Святитель Макарий Коринфский - Добротолюбие. Том II
55. Как плачущей вдове утешителями служат сыновья, так падшей душе утешение – подвижнические труды, которые рассеивают помыслы отчаяния, углубляют верующее покаяние, провозглашают милосердие Христово и заглаждают содеянные грехи.
56. Как молодой пес покушается унести хлеб у младенца, так лукавый помысл разумение у сердца. Поэтому не как младенцы будем смотреть на лукавство противных сил, чтоб не предать им душу на расхищение.
57. Как сверкающий сонм звезд светлым делает небо; так истина Божественных словес, как бы светильник внося внутрь, осиявает человека. Посему будем все носить один и тот же образ истины, потому что Господь вселяет единомысленныя в дом (Пс. 67, 7).
58. Как солнце светозарными лучами улыбается всей земле, так любовь светозарными деяниями приветствует всякую душу. Если приобретем ее, то угасим страсти и просияем до небес. Всякий труд совершишь, как скоро улучишь святую любовь; а когда нет ее, ни в чем нет успеха, – тогда и гнев свирепеет, и нравы грубеют, и к трудам по высокомудрию примешивается тщеславие.
59. Прежде должно побороться со страстями и со многим трезвением предать памяти, что было во время брани, и потом по испытанному на себе сообщать и другим правила борьбы и делать для них победу удобнейшею, сказывая наперед способы, как вести брань. Иные и одолели в себе страсти, может быть, долговременным строгим житием, но не знают способа победы, потому что, как в ночном сражении, не следили они за ходом всего дела, и ум их не познал вражеских злоумышлений.
60. Вкусивший безмолвия и начавший сколько-нибудь упражняться в созерцании не согласится связать ум заботами о телесном и, отвлекши его от духовного ведения, обращать к делам земным, когда он большею частию парит превыспренно.
61. Когда покорены страсти, ниоткуда не беспокоят уже враги, и оборонительных оружий не нужно употреблять в дело; тогда можно приступать и к возделыванию душ других. А пока самовластвуют еще страсти, продолжается еще брань с мудрованием плоти, не должно отымать рук от оружия, но непрестанно надлежит иметь их под руками, чтобы злокозненные враги не обратили нашего упокоения в случай к нападению и не пленили нас без пролития крови.
62. Св. Моисей дает Израилю, когда он войдет в землю обетованную и потребит живущие там народы, такой урок: внемли себе, да не взыщети последовати им, по потреблении их (Втор. 12, 30). – Этот урок очень пригоден для тех, которые, по отсечении страстей, не обращают тщательного внимания на свое сердце. Ибо в таком случае начинают возникать в них, как некие отпрыски, образы давно бывшего; и кто дает им свободу часто западать во владычественный ум, не возбраняя им входа туда, тот снова откроет в себе приют страстям после победы над ними, делая таким образом жизнь не безопасною от борений. Ибо страстям, когда они даже укрощены и, подобно волам, приобучены есть сено, свойственно, по нерадению укротителя, снова делаться дикими и приходить в зверскую свирепость.
63. Проклят, иже положит идола в сокровении (Втор. 27, 15). Не одно и то же навсегда что-нибудь сокрыть в земле, – и положить в сокровении. Сокрытое в земле и не являющееся уже чувству со временем изглаждается и из памяти, а положенное в сокровении, хотя утаивается от посторонних, но часто видимое положившим обновляет воспоминание о себе. Таким положенным в сокровении идолом бывает всякий срамный помысл, образовавшийся в мысли и не изверженный, но втайне удержанный. Кто так делает, тот подвергается прописанной в законе каре; потому что лелеяние им помысла срамного есть то же, что поклонение идолу.
64. Не надобно давать доступ к сердцу представлениям, повреждающим помысл; потому что если сердце ввергнется в омрачение нечистых помыслов, то уже будто насильно и против воли увлекается к страстному делу.
65. Дух Святый написал жития святых, чтобы каждый из проходящих какой-либо образ жития возводился к истине подобными примерами.
66. Недавно еще освободившимся от мятежей мирских советовать должно пребывать в безмолвии (внутри стен обители или дома), и частыми выходами не растравлять ран сердца чрез чувственные впечатления, и к старым кумирам греховным не привносить новых изваяний. Трудно это безмолвие для отрекшихся недавно от мира; ибо тогда память приводит в движение всю, хранящуюся в ней, нечистоту, не имев досуга делать это прежде по причине множества дел, непрерывно чередовавшихся. Но так бывает только в начале; со временем же безмолвие, вооружившись терпением, совсем освободит ум от смущения скверными помыслами.
67. Ум едва только уклонившихся от греха подобен телу, начавшему восстановляться в силах после долговременного недуга, для которого, как не укрепившегося еще совершенно, и маловажный повод бывает причиною возвращения болезни. Силы его еще слабы; почему должно бояться, чтоб не возвратилась страсть, если кто даст ей повод раздражиться, дозволяя себе кружиться в толпе народной. Окрепшим и возмужавшим подвижникам можно и сюда смело выходить на брань; а кто не в состоянии еще бороться, тот пусть в безмолвии, оставаясь дома, находит себе безбедную безопасность.
