Епископ Каллист (Уэр) - Православная церковь
Православные храмы полны икон: они расположены на иконостасе, на стенах, в киотах и на аналоях. Когда православные заходят в церковь, их первое действие — купить свечу, подойти к иконе, перекреститься, поцеловать икону и засветить свечу перед ней.«Они ставят очень много икон», — заметил английский купец Ричард Чанселор, посетивший Россию в царствование Елизаветы I. При украшении храма различные иконографические сюжеты и изображения располагаются не произвольно, а согласно определенной богословской схеме, так что все здание образует одну гигантскую икону, или образ Царства Божьего. В православном религиозном искусстве, как и в религиозном искусстве средневекового Запада, существует развитая система символов, регламентирующая украшение каждой части церковного здания. Иконы, фрески и мозаики представляют собой не просто орнаменты, призванные придать церкви»привлекательный вид», но исполняют определенную богословскую и литургическую функцию.
Наполняющие храм иконы служат местом встречи неба и земли. Так как всякая местная община воскресенье за воскресеньем молится, окруженная образами Христа, ангелов и святых, эти видимые образы непрестанно напоминают верующему о невидимом присутствии всего небесного сообщества на литургии. Верующий чувствует, что стены церкви открываются навстречу вечности. Иконы помогают понять, что земная литургия есть одно с великой небесной Литургией. Множество икон служит видимым выражением»неба на земле».
Богослужение Православной церкви носит общинный и народный характер. Любой неправославный, более или менее часто посещающий православные богослужения, быстро замечает, насколько тесно связаны между собой члены богослужебной общины — священник и народ. Помимо прочего, этому чувству единства способствует отсутствие рядов скамей. Хотя большинство православных не присоединяются к пению, это не значит, что они не принимают реального участия в богослужении; точно так же иконостас, даже в его нынешнем сплошном виде, отнюдь не вызывает у народа ощущения отрезанности от священника в алтаре. Во всяком случае, многие обрядовые действия совершаются перед иконостасом, на виду у собрания верующих.
Большинство православных служб производят впечатление неспешных и нескончаемых. Такому впечатлению способствует постоянное повторение ектений. В полной или краткой форме ектения произносится по нескольку раз при каждом богослужении византийского обряда. Во время ектений диакон (а если нет диакона, то священник) призывает народ молиться за различные нужды церкви и мира, и при каждом прошении хор или народ отвечает: Господи, помилуй (по–гречески Kyrie eleison): это, наверно, первые слова, которые улавливает в православной службе посетитель. (В некоторых ектениях звучит другой ответ: Подай, Господи.) Верующие присоединяются к различным мольбам, осеняя себя крестным знамением и совершая поклон. Вообще крестное знамение совершается православными гораздо чаще, чем западными христианами; здесь принята большая свобода: верующие крестятся по желанию, в любое время, хотя, разумеется, в ходе службы есть моменты, когда почти все совершают крестное знамение одновременно.
Мы описали православное богослужение как нескончаемое и неспешное. Большинство западных христиан думают, что византийские службы если не бесконечны в буквальном смысле, то в любом случае крайне, невыносимо длинны. Несомненно, православные службы действительно длиннее, чем западные, но не стоит преувеличивать. Вполне возможно совершить византийскую литургию и произнести короткую проповедь за час с четвертью, а Константинопольский патриарх постановил в 1943 г., что в приходах, находящихся под его юрисдикцией, воскресные литургии не должны длиться более полутора часов. Русские в целом практикуют более продолжительные службы, чем греки, но в обычном русском приходе в эмиграции всенощное бдение в субботу вечером длится не более двух часов, а то и меньше. Монашеские службы, конечно, длиннее: так, на горе Афон в дни великих праздников служба продолжается порой по двенадцать или даже по пятнадцать часов без перерыва, но это, безусловно, является исключением.
Неправославных может ободрить тот факт, что сами православные часто не менее, чем они, обеспокоены длительностью богослужений.«Теперь мы пребываем в трудах и скорбях, — пишет Павел из Алеппо в своем дневнике по приезде в Россию, — ибо все их церкви лишены сидений. Нет ни единого, даже для епископа; в течение всей службы видишь, как люди стоят неподвижно, словно каменные, или непрестанно совершают благочестивые поклоны. Боже упаси нас от продолжительности их молитв, и песнопений, и литургий, ибо мы тяжко страждем, так что самые души наши измучены усталостью и утомлением.«В середине Страстной недели Павел восклицает:«Боже, помоги нам пережить эту нынешнюю неделю! Что до москвичей, их ноги, должно быть, сделаны из железа»(The Travels ofMacarius, ed. Ridding, p. 14, 46).
