Джон Ричардсон (Джаядев дас) - Никогда не говори, что умрешь
Ева должна было уходить, а Том уезжал на весь день, когда их жилец как раз поинтересовался, не нужно ли что-нибудь сделать по дому. Том шутливо предложил ему отремонтировать комнату, потому что они уже несколько месяцев откладывают это дело.
— А что именно нужно сделать?
Том показал ему на обои и штукатурку, которые уже полгода пылились на лестнице и предложил: «Если ты начнёшь, то я потом закончу». После чего он сел в грузовик и уехал, оставив жильца на весь день одного в доме.
Вечером Том с Евой не поверили своим глазам, когда увидели, сколько работы сделал этот парень — он приклеил все обои. Была, однако, маленькая деталь, которая сразу бросилась им в глаза. Обои были наклеены горизонтально. Может это и мелочь, конечно, но видели ли вы хоть раз в жизни, чтобы кто-нибудь горизонтально клеил обои? Их всегда приклеивают вертикально.
Ева невинно пошутила по этому поводу: «Это, конечно, прекрасно, но, похоже, обои клеил инопланетянин».
Когда через несколько месяцев жилец съезжал, Том собрался отвезти его в аэропорт. Перед тем, как выйти из машины, парень открыл большой матерчатый контейнер, который лежал у него в рюкзаке и показал Мику коллекцию таких красивых камней, которых тот и в жизни не видывал. Он предложил Тому выбрать себе любой камень на память. Все камни были разными и по форме, и по размеру, а цвета были настолько поразительно красивы, что Том никак не мог сделать выбор.
Он сказал, что его внимание почему-то привлёк какой-то уродливый круглый камень, очень тёмный, нелепо торчащий посередине, выглядевший, как не посмотри, самым неудачным «отпрыском из помёта». По словам Тому, трудно сказать, что на него нашло в этот момент, во всяком случае, никакого вразумительного объяснения тому, что он выбрал именно этот камень, вместо красивого экзотического, у него нет. Более того, с тех самых пор Том не может с ним расстаться и везде носит с собой. Это и есть тот самый камень, который они приносили мне, и который высосал из меня всю энергию.
Неудивительно, что Том так распереживался, когда я так настойчиво советовал ему избавиться от этого камня.
Моё богатое воображение работало без остановки до тех пор, пока отдельные части пазла не сложились в следующую картинку.
Это камень играл главную роль в их драме. «Похищения» начались только тогда, когда камень оказался у Тома. Я думаю, что он был своеобразной меткой. Она показывала им, в каком месте находился Том в то или иное время. Зачем? Чтобы они могли забрать его с собой и получить от него то, чем он так охотно делился. Сперму. Том, вероятно, стал одним из их многочисленных доноров спермы. Многие из «похищенных» женщин рассказывают о клинико-хирургическом вторжении захватчиков в их репродуктивные органы. И чаще всего это происходит в период овуляции. Мне кажется, что они берут сперму и яйцеклетки, создают человеческие существа, воспитывают их в рамках своей культурной среды, а когда те вырастают, запускают их на Землю, чтобы те незаметно жили среди нас, ничем не выделяясь, и занимались тем, что им поручали.
Примерно в то же самое время в местной газете промелькнуло сообщение из Челмсфорда в Эссексе: дюжина полицейских засвидетельствовали факт появления НЛО в районе шоссе А12.
Вне зависимости от того, правы мы или нет, говоря о том, что инопланетяне похищают ничего не подозревающих людей, проезжающих по А12 — они всё время здесь. Веды, старейшие книги на планете, в которых объясняется природа Вселенной, утверждают, что они существуют. Десятки тысяч человек, включая профессиональных пилотов, врачей, полицейских и других трезвомыслящих людей, сами не веря в это, свидетельствуют то же самое.
Глава 20
От живущей во мне Сверхдуши я получил многочисленные благословения, с помощью которых могу проникаю в тайны предыдущих воплощений. Мне доводилось получать откровения, после которых я предлагал людям пройти регрессию, не объясняя, что мне известно об их прошлом. Или я просил кого-нибудь другого провести с ними сеанс регрессии, в результате чего выяснялось, что информация, полученная мной на тонком уровне, полностью совпадает с результатами регрессии.
