Епископ Каллист (Уэр) - Православная церковь
Обычный православный мирянин с раннего детства привыкает к церкви и чувствует себя в ней как дома. Он хорошо знаком с произносимыми вслух частями божественной литургии и с неосознанной, естественной непринужденностью принимает участие в священнодействии — отношение, которое на Западе присуще только сверхнабожным людям и церковникам (Austin Oakley, The Orthodox Liturgy (London 1958), p. 12).
В тяжелые времена своей истории — при монголах, турках, коммунистах — именно к божественной литургии обращались православные народы за вдохновением и новой надеждой. И обращались не зря.
Внешний чин богослужения:
священник и народ
Основная схема служб одинакова у православных и католиков: на первом месте стоит божественная литургия (евхаристия, или месса), на втором — другие богослужения суточного круга (две главные, службы — утреня и вечерня, полунощница, первый, третий, шестой и девятый часы и повечерие), на третьем — требы и другие службы, то есть службы по особым случаям: крещение, венчание, принятие монашества, коронация, освящение храма, отпевание покойника. В добавление к этим, в Православной церкви практикуется большое число разного рода меньших освящений.
Если в англиканских и почти во всех римско–католических церквах евхаристию служат ежедневно, то в сегодняшней Православной церкви ежедневная литургия практикуется только в кафедральных соборах и крупных монастырях. В обычных приходских церквах евхаристию совершают только по воскресеньям и праздникам. Но в современной России, где мест богослужения мало и где многие христиане вынуждены работать по воскресеньям, ежедневная литургия вошла в обыкновение во многих городских приходах.
В богослужении Православная церковь использует местный язык: арабский в Антиохии, финский в Хельсинки, японский в Токио, английский (когда нужно) в Лондоне и Нью–Йорке. Одной из первых задач православных миссионеров — от Кирилла и Мефодия в IX в. до Иннокентия (Вениаминова) и Николая (Касаткина) в XIX в. — был перевод богослужебных книг на местные наречия. Однако на практике из общего принципа употребления местных языков есть исключения: так, в грекоязычных церквах принят не новогреческий, а греческий Нового Завета и Византии; что касается Русской церкви, она до сих пор пользуется средневековыми переводами на церковнославянский. В 1906 г. многие русские епископы фактически рекомендовали более или менее всеобщее замещение церковнославянского языка современным русским, но большевистская революция помешала воплощению этого замысла в жизнь.
В сегодняшней Православной церкви, как и в ранней церкви, все службы поются или произносятся речитативом. В православии нет эквивалента римской»низкой мессе»или англиканской»читаемой службе». При каждом совершении литургии, на каждой утрене или вечерне воскуряется ладан и звучит пение, даже если нет ни хора, ни общины, но только один священник и единственный чтец. В церковной музыке грекоязычных православных до сих пор принят византийский распев на восемь гласов. Этот распев был принесен византийскими миссионерами в славянские страны, но в течение столетий он сильно видоизменился, и разные славянские церкви выработали каждая собственный стиль и собственную традицию церковной музыки. Среди этих традиций наиболее известна и наиболее притягательна для западного слушателя русская традиция. Многие считают русскую церковную музыку самой утонченной в христианстве; как в самой России, так и за ее пределами заслуженной славой пользуются русские хоры. До самого недавнего времени все песнопения в православных храмах осуществлялись хором певчих; сегодня в небольшом, но постоянно растущем количестве церквей Греции, России, Румынии и православной диаспоры начинает возвращаться общинное пение: если не на протяжении всей службы, то, во всяком случае, в ее особые моменты — такие, как произнесение символа веры и Господней молитвы.
Как и в ранней церкви, в сегодняшней Православной церкви принято пение без сопровождения и отсутствует инструментальная музыка, за исключением некоторых — прежде всего греческих — православных общин в Америке, проявляющих склонность к органу и фисгармонии. Большинство православных не применяют ручных колокольчиков внутри храма, но снаружи они строят колокольни и очень любят колокольные звоны, звучащие не только перед службой, но и в некоторые моменты самой службы. Особенно знамениты русские колокольные звоны. Павел из Алеппо, посетивший Москву в 1655 г., пишет:«Ничто не волновало меня так, как согласный звон всех колоколов в канун воскресных дней и больших праздников, а также в полночь перед наступлением праздников. От их колебаний дрожала земля, и гул их голосов, подобно грому, возносился к небу».«Они звонят в бронзовые колокола, согласно своему обычаю. Да не испугается Бог шумного великолепия их звонов!»
