем занималась расшифровкой "со слуха" медицинских отчетов. Теперь, когда я могла самостоятельно что-то делать, я предложила свою помощь компании, воспитывающей собак-поводырей для слепых. Я читала лекции и проводила экскурсии по территории компании, которая располагалась рядом с моим домом. В конце концов я полностью посвятила себя этой работе.
Мне она нравилась. Меня захватывало чудесное чувство причастности к преобразованию чужой жизни. Я помню одного незрячего человека, который пришел со своей женой на экскурсию по нашей территории. (Идея приехать сюда, скорее всего, принадлежала его супруге.) Он был очень тихий и замкнутый. Один из зрячих волонтеров сказал мне, что этот человек носил шляпу, у него были длинные волосы и густая борода. Он все еще прятался от мира так же, как это было долгое время со мной. Однако все кончилось тем, что он стал посещать наши месячные курсы с проживанием. Уже через три месяца, когда он начал привыкать к своей собаке, он сказал инструктору, что хочет подстричься и сбрить бороду. Он пошел в магазин и купил новую одежду. Продолжая общаться с собакой и окружающим миром, он расцвел. Это была оглушительная перемена. Когда он проходил по сцене во время вручения дипломов об окончании курсов, его жена, которая сидела в зале и не видела мужа около месяца, даже не узнала его.
Его ситуация похожа на мою. Я иногда тоже себя не узнаю. Перед потерей зрения я считала себя достаточно счастливым человеком. Тем не менее сегодня я ощущаю себя счастливее, и у меня больше возможностей, чем раньше, — благодаря большей стабильности и работе в очень важном для людей месте. Сейчас я испытываю глубокое удовлетворение и ощущение гармонии с миром. Несмотря на то что я потеряла зрение, мое зрение улучшилось.
Сосредоточенность на решенииХотя многие из нас не попадали в такие «крайние» ситуации, как Ариэль, мы все по-своему играем роли жертв. Малейшее разочарование, не говоря уже о серьезном крушении планов, оседает внутри нас, и, прежде чем вы успеваете это осознать, вы жалуетесь на несчастливую и обремененную заботами жизнь. Я недавно услышала, что средний человек жалуется семьдесят раз в день!
Уилл Боуэн, пастор из Канзас-Сити, предложил новый способ борьбы с синдромом жалобы. Он раздал своим прихожанам пурпурные браслеты и попросил их участвовать в эксперименте. Каждый раз, когда они ловили себя на том, что жалуются, они должны были надеть браслет на другую руку. Их задачей было не снимать браслет в течение двадцати одного дня. Этот способ быстро стал популярным, и теперь миллионы людей по всей планете носят пурпурные браслеты как символ попытки Уилла создать мир без жалоб.
