Свт. Григорий Палама - СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА.
110. Бывает, когда богословие, говоря обо всем Боге, указывает на три ипостаси, а бывает, что полагает [определение] «весь» и применительно к одной ипостаси, потому что божественность не делится на части телесным образом, но целиком пребывает в каждой из ипостасей. Так и об энергиях, с любовью к истине испытав, ты можешь узнать. Как, ста{стр. 262}ло быть, весь Бог вочеловечился, хоть и не все ипостаси вочеловечились, и хотя не по сущности, а по ипостаси — одной из трех — Он соединился с нашим смешением, так и достойных весь Бог обожает, не по ипостаси, конечно, соединившись с ними — ведь это принадлежит одному лишь Христу — и не по сущности, — как и наше слово выше показало, — но и не по всей божественной благодати и энергии, а по некоей малой части нетварных энергий нетварной божественности, — как и это уже было показано, — весь приходя к каждому и весь будучи во всех, «бесстрастно (απαθώς) [1199] делимый, и целокупно причаствуемый по образу солнечного луча» [1200], — как говорит великий Василий, — коего малую часть воспринимая, каждый из двух глаз видит все солнце.
111. Такова есть простота Божья, что из малых признаков, являемых в творении, обнаруживается нечто из того, что сверх него, насколько это возможно; и таким образом разделяясь, Бог во всем остается нераздельным. А как предположил Акиндин, Бог будет не только составным, как немного выше указали богословы, но и двуприродным. Поэтому и говорит Нисский божественный Григорий к Евномию, то же самое мыслившему прежде, что [теперь] Акиндин, и в том же самом тогда упрекавшему благочестивых и таким же образом, в чем и как Акиндин [упрекает] теперь нас; говорит, значит, к нему мудрый в божественном Григорий: «Кто еще говорит, что Бог двуприроден, кроме тебя, сращивающего всякий смысл имени с сущностью Отца и говорящего, что ничего внешнего [по отношению к ней Богу] не присуще, но каждое относящихся к божественному из имен прививающему к сущности Божией?» [1201]. Ведь разве не то же самое очевидно делает Акиндин, когда пишет опять: «Обо всем Боге, чем бы Он ни был, говорятся богоименования, никоим образом не о некой части или частях, как [например] сущностных и природных Божьих энергиях и силах. Ибо это значит хулить и беззаконно разрывать сверхсоединенную Единицу (ένάδα)»?
112. Ведь он говорит то, что имена относятся не к тому, что окрест Бога, но принадлежат божественной сущности. Если же он скажет, будто говорит, что они принадлежат и тому и другому, — и сущностным [свойствам], и [самой] сущности, — то немного выше он отрицал, что сущностные [свойства] суть нечто отличное от сущности. Следовательно, тем, что сказал «чем бы Он ни был», он здесь обозначил сущность Божию и, к ней относя всякое богоименование, почти так же как Евномий привил и срастил [его с ней], и тех, кто так не делают, называет разрывающими сверхъобъединенную Единицу, так прямо и говоря безумно, что если {стр. 263} кто не скажет, что Бог двуприроден, то он единичное рассекает на два. В столь великое он впал зломудрие, не зная того, что божественное разделяется нераздельно, не только по ипостасям, но и по энергиям, как мы и в специальном трактате разъяснили, приведя в подтверждение свидетельства священных богословов.
ГЛАВА 27
О том, что поскольку относящееся к Богу различение — двояко, как принято у богословов, то когда об одном из них говорится «все», этим [словом] не объемлется и другое, и что божественной энергии, а не божественной сущности причащаются причащающиеся Бога.
113. Но воистину, для таковых вещей, как некто из отцов сказал, требуется слух благосклонный, верный и основательный. Ведь поскольку Божество различается и по ипостасям, и по энергиям, то по каждому различению видится инаковость, так как они друг с другом пересекаются. Ибо собственные имена божественных ипостасей суть общие энергиям, а общие ипостасям суть собственные имена божественных энергий. Жизнь — общее имя Отца, Сына и Духа, но не зовется предведение жизнью, или простота, или непреложность, или иное что из таковых. Таким образом, и каждое из перечисленного есть общее имя Отца, Сына и Духа, но одной энергии, а не всех, ибо каждое указывает на одно значение. А одной ипостаси собственное имя «Отец», но оно охватывает все их: не одну только истинную жизнь, но и непреложность, и милость, и божественную простоту, и все тому подобное. Так и «Сын», так и «Дух Святой», ибо «вся Моя Твоя суть, и Твоя Моя» [1202], — сказало Своему Отцу богоначальное Слово. И обратно, то, что принадлежит Отцу и Ему, относится обще и соединено и к богоначальному Духу. И таким образом Бог разделяется по ипостасям, будучи соединен по энергиям: ибо одни и те же энергии у Отца и Сына и Святого Духа. И разделятся по энергиям, будучи соединен по ипостасям: ибо каждая из энергий есть Отец, Сын и Дух Святой. Поэтому–то богословы то к энергиям, то к ипостасям прилагают слово «всё».
