Михаил Иржавцев - Планета Йоргов
— Но почему? — это был вопрос вслух к самому себе, но Конбр решил, что к нему.
— Что: почему? Что не понял?
— Почему они об этом совсем не говорят? Совсем. А… Как Маркд назвал земных примитивов: «неполноценные»? Я же слышал это слово, да! Лирл говорил Александру: «А у них, оказывается, есть «неполноценные»: подопытные и гурии».
— Подопытные — они и у нас подопытные.
— Ну, да. А гуриями, наверно, называют таких, как моя Цангл.
— Твоя?
— Да — не удивляйся. Я как-то привык очень к ней: её присутствие рядом мне необходимей, чем других.
— «Гурий»?
— Нет: таких, как мы.
— Ты, действительно, уж слишком необычен. Или уже перенял что-то от землян?
— Цангл рядом со мной, имеешь в виду?
— Да. И не только это.
— Она стала нужна еще до них. А остальное — пожалуй: многое в них стало для меня своим.
— Не приходило в голову, что это может быть опасно?
— Почему, достопочтеннейший?
— Ты действительно такой наивный?
— Прости: не понимаю.
— Не понимаешь, кто мы на самом деле: гардрарцы, находящиеся на Зрыыре? Те, кого Мудрейшие не захотели терпеть на Гардраре — неугодные им.
— Догадывался.
— Но в отношении лишь себя. Ошибаешься: все — до единого. Причем, под колпаком Мудрейших: каждому было предложено наблюдать за остальными, чтобы сообщения о чем-то нежелательном раз в году поступали Децемвирату. Учти: кое-кто это делает, рассчитывая заслужить разрешение вернуться на Гардрар, и полностью помешать им у меня нет возможности.
Поэтому я привел тебя для откровенного разговора сюда: радиоволны отсюда не доходят — проверил неоднократно. А откровенно поговорить совершенно необходимо. Именно с тобой. Доверяешь ли ты мне?
— Попробую.
— Тогда пойми, что я рискую не меньше тебя. Слушай, что мне надо сказать.
Мне до сих пор непонятно многое, что есть у землян. Но это сумел понять и принять ты, и я решил познакомиться с твоими трудами, надеясь через них тоже придти к пониманию их. Чьё поведение пока кажется отсталым по сравнению с нашим — в чем я уже сколько-то начал сомневаться.
Понимаешь, разговор с земным мальчиком дал узнать, что их история тоже не была простой. Как и наша: судя по тому, о чем написано в твоих книгах. Не поможет ли нам знание земной истории: не подскажет что-то такое, что поможет спасти нас от краха? Ты не согласен?
— Ты считаешь, что мы движемся к нему?
— А кто, как не ты, выявил неопровержимые доказательства того, что наш научный прогресс, которым мы продолжаем кичиться, неуклонно замедляется. А как может быть иначе: причины ведь очевидны. Главная из них, конечно, та, что главной целью и интересом стала уже не сама наука, а стремление любым путем занять в ней место повыше.
Мне за доказательством этого далеко идти не приходится: все главные мои работы приписаны не кому-нибудь, а самим Мудрейшим. Началось с присвоения двух моих работ Кроксом, который благодаря этому из Девятого Мудрейшего ухитрился стать Пятым, пожизненным. Следующие похищенные работы были крупнее, и ему не дали их присвоить другие пожизненные, приписав их самому Наимудрейшему.
После чего мне было предложено отправиться сюда и занять пост местного координатора: милостиво — намекнув, что иначе неминуемый бойкот. А что может быть страшней его — фактически интеллектуальной смерти?
Ну, а здесь я продолжаю без помех работать, но ничего крупного не публикую на Гардраре. Пользуюсь разными компьютерами: тот, который использую для наиболее интересных своих работ, не только не присоединен к локальной сети, но и держу в никому не известном пока месте.
— Пусть лучше пропадут?
— Пропадут? О них будет знать мой ученик.
— Маркд: землянин?!
— Да. Но если смогу убедиться, что земляне достойно сумеют применить знания Гардрара. И потому мне надо знать о землянах всё: в этом сможешь помочь мне только ты.
— Что ты хочешь узнать?
— После ознакомления с твоими работами я понял, насколько важна социальная история любой цивилизации. До того я смотрел на землян, как на находящихся на низшей по сравнению с нашей ступени социального развития, но прав ли я, еще не зная о них слишком многого? Если ты, правда, мне веришь — помоги!
Для начала вот что: почему для них оказалось важным, что у нас есть «неполноценные» — наши примитивы? И насколько важным?
