Евгений Поселянин - Святые вожди земли русской
Невидимо за этими людьми стоит Сам Христос, протягивая руки на построение Себе тех живых жилищ, которые должны же создавать Ему люди взамен того, что Он предоставил им — весь простор Им задуманной, Им созданной вселенной.
Жаль, что почти не встречаются теперь на улицах больших городов сборщики на колокол. Мне только раз довелось встретить такого сборщика на одной из бойких улиц Петербурга. Сбоку мостовой стояли запряженные в одну лошадь дровни, покрытые рогожей. На дровнях стоял небольшой колокол. Люди, крестясь, бросали на рогожу медяки.
О этот кимвал, звенящий во славу Божию, сзывающий православных на молитву!
В одной из лучших пьес своих, «Не так живи, как хочется», проникновенный русский драматург Островский изобразил человека, сбившегося с пути и в отчаянии решившегося на самоубийство. Он был готов исполнить свой ужасный умысел, как услыхал звук церковного благовеста, опомнился и стал исправляться.
Мне пришлось присутствовать в одной сельской местности при подъеме на колокольню колокола. В трогательных молитвах молебна испрашивалась колоколу благодать, будящая людей к славословию Божию, пробуждающая в них добрые чувства. Кто не заслушивался гулом родных колоколов, кто из москвичей не дивился силе, величию, необычайности пасхального трезвона в Москве?
Прозвенят двенадцать мирных ударов на кремлевских Спасских воротах. И Москва со своими пылающими огнями внутри и снаружи церкви еще молчит. И тогда над городом, в трепете и сосредоточении ожидающим своего Христа, пронесется вдруг рвущий воздух полногрудый звук Ивана Великого… Проплыл, еще не растаял, как за ним второй удар, там третий. Этот третий удар подхвачен вдруг во всех концах своих встрепенувшейся Москвой.
Звуки, как бы на приступ, лезут отовсюду на кремлевский холм, запевая, гудя, тихо различаясь и вновь и вновь прибывая в силе, торжествуя несказанное чудо. И над этой волной звуков царит стихийный гром, неопровержимый, как вечность, все собою покрывающий гул Ивана Великого. И кажется, когда пройдет вселенная, не станет уже времени: все равно в заветный час Воскресения Христова Иван-колокол пропоет воскресшему Христу свою безглагольную медную песню.
Будем любить родные колокола и бросать в них свою медь и серебро.
О значении сбора на церковное строение с большою теплотой говорит поэт князь Вяземский в своем прекрасном стихотворении, из которого приведем несколько отрывков:
Свой страннический крест прияв, как благодать,
Из дальнего села пришел он в город чуждый,
Но привели его не собственные нужды.
Нет, к дому Господа усердьем возгоря
И возлюбив и блеск, и святость алтаря, —
Он благолепью их посильный труд приносит
И именем Христа на церковь братий просит.
В волненьях суеты, среди столичных стен,
Преданье и урок апостольских времен,
Он ходит между нас евангельскою вестью
И праздные сердца в нас будит к благочестью.
И редко кто пройдет — и больно за того,
Кто мимо мог пройти, не оделив его
Хоть малым чем-нибудь, хоть ласковым вниманьем,
Сочувствием любви, поклоном, пожеланьем.
Храня в душе моей отцов простую веру,
Я следовать люблю народному примеру,
И лепту я мою спешу в тот сбор принесть,
Скажу: и моего тут меду капля есть;
Скажу: и моего тут будет капля масла,
Чтоб пред иконою лампада ввек не гасла,
Чтоб тихий свет ее лик Спаса озарял
И в душу скорбную отрадой проникал.
И может быть, Бог даст, сей лептой богомольной
Искупится мой грех, иль вольной, иль невольной,
И там зачтется мне, в замену добрых дел,
Что к Церкви Божией душой я не хладел…
Среди сборщиков на церковное строение есть много людей высокой духовной жизни, пронесших на себе это трогательное дело как очистительный подвиг. Вспомним тут знаменитого некрасовского «Власа», этот удивительный чистый, русский, величественный, трогающий и потрясающий образ церковного сборщика:
В армяке с открытым воротом,
С обнаженной головой,
Медленно проходит городом
Дядя Влас — старик седой.
