Священник Даниил Сысоев - Пять огласительных бесед
Ответ: «Так верую и так исповедую».
Вопрос: «Веруешь ли, что Господь Иисус Христос не по необходимости, но добровольно, истинно, а не призрачно плотью пострадал за нас, Божеством же бесстрастен пребывая, силою Своего Божества воскрес, на Небеса с плотью взошел, и сидит по правую сторону Отца, откуда же снова придет судить живых и мертвых, и царствовать будет, и царствию Его не будет конца?»
Ответ: «Так сердцем верую, и устами нелицемерно все сие исповедую».
Вопрос: «Веруешь ли, что Дева Мария, родившая Христа Бога нашего, всегда — девственна и воистину Богородица, и того ради достойно почитать Ее как Честнейшую и Превысшую Сил бесплотных, и поклоняться Ей благоговейно, как первейшей о нас к Богу Ходатаице?»
Ответ: «Все сие о Приснодеве Марии исповедую, яко Божию Матерь сию почитаю, и в молитвах прибегаю к Ней».
Вопрос: «Веруешь ли, что Крест Господа нашего Иисуса Христа, на нем распятого, есть уже не орудие проклятия и смертной казни, но знамение спасения и жизни вечной, которым на себе изображая, сетей вражьих избегаем?»
Ответ: «Так о Кресте Господнем верую и сим спасительным знамением ограждать себя от сетей лукавого с надеждой буду стараться».
Вопрос: «Веруешь ли, что в Церкви Своей Святой Господь наш Иисус Христос учредил семь Таинств, как необходимые: Крещение, Миропомазание, Причащение, Покаяние, Священство, Брак и Елеосвящение, через них же подаваемою благодатью верные рабы Христовы становятся наследниками жизни вечной?»
Ответ: «Так о Святых Таинствах верую, и что эти семь необходимы в Церкви Божией для спасения чад Ее, исповедую».
Вопрос: «Веруешь ли, что священное Писание Ветхого и Нового Завета, Церковью содержимое, святые Божии люди изрекли, от Святого Духа просвещаемые, и того ради приемлешь ли это Писание, как вдохновленное Богом и спасительное? От тех, кто не принимает и хулит его, отметаешься ли?»
Ответ: «Писание Священное, Церковью содержимое, как богодухновенное и святое, я принимаю, как Слово Божие, к спасению нам данное; не принимающих же и хулящих его отметаюсь».
Вопрос: «Апостольские и святых Отец предания, чиноположения и молитвословия, нашей Церковью содержимые, считаешь ли душеспасительными и приемлешь ли я?»
Ответ: «Все сие считаю душеспасительным и следовать им, насколько от меня требуется, обещаюсь».
Вопрос: «Веруешь ли, что апостолы, мученики и все святые, которых Церковь наша чтит и в молитвах призывает, суть воистину угодники Божии, с Христом во Царствии Небесном пребывают и о нас, грешных, молятся?»
Ответ: «Верую, и святых угодников Божьих отныне в молитвах призываю».
Вопрос: «Честные иконы, которые Христа, Богоматерь и святых лики изображают, принимаешь ли к почитанию, как в Церкви Православной установлено, и хулящих их отрекаешься ли?»
Ответ: «Иконы честные приемлю, по чину церковному поклоняться изображенным на них святым ликам; хулящих же их отрекаюсь».
Вопрос: «Все это, что ты сказал сейчас, от всей ли души твоей и от всего помышления твоего исповедуешь, не по нужде ли ко христианской вере приходишь и от свободного ли произволения сподобиться Святого Крещения желаешь?»
Ответ: «Истинно все, что я сказал, так и исповедую, и содержать до конца жизни моей обещаюсь, от своего произволения, нелицемерно к христианской вере прихожу и спасительное Крещение принять всею душою желаю».
Тогда предстоятель говорит: «Если воистину так есть, как ты сказал, утверди сие перед Церковью клятвою».
Он же читает; если же не умеет, вслед за читающим восприемником, или клириком, каждое слово повторяет:
«Я (имя) от магометанства (или другого исповедания, которое называется) ко христианской вере приходящий, ныне перед Всевидящим Богом клятвою моею подтверждаю, что не по принуждению или страху, или через притеснение от единоверных моих, и не из‑за корысти или иной утаенной мною причины, магометанского (или другого) лжеверия и всех, которые в нем, ересей и злохулений отрекаюсь, и ко спасительной христианской вере прихожу, но только ради спасения души своей, быв самою истиною сей веры побежден и любовью сердца моего ко Христу Спасителю влеком, христианином быть хочу и Крещения Святого сподобиться желаю. Если же сие с лицемерием ныне исповедую, а не от желания сердца моего ко Христу Богу прихожу, и после от веры христианской отречься и снова в магометанство (или в иную веру) возвратиться дерзну, да постигнет меня гнев Божий и осуждение вечное. Аминь».