ПРАВОСЛАВНОЕ БОГОСЛУЖЕНИЕ, II: ТАИНСТВА.
Статья цитируется по изданию Православная Церковь. Епископ Диоклийский Каллист (Уэр). Библейско–Богословский институт св. Апостола Андрея. М., 2001. Стр. 284–308.
Тот, кто был зрим как наш
Искупитель, ныне перешел в таинства.
Св. Лев Великий (+ 733)
Главное место в православном богослужении принадлежит таинствам, или, как они называются по–гречески, мистериям.«Евхаристия называется таинством, — писал св. Иоанн Златоуст, — ибо то, во что мы верим, отлично от того, что мы видим; но видим мы одно, а верим в другое… Когда я слышу упоминание о Теле Христовом, я понимаю сказанное в одном смысле, а неверующий — в другом» [75]. Этот двойственный характер, внешний и внутренний одновременно, составляет отличительную черту таинства. Подобно церкви, таинства одновременно видимы и невидимы, во всяком таинстве присутствует сочетание внешнего видимого символа с внутренней духовной благодатью. При крещении христианин внешне погружается в воду и в то же время внутренне очищается от грехов, при евхаристии он принимает то, что видится как хлеб и вино, а в действительности есть тело и кровь Христовы.
В большинстве таинств церковь берет материальные вещи — воду, хлеб, вино, масло — и делает их носителями Духа. Таким образом, таинства направлены назад, к воплощению, когда Христос облекся материальной плотью и сделал ее носительницей Духа. Но они направлены и вперед, вернее, предвосхищают апокатастасис и окончательное искупление материи в Судный день. Православие отвергает любые попытки умалить материальность таинств. Человеческая личность должна рассматриваться в холистических терминах — как целостное единство души и тела, и потому таинственное богослужение, в котором принимаем участие мы, люди, тоже должно включать в себя целиком наши тела вкупе с нашими душами. Крещение совершается через погружение в воду, в евхаристии вкушается дрожжевой хлеб, а не облатки, в таинстве исповеди отпущение дается не на расстоянии, а через возложение руки на голову кающегося, при отпевании гроб обычно оставляют открытым, и все подходят к нему и целуют усопшего: мертвое тело внушает любовь, а не отвращение.
Православная церковь обычно говорит о семи таинствах — в основном тех же самых, что и в римско–католическом богословии. Это:
1) крещение,
2) миропомазание (равнозначно западной конфирмации),
3)евхаристия,
4) покаяние, или исповедь,
5) священство,
6) брак,
7) елеосвящение.
Только в XVII в., когда латинское влияние достигло апогея, этот список окончательно определился. До того православные богословы значительно расходились в установлении числа таинств: так, Иоанн Дамаскин говорит о двух таинствах, Дионисий Ареопагит — о шести, Иоасаф, митрополит Эфесский (XV в.), — о десяти, а византийские богословы, признававшие семь таинств, расходятся в содержании этого списка. Даже сегодня число»семь»не имеет особенного догматического значения для православного богословия, но употребляется главным образом в целях удобства в учении.
Те, кто учит в терминах»семи таинств», должны остерегаться двух неверных толкований. Во–первых, хотя все семь являются истинными таинствами, не все они равны достоинством, но среди них имеется определенная»иерархия». Например, евхаристия стоит в самой сердцевине всякой христианской жизни, чего не скажешь о елеосвящении. Среди семи таинств крещение и евхаристия занимают особое положение: по формуле Совместного комитета католических и англиканских богословов (Бухарест, 1935 г.) эти два таинства являются»превосходнейшими среди божественных таинств».
Во–вторых, когда мы говорим о»семи таинствах», мы никогда не должны изолировать их от многих других действий в церкви, которые тоже обладают сакраментальным характером и, соответственно, именуются священнодействиями. К ним относятся обряды, связанные с принятием монашества, великое освящение воды на Богоявление, заупокойная служба и помазание монарха. Во всех этих обрядах присутствует сочетание внешнего видимого символа и внутренней духовной благодати. Православная церковь практикует также множество меньших освящений, тоже имеющих сакраментальную природу: освящение зерна, вина и масла, плодов, полей и домов, любого предмета. Такие малые освящения и службы подчас носят весьма практический и прозаический характер: это могут быть молитвы об освящении автомашины или тепловоза, об очищении помещения от паразитов [76]. Между более широким и более узким смыслами слова»таинство»нет жесткого разграничения: всю христианскую жизнь нужно рассматривать как целое, как единую мистерию, или единое великое таинство, разнообразные аспекты которого выражаются во множестве действий, одни из которых совершаются в человеческой жизни лишь однажды, а другие, быть может, — каждый день.
