Филип Янси - Отголоски иного мира
У другой женщины мужа насмерть сбила машина. «Он вознесен в Божью славу», — сказал пастор, причем в словах его чувствовалась искренняя убежденность. Пастор добавил, что необходимо заботиться о вдове: ведь такова наша вера — заботиться о вдовах и сиротах. Женщина нуждается… Пастор снова взглянул на хор, и тот торжественно подхватил: «Говори с Иисусом…»
Побывав в церкви Эбенезера, я стал понимать движение Мартина Лютера Кинга глубже. Негров в Атланте унижали, ругали, к ним относились с неприкрытой враждебностью, сопровождающейся актами насилия. Церковь давала нефам слова для песен о свободе и веру в скорое осуществление этих слов. Она помогала им жить сразу в двух мирах.
***
В нескольких часах езды от Атланты, на шоссе № 19 графства Самтер, среди полей из красной глины радикальный баптистский проповедник создал общину иного рода. Она была очень необычной. Дело в том, что Кларенс Джордан понял Новый Завет буквально. Христос заповедал любить врагов — Джордан отказался от военной службы. Христос обличил богатство – Джордан отказался от достатка. Апостол Павел сказал, что во Христе нет ни иудея, ни язычника, ни мужчины, ни женщины, ни раба, ни свободного — Джордан основал ферму «Койнония» («Общение»), на которой могли бы жить люди любой расы и любого происхождения, вместе работать, делиться доходами и обладать совместной собственностью.
В глубинке Джорджии 1950–1960–х годов такие идеалы были не в чести. «Коммунисты» и «негролюбы» — вот самые мягкие из эпитетов, которыми награждали сторонников этих идеалов. Когда же в 1956 году, спустя два года после отмены Верховным судом США раздельного образования, Джордан субсидировал обучение двух негритянских студентов в государственном вузе, у «Койнонии» начались реальные неприятности. Общине то и дело ломали заборы, на их земли выбрасывали мусор, им подсыпали сахар в бензобаки, уничтожали посевы. С шоссе исчезли дорожные указатели, показывающие местонахождения рынка, принадлежавшего ферме.
За вандализмом последовало насилие. Ку–клукс–клан открыто угрожал «всем, кто ест с ниггерами».
Взрывали рынок, обстреливали здания фермы. Затем начался бойкот: хлопок фермы «Койнония» не обрабатывали, их продукцию не покупали. Поскольку никто не покупал у общины яйца, пришлось зарезать около четырех тысяч кур–несушек. Ферме не оформляли страховку, не продавали удобрения, не открывали счет в банке. Вандалы уничтожили пчелиные ульи и порубили три сотни яблонь, персиковых и ореховых деревьев.
Друзья и сторонники убеждали общину переехать, но ее члены не поддавались на уговоры, будучи убеждены, что заповеди Христовы необходимо исполнять, каковы бы ни были последствия. Как сказала Флоренс, жена Джордана: «Мы понимали, что мы не первые и не последние христиане, которых могут убить». Община наладила доставку товаров по почте, что помогало сводить концы с концами. Один из каталогов «Койнонии» призывал сочувствующих покупателей: «Помогите доставлять орехи из Джорджии».
Джордан верил, что гражданам Царства Божьего подобает мужество, сколь бы ни было враждебно к ним окружающее общество. Он сетовал, что движение за гражданские права одержало свои главные победы в судах, а не в церквях:
«У меня просто сердце разрывается: язычников делает христианами не Библия, а Верховный Суд. Тяжело видеть, что борьба за интеграцию ведется не в доме Божием, а в автобусах, на вокзалах и за дискуссионными столами: каковы, мол, аргументы за то, чтобы белые и черные вместе ели гамбургеры и пили кока–колу. Нет, нам следовало бы сидеть за столом Иисуса, деля друг с другом хлеб и вино… И никакие дискуссии не понадобились бы, если бы христиане пребывали друг с другом в церкви, вместе вечеряли».
В арсенале граждан Царства Божьего есть мощное оружие, напоминал членам общины «Койнония» Кларенс Джордан. Это любовь, мир, доброжелательность, служение, хотя они подчас и кажутся бессильными перед бомбами, пулями и бойкотами. По мнению Джордана, лучше доказательство реальности незримого мира — преображенные человеческие жизни.
Вообще–то Джордан умел раздражать людей. Когда ему показали роскошные церковные здания на Юге, он ответил, что церквям подобает тратить «не меньше денег на строительство домов для братьев своих, которых члены церквей видели, а не на попытку выстроить дом для Бога, Которого не видели». Когда некий пастор похвастался крестом стоимостью в десять тысяч долларов, возведенным на макушке церкви, Джордан сказал: «Были времена, когда христиане ставили такие кресты бесплатно».
