Алексей Лебедев - Церковно-исторические повествования
______________________
* Тертуллиан. Гл. XV.
______________________
Теперь изложим, как смотрят христианские писатели в частности на тот и другой род зрелищ, наиболее распространенных в то время в Римской империи, - на гладиаторские игры, комические и трагические представления, конские ристалища, - какими доводами хотят они предостеречь и удержать христиан от посещения подобного рода зрелищ.
Как смотрят христианские писатели древней Церкви на гладиаторские игры? Несоответствие между христианским призванием и зрелищем этих игр ясно бросается в глаза. Прежде всего, по их воззрению, эти игры поселяли в душе христианина пустоту, рассеянность, давали повод к празднословию, шумным неприличным восторгам, а затем к ссорам и распрям. Тертуллиан пишет: "Когда нам запрещено предаваться ярости, то с тем вместе запрещены для нас и всякого рода зрелища, особенно цирк, где ярость главнейше господствует. Посмотрите на народ, спешащий вне себя к тому месту, где будет происходить зрелище; посмотрите на него, в каком он находится смятении, волнении, одурении, выжидая нетерпеливо, кто останется победителем. Что-то претор замешкался. Зрители как бы сами привлечены к жребию. Каждый рассказывает свои бредни. Судите о их безумии по их рассказам. Каждый пересказывает соседу своему то, что сам сосед уже видел. Это какое-то ослепление. Потом начинают горячиться, беситься, ссориться, творить все то, что строго запрещено ученикам Бога мира. Сколько они произносят проклятий, сколько делают обид ближнему без всякого оправдания, сколько воздают похвалы и одобрения недостойным! Но какой пользы зрители могут ожидать для себя, когда находятся вне себя? Они скорбят о несчастье других, радуются счастью других: все, чего они желают, все, что клянут - их не касается. Их пристрастие суетно, ненависть несправедлива. Если какой-либо из буйных поступков позволителен христианам, то он позволителен им и в цирке; если же всюду запрещен, то запрещен и там"*. Гладиаторские игры, далее, по тому же Тертуллиану, производят в человеке путаницу нравственных понятий; мысли о правосудии, человеколюбии извращаются, чувство сострадания получает ложное представление. Человек вовсе теряет себя. Что видел зритель в цирке? "Кто за долг себе поставляет укрощать буйных людей, тот одобряет атлетов, когда они на позорище друг другу наносят кровавые раны. Кто ужасается, глядя на труп человека, умершего обыкновенной смертью, тот в амфитеатре находит удовольствие пресыщать свои взоры, смотря на тело, члены которого, изорванные в куски, плавают в излившейся из него крови. Кто по обязанности своей (судьи) должен присутствовать в амфитеатре для наказания человекоубийцы, тот сам ведет туда на убой жалкого раба (невинного), погоняя его палочными ударами (т. е. таковой сам является человекоубийцей). Кто хочет и требует, чтобы каждый убийца был предан казни на растерзание льву, тот просит о даровании свободы гладиатору в награду за то, что он вышел из сражения победителем; в случае же его смерти, изъявляет о нем чувствительное сожаление и сострадание, хотя сам же был орудием его смерти и не оказал к нему с самого начала ни малейшего человеколюбия". Цирк, далее, неприличен христианину потому, что он воспитывает в душе грубые инстинкты, приучает к жестокости и свирепости. Св. Киприан, еп. Карфагенский, пишет: "Для казни человека выкармливается дикий зверь, чтобы он как можно свирепее неистовствовал перед глазами зрителей; искусник учит зверя, который, может быть, был бы гораздо смирнее, если бы хозяин не учил его свирепствовать. Таким образом, в числе удовольствий предлагается смерть некоторых, чтобы посредством кровавого зрелища научиться жестокости, как будто мало у человека своего собственного неистовства, чтобы не учиться тому публично"**. Цирки, по учению христианских писателей, внушают человеку чувство кровожадности, извращают совесть. Эти писатели, с точки зрения евангельского закона, прямо объявляют убийцами тех, кто с удовольствием и наслаждением смотрит на смерть себе подобных. Глубокой прочувствованностью отличаются слова Лактанция, писателя конца III и начала IV в., сказанные по этому поводу. "Кто с удовольствием смотрит, когда умерщвляется человек, тот оскверняет свою совесть, хотя бы этот человек был действительно достоин смерти и осужден на казнь по закону. Он почти столько же виновен, как если бы принимал участие в убийствах, тайно совершаемых. Подобного рода люди называют игрищами те упражнения, где проливается кровь. Одни до того лишены чувства человеколюбия, что думают играть и веселиться, умерщвляя других людей. Они, без сомнения, виновнее тех самых, пролитием крови которых наслаждаются. Желал бы я, чтобы мне кто сказал, имеют ли жалость и правосудие те, кто не только позволяют выводить на смерть людей, просящих у них пощады, но будучи недовольны ранами, им причиняемыми, и кровью, из их ран текущей, требуют, чтобы они были добиты насмерть; а чтобы кто не спасся, притворяясь мертвым, вопиют, чтобы были заколоты бедняги, лежащие на земле и покрытые язвами. Они сердятся, когда гладиаторы долго сражаются, не умерщвляя себя, и как бы томясь жаждой крови, кричат, чтобы были приведены другие, посильнее. Этот жестокий обычай отнимает всякие чувства человечности. Кто прилепится к нему, тот не щадит уже невинных и весьма рад видеть, чтобы со всем светом поступали бы таким же образом, как с преступниками. Желающие идти по пути правды должны всемерно остерегаться принимать участие в этих публичных убийствах"***. Представляя себе всю несоизмеримость обязанностей христианина и пристрастия к посещению цирков, воодушевленный Тертуллиан молит и Бога, умолял и христиан: Того, чтобы Он отнял у них желание бывать на подобных зрелищах, - этих, чтобы они помнили, что они слуги Господни, а театр - храм дьявола. Приведем внушительные слова Карфагенского учителя. Он спрашивает: "Смотря на двух атлетов, окровавливающих друг друга ударами, удобно ли вспоминать сделанное нам запрещение воздавать злом на зло? Можно ли научиться кротости и человеколюбию и услаждаться видом людей, терзаемых медведем, или видом двух гладиаторов, сцепившихся один с другим и обтирающих кровь? Боже милосердный! Избавь служителей Твоих от пожеланий участвовать в столь гибельных увеселениях! О, братья любезные! Вникните, что мы делаем, переходя из церкви Божьей в храм дьявола, из священного места в злочестивое место, из сияния небес, так сказать, в тину земную. Руки, поднимаемые к Господу, спустя минуту утомляем мы на одобрение шутов; устами, произносившими аминь при совершении богослужения, восхваляем мы гладиатора в амфитеатре". Таким образом, предписаниями христианских писателей вход в цирки на гладиаторские игры совершенно загражден последователям Христа.
