Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней
Никтоже есть, иже оставит прельщение и всякие лакомства и всякое пристрастие сердца к благам мира сего ради Господа и ради теплого и достойного собеседования с Ним на молитве и не при имет сторицею (Ср.: Мф. 19, 29) больше, чем пища и все другие (мнимые) земные удовольствия сердца. † Ядый Мя, и той жив будет Мeне ради (Ин. 6, 57). Ядый Мя. Это значит, что Господь Иисус Христос Сам весь во всякой частице Тела и Крови Своих и вкушающие Тела и Крови вкушают Его, Неразделимого.
Весь воздух проходен для света солнечного — прозрачен, и он весь, так сказать, срастворяется со светом; хотя этот последний по тонкости своей всегда может его оставить; вода чистая — также до известной глубины; хрусталь и стекло также проникаются и срастворяются со светом; множество тел, способных отражать и преломлять лучи света, обливаются или блестят светом солнечным или светом огня и приемлют теплоту его в себя: в одеждах, шитых золотом или серебром, каждая блестка особо блестит светом солнца. Так род человеческий избранный или души праведных проходны для Света умного [272] — Бога и сияют Его светом, срастворяясь с Ним. Так и каждая частица животворящих Таин, делаясь Телом и Кровию Самого Владыки, есть вся свет, сияние, теплота, жизнь; ни единая, самая незаметная частица не остается непретворенною в свет и жизнь Божества.
Заметь, как Господь присно с тобою на всяком месте в образе и подобии Своем, сущем в тебе: мыслишь ты Отцом, говоришь Словом, действуешь в Духе Святом. Что воздух и свет для тела — то мысль или Бог Отец для души; что пища для тела — то Слово для души; что дыхание и теплота — то Дух Святой.
† Видали ли вы, как пчелы придерживаются пчелы–царицы или муравьи — муравья–царя? Так умные и словесные существа должны придерживаться Бога.
Или знаете ли вы, как планеты меньшие придерживаются большей и около ней вращаются? Так умные и словесные существа должны придерживаться Бога всяческих. Потому и большее ищи. Семейство — малый образец бесконечной семьи умных Сил, обращающихся около Бога и в Боге. Государства — или цари и их подданные — значительные образцы обращения умных Сил около Вседержавного Царя славы.
Действующие во мне страсти смиряют меня: ибо я, если вздумаю чем–либо усладиться, каким–либо будто бы внутренним достоинством или почестию, то, если вспомню о действии во мне страстей, тотчас смиряюсь и считаю себя за ничто, окаянным и бедным, и нищим и слепым, и нагим (Ср.: Откр. 3, 17).
† МОЛЯЩЕМУСЯКак в разговоре с людьми посредником между нашим словом и словом другого служит воздух и чрез воздух, находящийся везде и все наполняющий, слова долетают до слуха другого и без воздуха невозможно было бы говорить и слышать: так в духовном отношении в сообщении с бестелесными существами посредником бывает Дух Святой, вез де сый и вся исполнялй [273]. Не понимаем вполне, как чрез посредство воздуха слова наши слышат другие иногда на далеком расстоянии, однако же знаем, что слышат; не понимаем также, как слышат в Духе Святом святые Ангелы и человеки вопли сердца нашего, а знаем, что слышат. Как и там, удостоверяемся о слышании другими нашей речи из ответов, то и здесь удостоверяемся из ответов. Там мы видим очами телесными лицо, с которым говорим, здесь — очами сердечными: глазу представляет образ, оку сердца — лицо невидимое или дух невидимый. Для телесных существ есть расстояние, для Святого Духа — не существует.
† МОЛЯЩЕМУСЯКак многие из–за удовольствия сладко и сытно покушать лишают себя сладких и питательных для души плодов молитвы!
† МОЛЯЩЕМУСЯКак скоро слышит Бог молитву двоих или трех (Ср.: Мф. 18, 20), молящихся от сердца вместе. — Опыт.
Намерение по отношению к нам Господа нашего Иисуса Христа состоит в том, чтобы изгнать из сердец наших ложь (лесть), гордость и злобу диавольскую и вместо того насадить Свою истину и любовь, кротость и смирение.
