Джидду Кришнамурти - Комментарии к жизни. Книга третья
Это является своего рода шантажом, не так ли?
«Возможно. Но это действительно вынуждает правительство принимать во внимание и даже выполнять необходимые реформы».
«Святой реформатор» может ошибаться, и часто он действительно ошибается, когда вовлекается в политику. Поскольку он имеет некоторое влияние на народ, правительству, вероятно, придется уступать его требованиям, иногда с разрушительными результатами. Разного вида реформы через различные формы законодательства, являются ли по существу функцией гуманного, разумного правительства, почему бы этим политически настроенным «святым» не присоединиться к правительству или создать еще одну политическую партию? Не происходит ли так, что они хотят играть в политику и все же держаться в стороне от нее?
«Я думаю, что они хотят одухотворить политику».
Может ли когда-либо политика быть одухотворенной? Политика беспокоится об обществе, которое всегда в конфликте с собой, всегда ухудшается. Взаимодействие людей составляет общество, и эти взаимоотношения фактически основаны на амбиции, расстройстве, зависти. Обществу незнакомо сострадание. Сострадание — это поступок цельной и единой личности.
А сейчас каждый из этих политико-религиозных реформаторов утверждает, что его путь к спасению единственный, не так ли?
«Большинство их них так и делает, но есть меньшинство, которое не настолько уверенно».
Не могут ли они все сильно ошибаться, запутавшись в их собственных условностях, с устоявшимися предубеждениями и традиционным подходом? Нет ли у каждого «святого» политического лидера с его группой последователей тенденции вызывать дальнейшую фрагментацию и распад государства?
«Но не должны ли мы рискнуть? Можно ли создать единство через простое законодательство?»
Конечно, нет. Может возникнуть подобие единства, внешнее следование универсальному образцу, социальному или политическому, но единство человечества никогда не может быть создано законодательством, пусть даже возвышенным.
Где есть дружба, сострадание, организация правосудия не нужна. А через организацию правосудия не обязательно возникает сострадание. Напротив, она может отогнать сострадание. Но это другой вопрос.
Как я говорил, почему бы этим «святым» политикам не присоединиться к правительству или создать партию, чтобы осуществлять их политику? Что является потребностью этих реформаторов вне политической сферы?
«У них больше власти вне парламента, чем бы они имели, состоя в нем. Они действуют по отношению к правительству как бич морали. Они действительно делят людей до некоторой степени, это правда, но это необходимое зло, от которого может быть польза».
Проблема намного глубже, не так ли? Политические, экономические и социальные реформы очевидно необходимы, но если мы не начнем понимать проблему поболее, которая состоит в цельности человека и его полного действия, такие реформы только приносят дальнейший вред, требуя все большие реформы в бесконечной цепи, в которой человек удерживается.
Теперь же, разве не существуют более глубокие побуждения, которые вынуждают этих «святых» политических лидеров действовать так, как они действуют? Лидерство подразумевает власть, власть, чтобы влиять, вести, доминировать или изощренно, или требовательно. Эти лидеры — искатели власти. Власть в любой форме — это зло, и она будет неизбежно приводить к бедствию. Большинство людей хочет, чтоб их вели, чтоб им говорили, что делать, и в их смятении они создают лидеров, которые так же запутаны, как и они сами.
«Но почему вы говорите, что наши лидеры стремятся к власти? — спросил он довольно скептически. — Они высоко почитаемые люди с добрыми намерениями и порядочным поведением».
Почитаемые означает обусловленные, они следуют за традицией, в большей или меньшей степени общепризнанной или нет. Почитаемые всегда имеют авторитет книги, прошлого. Они могут неосознанно стремиться к власти, но власть приходит к ним через их положение, действия и так далее, и они движимы этой властью. Сострадание далеко от них. Они лидеры, они имеют последователей. Тот, кто следует за другим, будь то самый великий святой или учитель, является по существу неверующим.
«Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Но почему эти люди стремятся к власти?» — спросил он более искренне.
Почему вы стремитесь к власти? Обладание властью над одним или многими придает яркое удовольствие обладания, верно? Возникает приятное чувство собственной важности, нахождения в положении власти.