114. Но когда по ипостасному различению говорится «всё», то [это «всё»] не объемлет собой и другие ипостаси, но без них [объемлет] все божественные энергии вместе с божественной природой. Ведь таким образом и то, что по ипостасям, сохраняется без смешения, поскольку весь Бог воплотился, и таким образом всему мне непреложно весь соединился, отделывая мне спасение страданием плоти, то есть божественная природа и вся сила и энергия в одной из божественных ипостасей. Когда же по различению энергий «всё» говорится богословами применительно к {стр. 264} одной из них, то не объемлет собой и другие энергии, которые опять же сохраняют то, что по ним, без смешения, но без них [объемлет собой] все ипостаси. И таким образом посредством каждой [из этих энергий] весь Бог причаствуется и благодаря каждой весь именуется. Кто весь? Отец, и Сын, и Дух Святой, но не всякая энергия через одну энергию именуется и причаствуется.
115. Поэтому всегда говорится, что сущие причащаются всего Бога, то есть Отца, и Сына, и Святого Духа. Так и великий Дионисий говорит, что «и это общее и соединенное и одно для всей благости — чтобы вся она причаствовалась каждым из причащающихся» [1203], а не как еретическое слово Акиндина истолковывает «все» и «целиком», утверждая поэтому, что все причастно и сущности, и энергии Божией. Ибо как бы сказал тот же самый богоявитель в четвертой главе «О небесной иерархии»: «все сущие причастны промысла, изливающегося из сверхсущностной и всепричинной божественности» [1204] и несколько ниже: «очевидно, что окрест нее суть те из сущностей, которые многообразно ее причащаются» [1205], и в четвертой главе «О божественных именах»: «Простирается до последних [пределов] всесовершенная благость, для одних присутствуя целиком, для других — менее, для иных же — крайне [мало]: и одни вполне причащаются благу, а другие более или менее его лишены» [1206]? Ибо как весь причаствуется всеми, для одних присутствуя целиком, а для других — нет, и одними вполне и многообразно причаствуясь, а другими — не вполне и не многообразно, если не тем способом, который показало это слово, весь Бог причаствуется, то есть Отец, и Сын и Дух Святой? Как, пребывая по сущности абсолютно неделимым, Он бы каждым из сущих различно, а некоторыми и разнообразно, по ней причаствовался? Поэтому–то и сам великий Дионисий снова сказал: «все причастны промысла, изливающегося из всепричинной божественности», и в третьей главе «О церковной иерархии» говорит: «Высшее всего богоначальное блаженство, хотя по божественной благости и приходит в священное общение с причащающимися ее, но не становится вне неподвижного по сущности состояния и основания» [1207].
116. Так что одни причащаются одной только сущностнотворной энергии Божией, хотя и через нее они причастны всему Богу, но не также и животворной; другие — и животворной, но не мудростотворной; а иные — и этой в придачу к другим. Одни лишь сохранившие свой чин ангелы, и те из людей, которые вернулись к свыше данному разумным [су{стр. 265}ществам] сверхъестественному достоинству, становятся причастными и боготворящей энергии и благодати самого божественного и неизреченного просвещения. «Ибо одной лишь, — согласно божественному Максиму, — божественной благодати свойственно даровать сущим обожение соответственно [мере каждого], просвещая природу сущим сверх природы светом, и делая ее высшей своих ее пределов по преизбытку славы» [1208]. Каким сущим? — Ангелам, разумеется, и людям, тем, которые сохранили у себя или же и восстановили, и [смотря по тому] насколько [сохранили или восстановили], данную Творцом гармонию нравов, так чтобы быть Его инструментами, вмещающими Его божественную энергию, хотя и не каждый всю, поскольку она делится неделимо. «Ибо если и об огне, где субъектом является сущность и тело, [говорится] и «делится», и «не делится», — говорит Златоустый богослов, — то много более, когда речь идет об энергии, и тем более — об энергии из бесплотной сущности» [1209].
