Бенгт Хеггланд - История теологии
Подобная реформатская точка зрения встречается также в
других движениях пробуждения в свободных церквях, тогда как,
например, Вальденстрём определенно отказывается от
баптистского и символического понимания Таинств. Однако в
Шведском Миссионерском Союзе существуют различия во
мнениях и на практике.
Рассматривая современное развитие, можно отметить, что в об-
ласти предпосылок вероучения произошли определенные изменения
и что различия между большими конфессиями и свободными
церквями уже не подчеркиваются столь резко, как прежде. В неко-
торых случаях это, возможно, связано с уравниванием доктрины,
но, возможно, есть и другие причины. С обеих сторон продолжается
работа по определению того, что считается наиболее важным в
христианстве, поэтому ведется поиск более простых и существен-
ных формулировок. Тем самым прежние противоречия устаревают.
Вследствие этого в наши дни проводятся экуменические собеседо-
333
вания между официальной церковью и свободными церквями. Луч-
шим примером этого служат, пожалуй, переговоры, проходящие в
Англии между методистской и англиканской церковью, имеющие
целью полное объединение в скором будущем.
34. ТЕОЛОГИЯ НАЧАЛА XX ВЕКА.
из книги БЕНГТ ХЕГГЛУНД - ИСТОРИЯ ТЕОЛОГИИ
СОВРЕМЕННЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ИДЕИ
ГАРНАК, КЕЛЕР И БИЛЛИНГ
АДОЛЬФ ФОН ГАРНАК (Harnack; ум. 1930), упоминавшийся выше
ученик Альбрехта Ричля, прежде всего известен как историк церк-
ви и теологии. В этой области он занимал ведущее положение для
своего времени и как никто другой владел обширным материалом в
сфере патристики и экзегетики. Его самый известный труд,
«Lehrbuch der Dogmengeschichte» (I-III, 1886-1890, несколько по-
следующих изданий) был зрелым плодом многолетних историчес-
ких исследований.
В известном цикле лекций в Берлине в 1900 году,
изданном в печати под названием «Das Wesen des Chrisrentums»
(«Сущность христианства») Гарнак стремится представить общую
картину того, что он считает основным содержанием Евангелия.
Если Вильгельм Герман (см. выше) прежде всего подчеркивал
значение внутреннего индивидуального впечатления от личности
Христа, Гарнак в большей степени рассматривает христианство
как историческое явление. Вневременное в его вести, собственно
содержание веры, совпадает с изначальным учением Иисуса
Христа, которое можно почерпнуть из Евангелий; обрести
содержание этого учения из документов было для Гарнака чисто
исторической задачей и в этом отношении он рассматривает
Евангелия как в основном достоверные тексты. Он обобщает
проповедь Христа, или Евангелие, в следующих трех идеях,
каждая из которых сама по себе может, по его мнению, вместить
Евангелие во всей его полноте:
1) Царство Божие как реальность, открытая уже сейчас в серд
це человека;
2) Бог как Отец, и абсолютная ценность человека;
3) Высшая праведность, о которой проповедовал Христос, то
есть заповедь любви.
Это «простое учение Иисуса» было извлечено из
Евангелий с помощью исторического метода; в то же время его
можно рассматривать как концентрат высших религиозных истин.
Таким образом, Гарнак связывает христианство с историей, но
одновре-
334
менно представляет его как вневременную, всеобщую религию. Он
противопоставляет христианские догматы изначальному Еван-
гелию и считает догмат плодом более позднего развития, обуслов-
ленного влиянием греческой философии, «творением эллинского
духа на почве Евангелия».
Как и у Германа, концепция христианства у Гарнака характе-
ризуется ярко выраженным интересом к апологетике; в эпоху, ког-
да, казалось бы, наука подрывала веру в христианские догматы, он
стремится указать на те аспекты, которые, невзирая на любую
научную критику, остаются действительными в христианстве. Не-
обычно было то, что историческое толкование христианства у Гар-
нака во многих отношениях было опровергнуто именно экзегети-
ческими и патристическими исследованиями,
проведенными в первые десятилетия XX века.
