Уильям Берроуз - Голая сайентология. Разоблачение этого странного культа
Вот мистер Мустейн пускается в обвинения психиатров. Каждый сайентолог, отвечающий на мою статью, говорит и говорит о психиатрии, как будто статья представляла собой страстную защиту этой сомнительной профессии. Я часто говорил, что девять из каждых десяти психиатров стоило бы сделать ветеринарами, и сбрить эти козлиные бородки, если рассчитывать на популярностью у местного населения.
Да, я знаю об использовании психиатрии как средства политического контроля. Мы видели, как это происходило в России и Германии. Я – яростный противник шоковой терапии и лоботомии. Большинство так называемых психиатрических больниц – это просто лагеря смерти, даже не особо претендующие на то, что они являются чем–то другим. Так что нам нет нужды обсуждать всё это.
Суть в том, что психиатры – слуги истэблишмента. Кто стоит за вашим Психиатром–Смертью с косой? Кто отдает приказы в этом сральнике? Та самая ось, вокруг которой этот сральник вертится, промышленные гиганты Америки. Они сидят на толчке. Они отдают полицейским свиньям и наркоагентам, политикам, психиатрам и газетам приказы. И кое–кто из них хорошо держит себя в тени. Быть невидимым легко, если вы богаты. А их способы контроля всегда коварнее.
Сейчас они в состоянии не пускать на рынок любого писателя, если им не нравится то, что он говорит, лишив его рецензий в воскресных газетах и новостных журналах. Если масс–медиа не дадут места для рецензии, единственным пристанищем писателя останется андеграундная пресса. И как долго просуществует андеграундная пресса под властью Уоллеса или его эквивалента?
Писатели должны быть встревожены тем, куда именно может завести такая политика отсутствия рецензий. Я уже видел это в действии. Моя последняя книга ‘Работа’ только что была опубликована в Англии. Никаких рецензий ни в одной воскресной газете, никаких рецензий вообще где–либо. Помните – книжные магазины могут отказаться поставлять какую–нибудь книгу, если им не нравится, что в ней говорится. ‘Процесс’ (‘The Process’) Брайона Гайсина постигла та же участь — отсутствие рецензий. Тот факт, что тысячи людей были бы рады прочесть эту книгу, не меняет ситуации, если они никогда не слышали о ней и не могут найти ее в книжных магазинах.
В ‘Работе’ немало написано о Сайентологии, и по большей части с симпатией. Я говорю там, что Сайентология — то, о чём стоило бы знать любому эрудированному человеку. Ну а если кто–то сказал бы, что любому эрудированному человеку стоило бы прочесть мои книги, я расценил бы это как рекламу – а вы бы? Выясните, кем являются ваши друзья. Это люди, которые не пускают ‘Работу’ на английский рынок – ваши друзья? Это промышленные гиганты Америки – ваши друзья? Я не могу вообразить более уродливой банды монстров, когда–либо свалившихся на какую–нибудь планету, чем промышленные гиганты Америки… содрогающиеся от отвратительных минеральных потребностей, их глаза горят неукротимым огнём монополии.
Вы можете говорить о подавляющих личностях… Именно так они появились здесь и остаются здесь: подавляя других…
Аксиома глупости, на которой настаивает мистер Мустейн – это неосведомленность о времени, месте, форме и событии… Он продолжает, говоря: «а это вообще более достойно бюрократа, ответственного за Управление по Контролю за Чистотой Пищи и Препаратов (Pure Food and Drug Administration), чем писателя и мыслителя вашего калибра…» Неужели мистер Мустейн всерьёз считает, что я поддерживаю такие действия Свиней по Контролю за Чистотой, как конфискация Э–Метров и оргонных аккумуляторов? Как сжигание книг Райха и замалчивание его открытий?
Я вот не верю в то, что говорит Махариши (Maharishi), но буду защищать его право говорить это, если и не до смерти то, по меньшей мере, на уровне подписывания петиций. Я бы разрешил даже фрейдистский анализ между согласными по доброй воле взрослыми. Каждый имеет право заниматься своим делом. Это точка зрения Либеральных Левых. Представители другой стороны так не считают. Они могут использовать техники Сайентологии с целью контроля и подавления. Позволят ли они тогда кому–нибудь изучать использование этих техник с целью освобождения? Вы ведь не столь наивны, мистер Мустейн.
Освобождение – вовсе не то, чего хотят эти люди. Выясните, кем являются ваши друзья, и скажите нам, какова ваша позиция…
Да, вы верите в свободу, и человек с проясненный разумом сделает мир разумным… Это все слишком неопределенно.
Мы хотели бы знать, какова позиция Сайентологии и мистера Хаббарда по вопросу войны во Вьетнаме, сексуальной свободы, студентов–активистов, Власти Черных, травы, Красного Китая, политики Американского отдела по наркотикам и ЦРУ.