Однажды, в середине 1990-х, я посетил семинар по регрессии во Флорал Холле Уэстминстера в рамках выставки «Сознание — тело — душа», который проводил известный американский ведущий. Мне хотелось познакомиться с опытом других людей, работающих на этом поприще и, возможно, научиться каким-то новым приёмам или техникам. Увы, на семинаре, практически, не нашлось того, о чём я ещё не знал, или чего я ещё не делал, поэтому презентация показалась мне несколько скучноватой.
Слишком много говорилось об одарённости ведущего, но большую часть времени на семинаре мы проводили, пытаясь угадать, кем были в предыдущей жизни сидящие с нами рядом люди. Любой из присутствовавших мог говорить всё, что ему приходило в голову тому, кого ему хотелось «просветить». Это показалось мне несколько надуманным, если не сказать, рискованным, учитывая, что в подобных ситуациях, когда сердце человека «открыто нараспашку», всё им услышанное может очень надолго оставить глубокий след в сознании.
Всего собралось около 500 человек. Нам предложили расставить стулья по кругу, по 8 человек в кругу, и в каждом кругу выбрали того, кому мы рассказывали свои догадки. Короче говоря, неразберихи было много, и вряд ли это был самый эффективный и увлекательный способ развлечения для тех, кто заплатил за вход по двадцать фунтов. Но люди обожают поговорить о себе, и обожают, когда говорят о них, поэтому все активно включились в процесс.
Однако большинству, явно было нечего сказать, а те, кому было что сказать, естественно не были до конца уверены в своих откровениях. И вот очередь дошла до вашего, несколько расстроенного, покорного слуги. Прежде всего, я попытался выразить своё недовольство организацией семинара. Слишком многое было пущено на самотёк, нам не было дано чётких инструкций относительно того, как получать информацию о прошлых жизнях, просто нужно было говорить «всё, что приходило в голову».
«Вы, да будет вам известно, не случайно оказались здесь рядом друг с другом», — строго сообщил ведущий, и это, конечно же, было чистой правдой. А вот всё остальное...
Итак, я начал с женщины, сидевшей по соседству, спросив её, откуда она знает, правда ли то, что я ей скажу. Она ответила, что посмотрит, что она почувствует.
Не скрывая сарказма, я заметил: «Это естественно, но по своему опыту я знаю, что иногда мы испытываем очень сильные чувства по какому-нибудь поводу, а потом выясняется, что мы ошибались. Может быть, и вы вспомните похожий случай? Скажите правду».
И она действительно вспомнила, как однажды почувствовала полную уверенность, что её друзья затеяли у нее за спиной что-то явно неладное. Войдя без предупреждения в комнату, где собрались «заговорщики», она заметила виноватое выражение на их лицах и тогда сделала вывод, что своим неожиданным появлением доставила им неудобство. Несколько ночей подряд её мучила бессонница, пока она, наконец, не узнала, что заговор состоял в том, чтобы отметить её день рождения, а вечеринка должна была стать сюрпризом для нее. А ведь она всю неделю злилась на «заговорщиков» и готовилась отомстить им словом и делом. Наши чувства могут передать нам вкус блюда, что мы называем реальностью, однако порой мы обильно сдабриваем его долей самокопания и приправляем сомнением.
Я попытался объяснить ей, как разобраться с дилеммой прошлой жизни — как только у вас появляется чувство, что вам известно, кем человек был в прошлом воплощении, нужно «отложить» его в сторону и просто попытаться описать нынешнюю жизнь человека. Нам удаётся перенести в эту жизнь довольно большое количество личных качеств, привычек, предрасположенностей и антипатий. Если мы способны более или менее точно увидеть картину этой жизни, то мы с большой долей уверенности можем говорить, о той личности, которая предшествовала нынешнему воплощению. Или наоборот — рассмотрев качества настоящей жизни и её природу, спроецировать их на прошлую жизнь и попытаться представить, какой она была.
Однако пора было переходить к делу, и мне следовало либо смириться с ситуацией, либо замолчать. Я выбрал сидевшую рядом со мной женщину и рассказал ей, чем она любит заниматься, компании, которая она предпочитает, блюда и напитки, которые ей нравятся, в каких странах она хотела бы жить — одним словом, всё, что пришло мне в голову, и что соответствовало сложившемуся у меня в воображении образу её предыдущей жизни — французской аристократки XVIII в.
Это произвело на неё сильное впечатление, чего нельзя было сказать о девушке лет двадцати с небольшим, сидевшей рядом: «Давайте-ка посмотрим, угадаете ли вы, кем была я!»
Моё ложное эго омрачило мой разум, и, не успев даже подумать, я воскликнул: «Конечно!».
