Мартин Бубер - Хасидские предания
Говорил равви Леви Ицхак: "Сказано у Исайи: "Ибо учение
изойдет от меня". Как это следует понимать? Ибо мы верим, что
Тора, полученная Моисеем на Горе Синай, не может быть изме-
нена и что взамен ее не может быть дано ничего другого. Тора
незаменима, и нам запрещено спрашивать о целесообразности
хотя бы одной из ее букв. Но реально символами учения в Торе
являются не только буквы, но и пустые места между ними,
только мы не способны их прочесть. Но наступит время, и Бог
откроет нам смысл пустых мест между буквами Торы".
ПОСЛЕДНИЙ ТРУБНЫЙ ГЛАС
На последнем в жизни равви Леви Ицхака празднике Нового
года тщетно пытались люди вострубить в бараний рог. Никому не
удалось издать ни единого звука. Наконец сам цадик поднес бараний
рог к губам, но и у него ничего не получилось. Стало ясно, что в этом
деле не обошлось без Сатаны. Отложив бараний рог, равви Леви
Ицхак воскликнул: "Владыка мира! В Твоей Торе сказано, что
евреям надлежит трубить в бараний рог в память о дне, когда Ты
сотворил мир. Посмотри на нас и увидишь, что все мы с нашими
женами и детьми собрались, чтобы исполнить Твою заповедь. Но
если Ты не хочешь этого, если мы больше не Твой народ возлюблен-
ный, то пусть Иван трубит для Тебя в бараний рог!"
Все зарыдали и во глубинах сердец своих обратились к Богу.
Некоторое время спустя равви снова взял бараний рог и поднес
его к губам, и теперь из рога полились чистые звуки. После
молитвы равви Леви Ицхак обратился к собранию с такими
словами: "Я одержал верх, но он заберет мою жизнь. Вот я,
жертва за грехи Израиля!"*
Через несколько недель равви Леви Ицхак скончался.
ПРОДЛЕННЫЙ СРОК
На исходе Йом-Кипура равви Леви Ицхак, выйдя из синагоги,
сказал собравшимся вокруг него людям: "Говорю вам, что сегод-
ня день, когда должна была окончиться моя жизнь и я должен
был покинуть мир в этот самый час. Но я беспокоился, что из-за
этого не смогу выполнить две важные заповеди: поселиться
в праздничном шатре и произнести благословение над лимоном,
которые необходимо исполнить в грядущие дни. Поэтому я мо-
лился, чтобы мне продлили срок жизни, и Бог услышал мою
молитву". Так оно и вышло: после дня Радования в Законе
Бердичевский равви заболел и через день скончался.
ВРАТА молитвы
Рассказывают, что в час, когда скончался равви Леви Ицхак,
некий цадик, произносивший в это время в каком-то далеком
городе поучение, внезапно прервал свою речь, в которой он
говорил о необходимости соединения учения и веры, и сказал
ученикам: "Я не могу продолжать. Все померкло в моих глазах.
Врата молитвы затворились. И все это потому, что нас покидает
великий праведник, равви Леви Ицхак".
ДРУГ
Во времена равви Леви Ицхака жил в Бердичеве один святой
человек. Все называли его равви из Морчова, потому что он
вырос в Морчове, на Украине. Равви Леви Ицхак и равви из
Морчова были дружны между собой, хотя в их отношениях
порицания в адрес друг друга были явными, а любовь - скры-
той. Когда цадик умер, равви из Морчова шел за его катафалком.
Когда тело равви Леви Ицхака выносили из дома, равви из
Морчова подошел к нему и прошептал что-то на ухо. Слышны
были лишь последние слова: "Сказано: "Семь недель сочтешь
ты". По прошествии семи недель равви из Морчова скончался.
С ТОГО ВРЕМЕНИ
С того времени, как умер равви Леви Ицхак, в городе Бер-
дичеве больше не было рава. Конгрегация не могла найти никого,
кто был бы достоин занять его место.
ЗУСЯ ИЗ ГАНИПОЛЯ
БЛАГОСЛОВЕНИЕ
Говорил равви Зуся: "Моя мать Мирл, да пребудет с ней мир,
не молилась по книге, потому что не умела читать. Все, что она
знала, - это как произносить благословения. Но когда она
утром произносила благословение, то там, где она делала это,
Божественное Присутствие (Шехина) сияло в течение целого
дня".