На груди икона медная:
Просит он на Божий храм,
Весь в веригах, обувь бедная,
На щеке глубокий шрам;
Да с железным наконечником
Палка длинная в руке…
Говорят, великим грешником
Был он прежде. В мужике
Бога не было; побоями
В гроб жену свою вогнал;
Промышляющих разбоями,
Конокрадов укрывал;
Брал с родного, брал с убогого,
Слыл кощеем-мужиком,
Нрава был крутого, строгого…
Наконец, и грянул гром!
…Влас увидел тьму кромешную
И последний дал обет…
Внял Господь — и душу грешную
Воротил на вольный свет.
Роздал Влас свое имение,
Сам остался бос и гол
И сбирать на построение
Храма Божьего пошел.
С той поры мужик скитается
Вот уж скоро тридцать лет,
Подаянием питается —
Строго держит свой обет.
Сила вся души великая
В дело Божие ушла:
Словно сроду жадность дикая
Непричастна ей была…
Полон скорбью неутешною,
Смуглолиц, высок и прям,
Ходит он стопой неспешною
По селеньям, городам.
Нет ему пути далекого:
Был у матушки-Москвы,
И у Каспия широкого,
И у царственной Невы.
Словом истины евангельской
Собирая Богу дань.
Побывает и в Архангельской,
Проберется и в Рязань…
Ходит с образом и с книгою,
Сам с собой все говорит
И железною веригою
Тихо на ходу звенит.
Ходит в зимушку студеную.
Ходит в летние жары,
Вызывая Русь крещеную
На посильные дары, —
И дают, дают прохожие…
Так из лепты трудовой
Вырастают храмы Божии
По лицу земли родной…
Посещаемость храмов является обыкновенно точным отражением благочестия жителей.
О поэте Хомякове, который был искренним и усердным христианином, передают, что, возвращаясь в праздник из церкви, он с радостью говаривал:
— Слава Богу, сегодня в церкви было тесно.
И в самом деле, что может быть отраднее для верующего человека, как вид храма не только полного, но переполненного народом, часть которого стоит даже за стенами храма. Это тяжело в нашем климате зимою, но великолепно летом, когда звук священных слов проникает через открытые настежь окна и пение хора смешивается с вольным пением птиц, которые тоже хвалят в песне своей Бога.
Кому приходилось бывать в церквах обыкновенно малого размера, выстроенных в таких дачных местностях, которые бывают главным образом заселены летом, а зимой совершенно безлюдны, тот видал, как только какая-нибудь треть молящихся может стоять в таком по большей части деревянном храме, а все остальные размещаются снаружи этой церкви, выходящей, так сказать, из своих стен.
Один известный писатель выражает глубокую мысль о том, что как бы хорошо было, если бы внутрь храма могли быть вдвинуты грядки с цветами и внимали богослужению. «Что в том, что цветы не поймут этого богослужения? И я вот не совсем разбираю слов „Херувимской“, а мне хорошо…»
И вот возникает мысль о том, что возможно служение литургии вовсе без храма, на чистом лоне природы, к которому не притронулась еще человеческая рука. Представьте себе, что в местностях, где нет храмов, но где живет много людей, стремящихся к храму, выбирается уютная и просторная полянка и среди нее ставится приспособление для престола: не самый престол, в основание которого должны быть положены святые мощи, а стол в форме престола, для того чтобы на нем можно было положить запасный антиминс и служить обедню. Вокруг ничего: ни иконостаса, ни отдельных икон, ни подсвечников, ни царских врат. Храм во время совершения литургии будет без границ, без стен и без крыши, необъятным.
И в этом слиянии молитвы и природы, в пении, сменяющемся трелями соловья или переливным серебром жаворонка, шепотом деревьев и плеском речной струи — какая бы была красота!
Жизнь сама собой приводит к тому, что иногда богослужение выходит из храма. Так, в некоторых монастырях нашего Северо-Запада бывает такой прилив богомольцев в великие праздники, что духовенство с чашами выходит из храма и приобщает народ в нескольких местах снаружи.
При открытии мощей благоверной великой княгини преподобной Анны Кашинской вышедшие из двух соборов крестные ходы встретились на воздухе, где была совершена лития, после которой протодиаконом прочитан с соборного крыльца указ Святейшего Синода о восстановлении древнего почитания благоверной княгини.
Точно так же в Москве, в вечер торжества прославления мощей святителя Ермогена, патриарха Московского, в разных местах Кремля для народа, под открытым небом, на нарочно сооруженных помостах и принесенных к ним иконах, совершались всенощные.