— Попробую спросить Лирлда и Александра: они об этом говорили.
— Я, к сожалению, при этом присутствовать не смогу: придется сохранять вид, что стою на прежней позиции — настороженного отношения к землянам. Особенно в разговором с Погром.
— Погр — доносчик?
— Боюсь, что он даже не ссыльный сюда, как все, а специально посланный, чтобы за моей спиной негласно осуществлять управление нашей колонией. Явно им блокировалось кое-что из моих действий.
— Но я смогу транслировать тебе свой разговор с ними.
— Ни в коем случае! Запиши только и передай здесь. Посмотрю и послушаю в твоем присутствии: если что-то не пойму — дополнишь сам.
А теперь иди. Первый — я, для большей безопасности, через час.
9
— Мы ждали, что ты, уважаемый Лим, задашь этот вопрос, — Ли не улыбался: разговор с гардрарцем предстоял серьезный.
— Вы тоже используете «неполноценных»?
— Использовали до недавнего времени. А более точно, это еще полностью не исчезло, но исчезнет совсем в скором времени. Что-то пока остается: шла и продолжается упорная борьба, и процесс ликвидации социального института «неполноценных» продолжается. Хотя и не так быстро, как нам хотелось бы.
Мы постараемся рассказать всё подробно. Но хотелось бы одновременно услышать об этом же у вас: наверняка может оказаться сходство между нашими «неполноценными» и вашими «примитивами», — Ли и Александра, бывших активных участников недавней борьбы на Земле, слишком интересовало, почему подобное явление существует у цивилизации более высокого уровня.
Всё оказалось так, как они предполагали: было большое сходство, и было немалое различие. Гардрарцы не исползовали доноров-смертников: открытые ими стволовые клетки исключили это. Зато воспроизводство точно совпадало с недавним земным: исползованием примитив, которым имплантировали зиготы «мудрых» генетических родителей, затем вскармливавших рожденных ими грудью.
Большое количество подопытных и смертников, чей мозг использовался в биокиберах. Меньше количество тех, кого на Земле назвали бы «гуриями» — для нечастого сексуального удовлетворения мудрых людхов и их половозрелого потомства. Тем более что после сдачи в генофонд своих гамет у мудрых принято медикаментозно снижать либидо.
Семья, как у землян, не существует с незапамятных времен. И из детей, рожденных от мудрых, слишком немногие становятся мудрыми — людхами огромных способностей, которых не могут подменить никакие самые совершенные роботы с искусственным интеллектом. Выявить таких невозможно в раннем возрасте: отбраковка происходит до ступени образования, после которой оставшиеся начинают вести самостоятельную научную работу. Остальные, которых подменить ими можно, после отбраковки умерщвляются роботами-ликвидаторами: безболезненно и, конечно, не зная наперед об этом. Мудрые только могут уже знать: после.
А примитивы, все, являются потомством исключительно таких же: для обеспечения оптимального их качество. Отбраковка у них производится еще в раннем возрасте. Первые примитивы, правда, появились, когда началась интенсификация интеллектуального труда, как чьи-то отбракованные потомки.
… В глазах обоих землян был ужас — Лиму показалось, что только что рассказанное им неприятно потрясло их. Услышал непонятное:
— То, что предсказывал Лал Старший!!!
После короткого молчания стали рассказывать Лиму о том, что происходило на Земле.
Конбр был потрясен не менее его, когда Лим продемонстрировал ему запись разговора с ними.
— Невероятно! Вот, оказывается, что. А мы-то чванились своими высокими знаниями, собираясь осчастливить их ими: твердо уверенные, что нам у них взять нечего. Выходит, у них как раз нашелся поистине мудрый, разглядевший причину, по которой они шли к той же пропасти, в которой мы давно очутились. Ларлд Старший, сказали, имя его?
— Да: тот, кто прилетел сюда с Дангкхом и Эгкхьей и погиб чуть ли не сразу. Журналист, историк и философ.
— Как ты?
— Что ты: мыслитель недосягаемой высоты. Я причину нашего положения видел в чем угодно, но только не в этом: разделении человечества на две неравноправные категории — мудрых и примитивов. Вот слова того, кто положил начало эры роботов на Земле — Норберта Винера:
«Мы больше не можем оценивать человека по работе, которую он делает. Мы должны оценивать его как человека. Если мы настаиваем на применении машин повсюду, но не переходим к самым фундаментальным рассмотрениям и не даем людям надлежащего места в мире, мы погибли.»