68. Когда бывает истинная внутри тишина и не только движения страстные, но и воспоминания о них утихают; тогда душа, мирно в себе пребывая, имеет возможность усматривать впечатленные прежде и кроющиеся в ней образы, вступать в борьбу с каждым из них и исторгать их из сердца. Когда же образы привходят одни за другими, тогда невозможно изгладить прежних отпечатков; потому что мысль занята новыми образами, которые при непрестанном влечении помрачают душевное зрение. Как желающие ложе реки увидеть сухим никакой не получат пользы, исчерпывая воду на том самом месте, на котором, по их мнению, лежит искомое ими; потому что опустевшее место тотчас вновь наполняется притекающею водою; а когда преградят течение воды сверху, без труда откроется дно, так как оставшаяся вода стечет сама собою и сухою оставит им землю для желаемого исследования: так удобно бывает истощить впечатленные образы страстей, когда чувства ничего уже не доставляют отвне; когда же подобно потоку дают они новые и новые впечатления, тогда не только трудно, но и невозможно совершенно очистить душу от страстных образов и движений.
69. Пророк повелевает: истребить семя от Вавилона (Иер. 50, 16). Для нас в этом совет – истреблять образы, пока они еще во влагалищах чувств, чтобы, пав на землю сердца, не дали ростков и, напояемые дождем частого с ними собеседования, не принесли плодов зла. Другой же пророк даже ублажает тех, которые не дожидаются созрения страстей, но истребляют, пока они еще походят на младенцев, питающихся сосцами, говоря: блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень (Пс. 136, 9). Нечто подобное означает и сказанное Иовом: мраволев погибе, занеже не имеяше брашна (4, 11). Видно, что великий Иов, желая изобразить злокозненность страсти, изобрел для нее сложное наименование: (мравий и лев), составив его из имен самого сильного льва и ничтожнейшего всех тварей муравья; потому что приражения страстей начинаются тонкими помыслами, неприметно вкрадываясь наподобие муравьев, но после разростаются и делаются для подвергающегося сим приражениям не менее опасными, как и нападение льва. Почему подвижнику надлежит поборать страсти, когда они приступают еще как муравьи, приманкою имея свою ничтожность; ибо если успеют достигнуть силы льва, делаются непреоборимыми и сильно беспокоят. Тут отнюдь не должно давать им пищи; пищею же их, как говорено уже было неоднократно, служат посредством чувств входящие образы страстей, которые питают страсти, каждый вооружая против души своего кумира.
70. И в храме Законодатель устроил окна решетчатая (Иез. 41, 16), – означая сим, что вознамерившимся сохранить сердце свое чистым, как храм, подобно тому, как там решетчатыми окнами сделано, что ничто нечистое не могло входить внутрь, должно оградить чувства страхом будущего Суда, как решеткою, которая преграждала бы вход вновь рождающимся и вторгающимся внутрь нечистым образам.
71. Кто, во время борьбы с раздражающим (страстные движения) зрением, в состоянии страхом угрожающих в будущем наказаний привести себя в столь напряженное противоборство, с каким обуреваемый в море борется с волнами; тот без труда одолеет по-борающих его, не чувствуя наносимых ударов, так что скажет: биша мя, и не поболех, – и поругашася ми, аз же неразумех (Притч. 23, 35), т. е. они били меня, думая наругаться, а я и не чувствовал ударов, потому что стрелы младенцев быша язвы их (Пс. 63, 8); не обратил я внимания и на обольщение их, не показав и вида, что замечаю присутствие их.
72. Отрекаться от мирских дел нет пользы для тех, которые не остаются при своей решимости, но снова увлекаются и уступают помыслу, и часто возвращаются к оставленному, обличая тем пристрастие к тому, как жена Лотова, которая, озревшись вспять, стала столп слан, во вразумление подобных людей. Частые склонения к тому, от чего мы удалились, без сомнения повлекут вспять от неустановившегося еще доброго навыка, и, ослабляя стремление вперед, всецело опять привлекут к себе и заставят возвратиться к прежним худым делам. Старая недобрая привычка от этого еще более усилится и едва ли позволит снова возвратиться к начатому было навыкновению в добрых нравах. Ибо от привычки происходит навык, а навык обращается в природу; превратить же и изменить природу трудно. Посмотри на душу, следующую своим привычкам, как она восседает на идолах своих, как пригвожденная к ним: не могу, говорит, востати пред тобою, яко обычная женская ми суть (Быт. 31, 35). И душа, с давнего времени упокоевающаяся делами житейскими, восседает на них, как на идолах, и прикована к ним так, что расстаться с ними не может и не хочет.