Православный храм обычно имеет в плане приблизительно квадратную форму и просторное центральное помещение, перекрытое куполом. (В России церковные купола приняли удивительную луковичную форму, — составляющую столь характерную черту любого русского пейзажа.) Удлиненные нефы и капеллы, обычные для соборов и крупных приходских церквей готического стиля, не получили распространения в восточной церковной архитектуре. В прошлом не было принято устанавливать в центральной части храма стулья или скамьи со спинками, хотя могли быть лавки или скамьи вдоль стен. К сожалению, в последние годы и в Греции, и в диаспоре возрастает тенденция к тому, чтобы заполнять все пространство церкви рядами сидений. Несмотря на это, для православных все еще остается нормой выстаивать большую часть церковной службы (неправославные посетители часто поражаются, видя старых женщин, проводящих на ногах по нескольку часов без видимых признаков усталости), но есть моменты, когда собравшиеся в храме могут присесть или преклонить колена. Правило 20 Первого вселенского собора запрещает все коленопреклонения по воскресеньям и в любой из пятидесяти дней между Пасхой и Пятидесятницей, но сегодня, к сожалению, это правило не всегда соблюдается строго.
Примечательно, насколько заметное различие привносит в самый дух христианского богослужения наличие или отсутствие сидений. В православном богослужении есть какая‑то гибкость, несознаваемая непринужденность, которой не найти среди западных прихожан — во всяком случае, к северу от Альп. Западные верующие, усевшись по рядам, каждый на своем месте, не могут пошевелиться во время службы, не произведя общего смятения; на Западе принято приходить в храм к началу службы и оставаться до конца. В православном храме люди могут входить и выходить более свободно, и никого особенно не удивляет, если кто‑то двигается во время службы. Та же непринужденность и свобода характерны для поведения священников: обрядовые движения не столь детально расписаны, как на Западе, жесты менее стилизованы и более естественны. Эта непринужденность хотя и может подчас привести к недостатку благоговения, тем не менее составляет драгоценное качество, которое было бы жаль утратить. Православные в храме ощущают себя раскованно: не как войска на параде, а как дети в отчем доме. Православное богослужение часто называют»неземным», но более точно было бы назвать его»домашним»: это семейное дело. Но за этой непринужденностью и домашностью лежит глубокое ощущение таинства.
В любой православной церкви святилище (алтарная часть) отделено от остального помещения иконостасом — сплошной перегородкой, обычно деревянной, увешанной большими иконами. В древности алтарь отделялся лишь низкой перегородкой высотой метр -полтора. Иногда это был ряд свободно стоящих колонн, подерживавших горизонтальную балку, или архитрав; перегородку такого рода можно увидеть в соборе св. Марка в Венеции. Лишь в сравнительно позднее время — во многих местах не ранее XV‑XVI вв. — пространство между колоннами заполнилось, и иконостас принял свой нынешний сплошной вид. Многие сегодняшние православные литургисты были бы рады последовать примеру св. Иоанна Кронштадтского и вернуться к более открытому типу иконостаса; кое–где это действительно было сделано.
В иконостасе есть три двери. Большая дверь в центре, именуемая Святыми или Царскими вратами, будучи открытой, позволяет видеть внутреннее пространство алтарной части. Эта дверь закрывается двойными створками, за которыми висит завеса. Когда нет службы, створки (за исключением пасхальной недели) закрыты и завеса задернута. Во время служб дверь иногда открыта, иногда закрыта; когда врата закрыты, завеса тоже обычно задернута. Однако во многих греческих приходах врата не закрываются и завеса не задергивается на всем протяжении литургии. В значительном количестве церквей врата были убраны вообще; в других прихожане поступили гораздо корректнее в литургическом отношении: они сохранили врата, хотя и убрали завесу. Из остальных двух дверей левая ведет в протесис — место приуготовления Святых Даров (здесь хранятся священные сосуды, и здесь на жертвеннике священники приготовляют хлеб и вино в начале литургии), правая ведет в диаконикон (теперь обычно используется в качестве ризницы, но изначально это было место, где хранились священные книги — в частности, Евангелие — и реликвии). Миряне не допускаются за иконостас, за исключением особых случаев — например, для прислуживания во время литургии. Алтарь, или престол, в православном храме помещается у восточной стены, в центре святилища; за ним располагается горнее место для епископа.