ПРИТЧА О ДРОВОСЕКЕ
В молодости Зуся был членом конгрегации Великого Маг-
гида, равви Баэра из Межрича. Однако он не жил с другими
учениками. Зуся скитался по лесам, спал там в укромных уголках
и постоянно пел восхваления Богу, так что люди, говоря о нем,
постоянно вспоминали слова Соломона: "Любовию ее услаждай-
ся постоянно"*. Младший брат Зуси, Элимелек, который был
тогда еще мальчиком и не входил в число членов конгрегации,
все свое время проводил за книгами. Он восхищался Зусей и од-
нажды спросил его: "Брат, отчего ты ведешь себя так, что все
в Доме Учения называют тебя странным?" Зуся ответил ему,
улыбнувшись: "Брат мой, я расскажу тебе об этом одну ис-
торию". И вот эта история.
У одного бедного дровосека было сильное желание увидеть
царя. Он покинул свою деревню и много дней шел, покуда не
добрался до того города, где жил царь. После многочисленных
попыток дровосек получил работу в царском дворце. Его обязан-
ностью было топить печи. Все свое рвение и способности вложил
дровосек в эту работу. Он сам ходил в лес, приносил оттуда
лучшие деревья, пропитанные душистой смолой, колол их на
поленья и - в точно назначенные часы - искусно складывал
в многочисленных печках. А царь наслаждался приятным теплом
и комфортом, чувствуя себя как никогда хорошо. Он спросил, кто
это создает ему такие удобства, и ему рассказали о дровосеке
и его работе. Царь отправил к дровосеку посланцев спросить, что
тот хотел бы получить от него в награду. Бедный дровосек
нижайше попросил царя предоставить ему возможность видеть
царя каждый день. Его просьба была удовлетворена: в сарае, где
жил дровосек, сделали окошко, выходившее точно на окна стояв-
ших рядом царских палат, так что дровосек мог постоянно
смотреть в него и видеть царя.
И вот однажды принц, сидя за столом вместе с отцом, сказал
что-то, что царю не понравилось, и был лишен права целый год
входить в царские покои. Какое-то время принц был вынужден
жить в полном одиночестве. Затем он стал угрюмо слоняться по
отдаленным коридорам дворца. Когда принц подошел к малень-
кому сараю дровосека, его охватило огромное желание увидеть
отца и он стал просить дать ему возможность посмотреть
в окошко в сарае. Дровосек и принц разговорились.
"Брат мой, - неожиданно произнес Зуся, обращаясь к Элиме-
леку, когда дошел до этого места в своей истории, - вот что
сказал бедный дровосек принцу, когда они беседовали: "Ты жи-
вешь в доме господина нашего, в его комнатах и ешь с ним за
одним столом. Все, что от тебя требуется, - это вести с ним
мудрую беседу. А я глуп и неучен и поэтому должен исполнять
свою низкую службу для того, чтобы хотя бы иногда видеть лицо
господина нашего".
слово
Рассказывал равви Израэль из Рижина: "Все ученики моего
предка. Великого Маггида, восприняли его учение - все, кроме
равви Зуси. И это потому, что равви Зуся никогда не мог до-
слушать проповеди своего учителя до конца. Но уже в самом
начале проповеди, когда маггид приводил слова Писания, кото-
рые он хотел далее толковать, и произносил "и Бог сказал" или
"и Бог говорил", равви Зуся впадал в неистовство, кричал, бился
в конвульсиях и махал руками так сильно, что начинал беспоко-
ить всех присутствовавших, и его выводили. И покуда он стоял
где-нибудь в другой комнате или в сарае, он бился о стены
и громко кричал: "Бог сказал!" Зуся не успокаивался, покуда мой
предок не заканчивал толковать Писание. Вот почему он не был
знаком с проповедями маггида. Но истина, говорю вам, истина,
говорю вам, в том, что если человек говорит в духе истины,
а другой слушает его в духе истины, то одного слова достаточно,
ибо одним словом может возвыситься мир и одним словом мир
может быть искуплен".
только ДОБРО
Однажды, когда молодой Зуся жил у своего учителя, равви
Баэра, к Великому Маггиду пришел некий человек и стал просить
о помощи. Зуся увидел, что этот человек полон греха и совершен-
но не стремится к раскаянию. Тогда он рассердился и гневно
сказал незнакомцу: "Как такой человек, как ты, повинный во
всевозможных преступлениях, имел наглость предстать перед
святым без всякого стыда и без всякого желания покаяться
в грехах?" Пришедший к маггиду замолчал, смутился и ушел;
Зуся же почувствовал стыд за то, что он сказал, и не знал, что
делать. Тогда учитель произнес над ним благословение, и с того
момента Зуся замечал в людях лишь доброе, даже если человек
грешил прямо у него на глазах.
Но поскольку дар видения Зуся не утратил, то все грехи,
которые он распознавал в людях, он считал своими собствен-