«Да, мне это весьма хорошо знакомо. Я чувствую приятное чувство авторитета, когда со мной консультируются относительно юридических или политических вопросов».
Почему мы ищем и пытаемся поддержать это захватывающее ощущение власти?
«Оно возникает настолько естественно, что кажется врожденным».
Такое объяснение блокирует дальнейшее и более глубокое исследование, не так ли? Если вам надо выяснить суть вопроса, вы не должны удовлетворяться объяснениями, какими бы вероятными и удовлетворительными они ни были.
Почему мы хотим быть лидерами? Должно быть признание, чтобы чувствовать себя важным. Если нас не признают таковыми, важность теряет значение. Признание — это часть целостного процесса лидерства. Не только лидер приобретает важность, но также и последователь. Утверждая, что он принадлежит такому-то и такому-то движению, под руководством такого-то и такого-то, последователь становится кем-то. Вы находите, что это истина?
«Боюсь, что да».
Как с последователем, так же и с лидером. Являясь несамодостаточными внутри себя, пустыми, мы продолжаем заполнять эту пустоту ощущением обладания, власти, положения, или знанием, удовлетворяющими идеологиями и тому подобным. Мы переполняем ее вещами ума. Этот процесс заполнения, убегания, становления, сознательный ли он или какой-то другой, является сетью «я». Именно эго, «я», сущность отождествила себя с идеологией, с реформой, с неким образцом действия. В этом процессе становления, который является самоудовлетворением, всегда присутствует тень расстройства. Пока данный факт не понят глубоко, так, чтобы ум освобождался от акта самоудовлетворения, вечно будет это зло власти, с различными ярлыками почтения, прикрепленными к ней.
«Если позволите спросить, когда сами вы отказались много лет назад продолжать оставаться главой религиозной организации, вы продумали все это? Вы были весьма молоды тогда, и как случилось, что вы были способны сделать это?»
У каждого есть озарение, неопределенное чувство того, что является правильным, и каждый совершает поступок без обдумывания последствий. Позже приходит аргументированное объяснение, и так как поступок истинен, причины будут адекватны и истинны. Но опять же, это другая тема. Мы говорили о внутренней работе лидеров и последователей. Человек, стремящийся к власти или принимающий власть в любой ее форме, по сути неверующий. Он может искать власть через воздержанность, через дисциплину и самоотречение, что называется добродетелью, или через интерпретацию священных писаний. Но такой человек не знает огромное значение того, что может называться религией.
«Тогда, что является религией? Теперь-то я ясно вижу, что политика не может быть одухотворенной, но что она имеет определенное значение в надлежащем месте, которое включает мир реформ, и я все еще в восторге от я хочу узнать от вас, что означает религия»
Вы не можете узнать это от другого. Но что она означает для вас?
«Я был воспитан в духе индуизма, и то, чему он учит, я принимаю как религию».
Это именно то, что делает христианин, буддист, мусульманин. Каждый принимает как религию специфический образец веры, догму и ритуал, в котором он волею судьбы был воспитан. Принятие подразумевает выбор, не так ли? А имеется ли выбор в религиозных вопросах?
«Когда я говорю, что принимаю то, чему учит религия, к которой я принадлежу, то имею в виду, что это отвечает моему здравому смыслу. В этом есть что-нибудь неправильное?»
Дело здесь не в правильном или неправильном, давайте поймем, о чем мы говорим. С детства вы были под влиянием ваших родителей и общества, все делалось для того, чтобы вы думали понятиями определенного образца верований и догм. Позже вы можете восставать против всего этого и выбрать другой образец, называемый религией. Но восстаете ли вы или нет, ваша причина основана на вашем же желании быть в безопасности, быть «духовно» уверенным, и от того убеждения зависит ваш выбор. В конце концов, причина или мысль — это также результат условностей, предубеждений, предпочтений, сознательного или неосознанного страха и так далее.
Каким бы логическим или продуктивным ни было бы рассуждение, оно не ведет к тому, что находится за пределами ума. Для того, чтобы возникло то, что за пределами ума, ум должен полностью освободиться.