Ферме «Койнония» не удалось достичь тех идеалов гармонии, на которые уповал Кларенс Джордан. Однако она выжила вопреки нападениям Ку–клукс–клана и местным бойкотам. Свое понимание Евангелия Джордан отразил в созданном им разговорном парафразе Нового Завета. Этот парафраз, работу над которым ему не суждено было закончить, неожиданно сделался популярным. По нему даже поставили мюзикл на Бродвее, причем слова на музыку положил известный композитор Гарри Чапин.
Этим влияние Джордана не ограничилось. Им восхищался работник соседней арахисовой фермы по имени Джимми Картер, впоследствии ставший губернатором Джорджии и президентом Соединенных Штатов. Миллард Фуллер, один из общинников «Койнонии», по совету Джордана продал свою юридическую практику, раздал деньги и основал организацию «Дом для человечества». С тех пор она помогла выстроить по всему миру более двухсот тысяч домов для нуждающихся. Мобилизуя прихожан на бесплатный труд, эта организация показала им, как строить «дома для братьев своих, которых они видели».
Господь призывает каждого из нас делать во имя Него самые обычные дела. Время от времени некоторые люди — такие, как Мартин Лютер Кинг, Фанни Лу Хеймер, Кларенс Джордан, — начинают относиться к Божьему призыву серьезно. В результате происходят удивительные вещи. Квакер Томас Келли написал: «Лишь изредка встречается человек, который, подобно священнику–аболиционисту Джону Вулмену или святому Франциску Ассизскому, готов идти до конца, отдаваться служению полностью, вслушиваться даже в самый тихий шепот Божий. Но когда такое происходит, приходит Бог, начинаются чудеса, мир обновляется силой свыше и изменяется ход истории».
Вильям Джемс, скептик по натуре, изучал жизнь таких людей и сделал вывод, что они — хоругвеносцы общества:
«Они — отдельные сверкающие на солнце брызги великого потока, предтечи новой жизни. Мир еще не с ними, и потому тем, кто погряз в суете, жизнь святых кажется лишенной смысла. А между тем их призвание — приносить плод, оживить те семена добра, которые без них не дали бы всходов. После того как святой прошел перед нами, мы не можем больше оставаться такими, какими были раньше. Пламя порождает пламя. И если бы святые не верили в достоинство человека, мы погрузились бы в состояние духовного застоя»[82].
***
Иногда сами христиане говорят о христианстве как о контркультуре. Я думаю, что дело обстоит иначе: культура — это именно град Божий, а контркультура – град мира сего. Евангельский образ жизни — это и есть норма, изначальный замысел Создателя. Тот факт, что проповедь Иисуса сочли радикальной, а Проповедника убили, говорит больше о нас, нежели о Нем.
Мартина Лютера Кинга арестовывали, избивали и в конце концов убили. А сейчас мы ежегодно празднуем День Мартина Лютера Кинга — единственный национальный праздник, посвященный конкретному гражданину. Кларенса Джордана подвергали гонениям, а ныне в нем видят одного из современных пророков. Фанни Лу Хеймер поднялась из нищеты и безвестности, чтобы изменить национальную политику. Сестра Уэнди Бекетт далека от имиджа телезвезды, но ее передачи смотрели и слушали миллионы. Когда Джон Вулмен, Франциск Ассизский и мать Тереза впервые появились на сцене, они казались эксцентричными чудаками. Оглядываясь назад, мы видим в них, как сказал Вильям Джемс, хоругвеносцев, источники света.
Несколько раз в год я отрываюсь от американской культуры: либо уезжаю за границу, либо ухожу в горы. По возвращении приходится проходить период адаптации, подобно космонавтам, которые вернулись на Землю. Я включаю комедийный сериал: герои действуют невпопад и нарываются на колкие реплики партнеров, — за кадром раздается фальшивый смех. Я смотрю рекламу: она сулит сексуальные победы, если я выпью пива, и профессиональное уважение, если куплю автомобиль определенной марки. В первый день после возвращения ложь современной культуры просто режет глаз — эдакая гротескная пародия на настоящую жизнь. На следующий день реакции притупляются. Потом жизнь входит в обычную колею: воздух похоти, потребительства, эгоизма и карьеризма кажется нормальным.
Святые выделяются тем, что отказываются дышать воздухом лжи. Он вызывает у них отторжение. Они, даже живя в мире видимом, следуют правилам мира невидимого. Увещевания — «не будем раскачивать лодку» и «на такие перемены уйдут поколения» — не действовали на Кларенса Джордана: Христос сказал, значит, надо исполнять. Томас Мертон, осознав, что весь нынешний жизненный уклад есть бегство от Бога, устремился обратно к Богу, перебрался из Нью–Йорка в монастырь в Кентукки и дал обет молчания.