Какое значение для христианской веры имеет история, с кото-
рой знакомит нас изучение Библии? Этот вопрос был одним из
самых насущных в богословской мысли на рубеже веков. Мы уже
видели, как Герман и Гарнак, которые оба принадлежали к либе-
ральному направлению и были учениками Ричля, отвечали на этот
вопрос по-разному. Для Германа основание веры
заключалось в отношениях доверия, возникающих, когда образ
духовной жизни Христа оживал для человека через слово Библии.
Таким образом, он направляет от исторического к вневременному
личному переживанию встречи со Христом. Гарнак понимает
христианство прежде всего как историческую реальность.
Благодаря исторической науке можно прийти к Евангелию, которое
является изначальным учением Христа. А в своем историческом
контексте в то же время является вневременной истиной,
представляющей идеальную религию.
В 1892 году МАРТИН КЕЛЕР (Kahler; профессор в Галле, ум.
1912) издал небольшое произведение «Der sogennante historische
Jesus und der geschichtliche biblische Christus» («Так называемый
исторический Иисус и исторический библейский Христос»). Келер
выступил против попыток либерального богословия создать образ
исторического Иисуса. На самом деле, такой образ является
подделкой, поскольку сохранившиеся источники, то есть, прежде
всего Евангелия, не ставили перед собой цель создания какой-то
биографии Иисуса в современном смысле слова, но закладывали
основание для проповеди церкви о Христе. Целью Евангелия было
не научное описание личности, но основывающая церковь и
создающая веру проповедь. Христос, которого принимает вера,
идентичен историческому («geschichtliche») Христу, о котором
свидетельствует
335
вся Библия. Когда Келер проводит различие между «historisch» и
«geschichtlich», под первым термином он подразумевает то, что
современная историческая наука относит к области фактов, тогда
как второй термин обозначает историческое в его значении для
человечества или для живущего сейчас человека. По мнению Ке-
лера, вера имеет отношение не только к историческому, но
и к чему-то «надисторическому», то есть вечному, решающему
для спасения, явленному в исторических событиях, о которых
свидетельствует Библия.
Книга Келера сохраняла свою актуальность на протяжении все-
го XX века. Его идеи предвещают некоторые тенденции в теологии,
которые определенное проявятся в дальнейшем: мысль о том, что
Евангелие по самой своей сути находится на службе проповеди и
ставит перед собой цель продолжения проповеди о Христе в хрис-
тианской церкви, была подхвачена в экзегетике так называемой
школы истории формы; она также стала основной идеей в так на-
зываемой «керигматической» теологии, представителем которой
является Карл Барт и его последователи.
Во взглядах Келера, например, в его повышенном внимании к
«надисторическому», есть идеалистические черты. Этот термин
сам по себе можно истолковать как указание лишь на трансценден-
тальное, вечное, находящееся над историей. Однако это неверно.
Келер считает, что важное для веры можно найти именно
в истории, в историческом Христе Библии («totus Christus»), а не
только в Его духовной жизни (Герман), и не только в некоторых
вневременных религиозных идеях в Его проповеди.
Историческая критика Библии, которая началась намного рань-
ше, но стала господствующей лишь к концу XIX века, может по-
казаться разрушающей веру, поскольку вера связана с вневремен-
ным и неизменным учением, раз и навсегда изложенным в Библии,
таким образом, Библия во всей ее полноте должна рассматривать-
ся как абсолютная истина. Разрешение проблем, вызванных новой
библейской критикой, стало важным делом для богословов на
рубеже веков. Мы уже видели, как Мартин Келер пытался пре-
одолеть эти трудности: предполагаемый «исторический» Иисус —
современная подделка. Реальный, библейский Христос был про-
поведующим Христом, живым и присутствующим в церкви. Хри-
стос, в которого верует христианская вера, и тот, о котором сви-
детельствуют Евангелия — один и тот же. Историческая
«критика» текстов никогда не сможет достичь больших глубин,
чем первые «свидетельства веры». Их следует рассматривать как
таковые, то есть как звено в проповеди первой церкви.
336
Подобные проблемы затрагивает ЭЙНАР БИЛЛИНГ (Billing; про-
фессор в Упсале, епископ Вестероса, ум. 1939), который ясно
показывает, что библейское откровение, в отличие от греческой