В качестве подтверждения этой присяги оглашенный целует Крест и Евангелие. После этого священник говорит: «Благословен Бог, хотяй всем человеком спастися и в разум истины приити. Аминь».
Диакон: «Оглашеннии, главы ваша Господеви приклоните».
Хор: «Тебе, Господи».
Когда же тот преклонит голову, диакон говорит: «Господу помолимся».
Предстоятель читает молитву сию: «Боже великий, первобытную тму просветивый и Сына Твоего низпославый во очищение падшаго естества нашего, Сам и раба Твоего (имя), подклоншаго Тебе главу свою, преведи от омрачения греховнаго к свету Твоего богоразумия, очисти от скверны, изми от козней сопротивнаго и сопричти его избранному Твоему стаду, даруя ему часть и жребий в Церкви Твоей святей. Ты бо еси Бог наш, Сый благословен во веки».
Клир: «Аминь».
После этого, запечатав крестным знамением оглашенного и глядя к алтарю, говорит эту молитву: «Боже великий и дивный, призываяй заблуждших и рекий: Обратитеся ко Мне, и обращуся к вам, и обращающагося приемляй, по слову Твоему: Грядущаго ко Мне не изжену вон! Сам и раба Твоего сего (имя), приходящаго к Тебе от заблуждения пути своего, приими, предъусреть его благодатию Твоею, введи его во двор Твой Церковный; отверзи ему врата правды, в няже вшед, возможет избегати всякия прелести, лжи и неправды; Ангела ему посли, сопутствующа на добрем пути, на немже обрел есть Тебе, Спаса нашего Бога; укрепи веру его, надежду и любовь чистую, и яви лице Твое на нем, яко да сподобится бани пакибытия и одежди нетления, и тако во обновлении жизни ходити начнет. Твое бо есть, еже миловати, просвещати и спасати нас, и Тебе славу возсылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне же и во веки».
Клир: «Аминь».
Если много оглашенных, то надлежит их всех именовать, и каждый ожидает Крещения. Если человек находится под угрозой смерти, то крестят его при условии его искреннего предварительного желания. Даже если человек потерял здравый разум от болезни, но прежде желал креститься, его можно крестить по вере родных, если он не пребывает в состоянии беснования, согласно 4 правилу Тимофея Александрийского. Беснующийся оглашенный не должен принимать Крещения, пока из него не изгонят нечистого духа, исключение возможно только при угрозе его жизни, по 2 правилу Тимофея Александрийского.
Крещение может быть ускорено также в случае, если Промыслом Божьим оглашенный случайно причастится, в соответствии с 1 правилом Тимофея Александрийского. В том случае, если у женщины наступили месячные, то она должна отложить Святое Крещение, согласно 6 правилу Тимофея Александрийского.
Апостольская практика совершения Таинства и его искажение
Господь Иисус Христос, повелев апостолам возрождать в Крещении людей, дал и правило, как совершать это Таинство. Сами обряды Крещения переданы Господом после Его Воскресения. Как свидетельствует святитель Василий Великий в «Книге о Святом Духе»: «из сохраненных в Церкви догматов и проповеданий, некоторые мы имеем от письменного наставления, а некоторые прияли от апостольского предания, по преемству в тайне, и те и другие имеют одну и ту же силу для благочестия. И сему не воспрекословит никто, хотя мало сведущий в установлениях церковных. Ибо аще предпримем отвергать неписанные обычаи, аки не великую имущие силу, то неприметно повредим Евангелию в главных предметах, или паче сократим проповедь в единое имя без самой вещи… Благословляем также и воду Крещения и елей помазания, еще же и самого крещаемого, по какому писанию? Не по преданию ли, умалчиваемому и тайному? И что еще? Самому помазыванию елеем, какое писанное слово научило? Откуда и троекратное погружение человека? И прочее бывающее при Крещении, отрицаться сатаны и ангелов его, из какого взято писания? Не из сего ли не обнародуемого учения, которое отцы наши сохранили в недоступном любопытству и выведыванию молчании, быв здраво научены молчанием охранять святыню Таинства? Ибо какое было бы приличие, писанием оглашать учение о том, на что непосвященным в Таинство и воззрение не позволительно? И далее. Сия есть вина предания без писаний, дабы к многократно изучаемому познанию догматов не утратили многие благоговения, по привычке. Ибо иное догмат, а иное проповедание. Догматы умалчиваются, проповедания же обнародоваются. Род же умолчания есть и неясность, которую употребляет писание, неудобосозерцаемым творя разум догматов, ради пользы читающих».