Если дело идет к революции: на чьей стороне вы будете сражаться?
В ‘Работе’ я делаю ясной мою позицию по каждому из этих пунктов.
Сейчас мы видим всемирное сопротивление и реакцию, близкую к той, которая разрушила либеральные движения 1848 года. Сегодняшние революционеры вполне могли бы избежать ошибок Гарибальди и Боливара… (Вот рекламная вставка для вас, мистер Мустейн… Мистер Хаббард написал очень проницательный анализ ошибок Боливара в одном из своих бюллетеней. Его стоило бы перепечатать в андеграундной прессе. А здесь – рекламная вставка о Э–Метре: В умелых руках он – безошибочный детектор лжи, и мог бы использоваться для обнаружения и отсеивания тайных агентов… Вот лагерь в джунглях, человек из ЦРУ держит в руках банки… Он слегка потеет. Двое партизан с солдатскими ружьями стоят наготове… «Вы имеете связи с ЦРУ?» …Таковы показания… Как вы считаете, что это могло бы значить?..)
Такова уж революция, и середина будет выдавливаться, пока не останется нейтральных. Как я могу оставаться нейтральным, когда Уоллес говорит, что собирается позаботиться о «хиппи, анархистах и ведущих писателях»?.. Это вопрос выживания для меня, и думаю, для многих других писателей тоже… На самом деле никто не может быть нейтральным по этому пункту, и никто и не является таковым. Это вопрос выживания. Каждый должен спросить себя, кто или что нужно ему для выживания. Кто его союзники.
А если Уоллес или его эквивалент придёт к власти, или армия вступит во владение, он должен будет спросить себя: каковы мои условия выживания? Что должен я делать, чтобы выжить? Стать стукачом, наркоагентом, коллаборационистом? Танцевать русские народные танцы перед Сталиным? (Хрущев танцевал). Искать убежище в Англии, как Генри Джеймс (Henry James)? Появиться на американском ТВ со страстным призывом ко всем молодым людям, когда–либо взволнованным или вдохновленным моими книгами: «Избегайте льстивых обещаний Москвы и Пекина, и коварных доктрин чудаков и ненормальных, и действуйте как благопристойные американцы»?
Людям в Германии и России пришлось ответить на такие вопросы. Сайентологи говорят, что они не поддерживают каких–либо политических групп или партий. Они просто пытаются сделать мир лучше… Что заставляет их думать, что всем позволят делать это при фашистском правительстве? Я в ‘Работе’ и других книгах сделал совершенно ясными свои политические интересы. В той статье, на которую ссылается мистер Мустейн, я призываю Сайентологию сделать то же самое.
РЕЦЕНЗИЯ УИЛЬЯМА БЕРРОУЗА на книгу ‘Сайентология Изнутри’ (‘Inside Scientology’),
автор Роберт Кауфман (Robert Kaufman), изд. Olympia Press, 279 стр.
Rolling Stone, 9 ноября, 1972
Высшие уровни Сайентологического процессинга классифицируются как «конфиденциальные», что значит: только тем, кто полностью завершили нижние уровни, прошли проверки безопасности, и к тому же заплатили большие денежные взносы, позволено увидеть и проработать соответствующие материалы. Наиболее тяжелые наказания налагаются на тех, кто эти материалы разглашает. Мистер Кауфман продемонстрировал настоящую смелость, впервые опубликовав так называемые конфиденциальные материалы Хаббарда в ‘Сайентологии Изнутри’. Подходите, вот они. За то, чтобы увидеть их, сайентологи платят $10,000.
В журнале «Mayfair» я вызывал Хаббарда выйти со своими секретными материалами и показать их квалифицированным специалистам в других областях, распространить их среди студентов университетов. Я был помещён в Состояние Измены, а вызов был, разумеется, проигнорирован. Видимо, он держит эти материалы в секрете в значительной степени для собственной финансовой выгоды. Иначе кто стал бы платить за то, чтобы увидеть их? Хаббард говорит, что всего лишь взгляд на эти опасные материалы может сделать «Wog» больным или привести к безумию. (Wog это его обличительное обозначение не–Сайентологов. Wog, говорит он нам, это достойный Восточный джентльмен (worthy Oriental gentleman): другими словами, тупой гуманоид, а насколько неправ ты можешь быть, человек? Сам он не с этой планеты, но он уверяет нас, что он здесь с лучшими намерениями.) Ну вот, некоторые Wog предположили, что здесь могут играть роль финансовые соображения… но нет, он просто не хочет делать людей больными. Почему? – если бы какой–нибудь Wog мельком увидел эти конфиденциальные материалы, то он слёг бы со скоротечным аппендицитом.