Дивное создание — человек! Смотри — в земле заключено Божие дыхание, личное, самостоятельное, свободное, образ Самого Бога; сколько премудрости, красоты в устройстве телесной его скинии, сколько премудрости, любви; словом: Богоподобия показывает в жизни сам человек — этот бог для земли, как сказано: сотворим по образу Нашему, и да обладает… всею землею (Быт. 1, 26). Но чтобы ты не гордился, человек, смотри: что бывает с тобою, когда то, что в тебе по образу Божию, выйдет из тела, как из храма своего? — Тебя как будто и совсем не будет: ты исчезнешь для этого мира; храм твоего духа теряет всю свою доброту и благолепие, делается землею и повергается в землю, от неяже взят (Быт. 3, 19), смешиваясь совершенно с нею, как часть ее. Дивное создание Божие — человек! Дивно вселил Господь в прах образ Свой — бессмертный дух. — Но подивись, христианин, еще больше премудрости, всемогуществу и благости Творца: такой же прах Он прелагает и претворяет в самое пречистое Тело и пречистую Кровь Свою и вселяет в них Самого Себя, Дух Свой Пречистый и Животворящий, так что Тело и Кровь Его бывают вместе дух и живот (Ср.: Ин. 6, 63). — И для чего это? Для того, чтобы тебя, грешного, очищать от грехов и освящать, и освященного соединять с Собою, и соединенного обожить, облаженствовать и обессмертить. О чудеса благости, премудрости и всемогущества Спасовых!
Удовлетворяя телесным потребностям брата, которые дал ему Бог, ты делаешься орудием благости Божией к брату. — Приятно быть орудием благости Божией.
Видали вы, как почтительно, смиренно, стройно обращаются около своих начальников подчиненные во всех сословиях и званиях и в этом взаимообращении находят свое спокойствие и благосостояние? — Но видали ли, с каким благоговением и строгою точностию обращаются приближенные царя? — А все это образцы обращения твари около Творца: в этом стройном обращении около Творца, в повиновении Его законам состоит их благосостояние и цель жизни.
В нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 2): меряешь другим любовью — и тебе будут мерять любовью; меряешь злобою — и тебе отмеряют злобою, благожеланием — и тебе тоже; завистию — и тебе также; щедростию — и к тебе будут щедры; скупостию — и к тебе будут скупы.
С ближним, живущим ли с тобою вместе или приходящим к тебе, также и сидящим вместе с тобою за твоею трапезою, имей совершенное единство и тожество в духе истины и любви, совершенную нераздельность в употреблении пищи и пития; имей к нему доверенность во всех его действиях, как в своих собственных; говори в себе так: что другой делает, то это все равно, что я сам делаю. Эта полная доверчивость к действиям другого, это единство духа (Ср.: Еф. 4, 3) с ним, это, так сказать, срастворение с братом и будет исполнением Закона Божия: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе (Мф. 22, 39).
Не есть хлеба черного и белого вместе. Вредно. Простота, недвойственность начал нужна и в пище.
Иногда человек молится по видимому усердно, но молитва его не приносит ему плодов покоя и радости сердца о Дусе Святе (Ср.: Рим. 14, 17) — отчего? — Оттого, что, молясь по готовым молитвам, он не каялся искренно в тех грехах, которые он учинил в тот день, которыми осквернил свое сердце — этот храм Христов и коими прогневал Господа. Но вспомни он об них да раскайся со всею искренностию, осуди себя беспристрастно, и тотчас водворится в сердце мир, превосходяй всяк ум (Флп. 4, 7). В молитвах церковных есть перечисление грехов, но не всех, и часто тех–то самых и не бывает упомянуто, коими мы связали себя; надо непременно самому перечислить их на молитве с ясным сознанием их важности, с чувством смирения и с сердечным сокрушением. Оттого–то в молитвах вечерних и говорится при перечислении грехов: или то–то, или это сделал худого… то есть предоставляется на нашу волю упоминать те или другие грехи.