______________________
* Тертуллиан. Гл. XVI. ** Св. Киприан Карфагенский. О зрелищах. С. 342 (Твор. Киприана. Т. II. Пер. Киев. Духовн. академии). *** Лактанций. Божественные наставления (Divinae Institutiones). Кн. 6, гл. 20.
______________________
Столь же сильные порицания и осуждения заслуживают со стороны св. отцов и учителей Церкви и театральные представления в истинном смысле этого слова, разыгрывание разных комедий, трагедий, опереток, а так же игры гимнастов, вычурная виртуозность музыкантов и танцы. Вход христианам на подобные зрелища древние христианские пастыри совершенно не допускают. Киприан Карфагенский своим пасомым прямо объявлял: "Говорю: непозволительно верным христианам, совершенно непозволительно ни присутствовать на зрелищах, ни быть вместе с теми, кого Греция посылает всюду для увеселения слуха, выучив их разным пустым искусствам"*. Борьба Церкви со сценическими представлениями шире и разнообразнее, чем с гладиаторскими играми. Почти каждый знаменитый писатель в древности не упускал случая сказать сильное слово против них. Много глубоких и прекрасных мыслей высказано ими по этому поводу. Такая упорность борьбы, вероятно, зависела от того, что этот род зрелищ наиболее соблазняет христиан; этим последним они казались, вероятно, невинными в сравнении с гладиаторскими играми, а потому на них ходили с меньшей разборчивостью. Мысли отцов и учителей Церкви по поводу сценических представлений замечательны в том отношении, что они с полной правдивостью могут быть повторены и по поводу современных театров.
______________________
* Св. Киприан Карфагенский. О зрелищах. С. 344.
______________________
Прежде всего, христианские писатели порицают театральные представления за то, что в них, кроме пустоты и суетности, ничего нельзя встретить. Критика театров св. Киприаном с этой стороны особенно разностороння и строга. Его описания не чужды справедливой иронии. "Вот один из них (комедиантов), - говорит Киприан, - подражает военному шуму трубы; другой, надувая флейту, извлекает из нее печальные звуки; а тот, схватив с усилием в легкие дыхание и состязаясь с хорошим и звучным человеческим голосом, перебирает отверстия флейты и, то сдерживая дыхание, то втягивая его внутрь и потом выпуская воздух через известные щели инструмента, и затем прерывая звук на известном колене, неблагодарный Художнику, который дал ему язык, силится говорить пальцами! А что сказать о комических бесполезных усилиях, о великих неистовствах трагической речи, о напряжении нервов во время крика? Хотя бы все это и не было посвящено идолам, и тогда верные христиане не должны бы ни посещать этих зрелищ, ни смотреть на них; потому что хотя бы во всем этом и не было бы прямого преступления, однако все же здесь есть величайшая и вовсе неприличная верным пустота. Не явное ли безумие тех, которые людям праздным доставляют занятие бить себя, и которых первая победа состоит в том, чтобы выказать несвойственную человеческому желудку алчбу? Несчастное лицо подставляется под удары. К вышесказанному бесстыдству принадлежат и другие, одинаковые по достоинству. Вот человек, у которого переломаны все члены; вот муж, изнеженный и расслабленный более, чем женщина, искусник объясняться жестами; и из-за одного этого, не то мужчины, не то женщины, приходит в движение весь город"*. Тертуллиан, со своей стороны, также находит много мелочного, тщеславного, суетного в обстановке театральных представлений. Зрители, мужчины и женщины, являются "в театр в блестящих и чрезвычайных украшениях; между ними ведутся разговоры, сообразно с местом, не отличающиеся скромностью. Прибавьте к этому, - замечает он, - что первая мысль при входе на зрелище состоит в том, чтобы других посмотреть и себя показать". "Благоговея к религии, - внушительно говорит Тертуллиан, - ты не станешь одобрять безумного бега и бешеных схваток, сопровождающих игру в диск, равно как и других телодвижений, одно сумасбродней другого".