Что значит непостоянство сердца человеческого в вере и благочестии, о котором так много говорят, которое еще больше встречаешь в жизни людей? Значит неустойчивость его в истине и склонение к диавольской лжи, как и самое коснение в ней, исподволь, незаметно происходящие в сердце человека, созданного для истины и долженствующего постоянно и неизменно стоять в ней. Положим, ты сначала имел живую веру в Бога, был благочестив, усерден к молитве, к подаянию милостыни, трезв, чист телом, а потом ты ослабел в вере, охладел к делам благочестия и добродетели, к молитве, к милостыне, или даже обратился к делам беззаконным: пьянству, к блудным делам. Что означает такая пагубная перемена? Ужели вера и благочестие не заключают в себе достаточных побуждений пребывать в них всякому христианину неизменно? Ужели Бог — Источник нашей жизни и блаженства, когда–либо может оскудеть в дарах Своих человеку, Ему работающему — так что человек, как бы недовольный платою господина, переходит с службы к другому господину, которого почитает более щедрым? — Нет: да будет Бог праведен, всяк же человек — ложь (Пс. 115, 2). Когда мы видим непостоянство человека — христианина в вере и добродетели, которым он прежде был предан душевно, удержимся от клеветы на веру и добродетель и на Самого Бога. В непостоянстве его обнаруживается ни больше, ни меньше как невнимательность и неблагодарность его к многоразличным, великим, неоцененным благам веры, его нечистое, плотское, двоякое, лукавое сердце, тайное желание наслаждаться благами плотскими, временными, желание — идти широким путем мира, а не тесным путем, ведущим к Царствию Небесному (Ср.: Мф. 7, 13–14). Непостоянство в вере и благочестии есть греховная слабость человека, волею им самим допускаемая. Непостоянство сердца человеческого в вере и добродетели происходит от постоянно усиливаемой и поддерживаемой в нашем сердце прелести врага, который самым тонким плотским мудрованием (Рим. 8, 6) всевает в сердце наше яд лжи своей; враг, клевеща на путь веры и добродетели, как бы суетный и ложный, увеличивает ложь свою в человеке с течением времени все больше и больше, пока наконец — что и бывает нередко — человек неосторожный и невнимательный, приняв в сердце ложь врага и согласившись с нею, начинает и мыслить ложно — по мысли диавола и действовать превратно. Но отчего же человек, и дознавши опытом животворность для души веры и добродетели, и пагубу ложного мудрования плоти или кривых путей врага — его клеветы на истину, узнавши гнусность пороков или нечистых плотских дел, пренебрегает внушениями веры и добродетели и предается неверию и беззаконию? — Оттого именно, что грех льстит нашей плоти и влечет наше сердце иногда с великою силою, которой неопытному в духовной брани трудно противостоять. Припомните изречение Спасителя о двух человеках, из коих один построил дом свой на камне, а другой — на песке (См.: Мф. 7, 24–27); дом означает тут душу христианина и домостроительство его спасения. Что значит это устремление ветров и это разлитие рек, устремившихся на эти домы? Означает нападение злых духов — этих темных сил адских, этих вод злобы [274], которые с силою устремляются к сердцу человеческому, то как бы стремительно развевая его благие мысли и чувства и благие расположения, то как бы сильно подмывая самое основание его сердца, этой сокровищницы христианина, в которую он слагает все духовное добро свое или зло свое, как говорит Спаситель: благий человек от благаго сокровища сердца своего износит благая: а алый злая (Ср.: Мф. 12, 35). — Но христианин должен твердо стоять при этих коварствах духов злобы на камне — Христе (Ср.: Мф. 21, 42; 1 Пет. 2, 4–6; 1 Кор. 10, 4; Еф. 2, 20), будучи твердо убежден, что вера Христова, как камень, тверда, несокрушима, вечна и как камень должна лежать на самой глубине нашего сердца, под который не могут подточиться духи злобы: потому что сами разбиваются об этот камень (Ср.: Мф. 21, 44). Горе тому, кто при кознях духов злобы окажется неимеющим в сердце своем этого основания, то есть неутвердившегося сердца своего в Господе (Ср.: 1 Цар. 2, 1), а имеющим только сухой, несвязный и удобноразвеваемый песок, то есть легкомыслие в вере и добродетели, мысли и душевные расположения плотские, — он падет, подмытый под сердце духами злобы, лжи и лукавства; они развеют и ту слабую веру и те добрые расположения, которые он имел: и падение его будет великое (Ср.: Мф. 7, 27), то есть чрезвычайно вредное и убийственное для души его.
