Евгений Поселянин - Святые вожди земли русской
В Тихоновой пустыни с целебным колодцем преподобного Тихона Калужского воздвигнута одна из величайших в России колоколен.
…Недавно освящен великолепный и громадный Морской собор в городе Кронштадте, где сосредоточен русский флот.
В постройке храмов часто находят себе исход неугасимая, ничем земным неутолимая тоска по дорогим утраченным людям или наполняющее душу усердие ко Христу, к Богоматери или к кому-нибудь из святых.
Велика и угодна в очах Божиих жертва на храм, приятны Ему те, которые жертвуют от избытка своего, но насколько выше и святей такая жертва, когда человек отдает Господу для построения храма все, что имеет.
Такую высокую жертву Богу принес, по слову великого старца Серафима, исцеленный им офицер из нижегородских помещиков, Михаил Васильевич Мантуров. Мантуров заболел болезнью, в которой не мог найти облегчения от врачей и которая заставила его покинуть военную службу. При страшных страданиях у него из ног выходили кости. В таком положении он услыхал о благодати, действующей от старца Серафима. Рассказы эти были столь необыкновенны, что он немедленно велел везти себя в Саров и рассказал старцу о своем недуге.
Преподобный Серафим долго молился у себя в келье и затем, выйдя к Мантурову, помазал ноги священным маслом, произнося: «По данной мне от Бога благодати я первого тебя врачую», — и Мантуров тут же исцелился.
Мантуров был человек благодарного сердца и великой искренности. Видя его душу и желая помочь ему принести Богу чудный самоотверженный дар, отец Серафим предложил ему обнищать ради Бога.
По совету старца Мантуров продал свое имение и все вырученные от продажи деньги употребил на постройку в Дивееве, в связи с приходским храмом, стоявшим там раньше и посещаемым крестьянами, большой двухэтажный храм для возникшей в Дивееве женской монашеской общины. Дивеевский храм был поставлен во имя Рождества Христова. По преданию, Богоматерь во сне сказала Мантурову: «Ты почтил Сына Моего, а Меня забыл».
И после этого голоса была устроена нижняя полуподземная церковь во имя Рождества Богоматери.
Когда человек, знающий про эту чудную лепту, в Серафимо-Дивеевской обители стоит у могилы Михаила Васильевича Мантурова, он невольно преклоняется в душе пред высотой и чистотой этой самоотверженной жертвы. И как белая лилия, выросшая из благодарности от благородной души этого жертвователя, белеет, красуется пред его глазами тот храм во имя двойного священного Рождества, у стен которого нашел свой последний приют праведный храмоздатель.
А по другую сторону храма, за приходной его частью, почивает храмоздательница этого приходского Дивеевского храма Агафья Симеоновна Мельгунова, имя которой тоже не может быть забыто, когда думаешь о лучших русских храмоздателях.
Родовитая помещица, владевшая наследственными имениями в нескольких губерниях, Агафья Симеоновна посвятила себя духовной жизни и, по особому повелению Богоматери, из Киева пришла на север России. Тут, в селе Дивееве, в деревянной тогдашней церкви последовало ей видение Богоматери, Которая приказывала ей остаться на этом месте, обещая, что тут возникнет великая женская обитель.
Продав свои имения, Агафья Симеоновна поселилась в Дивееве и много лет провела, как слуга, в доме местного священника. Она источала неперестающую милостыню крестьянам, обшивала, мыла и учила разуму их детей. Все свое достояние обратила в деньги, выстроила много храмов и обновила еще большее количество. Она в год голодовки воздвигала Дивеевский приходский каменный храм, этими работами кормя крестьян. На каком крепком основании стоят воздвигнутые усердием таких душ храмы!
Я знал одного простолюдина, который всю жизнь проработал десятником при постройках, вел жизнь строгую, имея единственным утешением посещение церкви и духовное чтение. Отказывая себе во всем, он скопил маленький капиталец и часть завещал по смерти своей на стипендию для студента-медика при Московском университете, а часть — на украшение церкви в родном селе.
Давно забыт он, затерянный на одном из дешевых московских кладбищ, в одинокой могиле, к которой едва ли кто подходит. Но в родном селе поминается его имя. А когда забудут его, все же будут гореть на иконах на его средства помещенные на них оклады, будут теплиться тихие огни в серебряных, на его деньги купленных лампадах. Будет сзывать на молитву крестьян, потомков его сверстников и товарищей, среди которых он рос, пока не пошел на заработки в Москву, по его завещанию повешенный колокол.
Если кто свои наследственные или заработанные деньги захочет поместить в какое-нибудь живое и святое дело, захочет этими деньгами послужить людям, то, кажется, нет жертвы чище и мудрей, как жертва на храм. Велика жертва на приюты для бесприютных детей, на учебные заведения, на пособия той молодежи, которая, холодная и голодная, получает образование, чтобы своим знанием служить потом народу. Высоки жертвы на школы и богадельни, на престарелых и беспомощных людей, но еще выше — на храмы, эти школы и приюты народной души и вечные духовные врачебницы.
Не умещаясь на порожних землях своих в Европейской России, русское крестьянство широкой волной устремилось теперь заселять пустынные места Сибири с их благодатным простором и нетронутыми девственными силами, заложенными в почве. Много скорби переживают переселенцы, отрываясь от тех мест, на которых веками сидели их отцы, деды и пращуры. Много трудов великих и сложных ждут их на местах нового поселения, где все надо заводить сначала. И в этой скорби, и в этих трудах особенно сиротливо чувствуют они себя без Церкви.
Если кто захочет принести высокую жертву Богу в поминовение по своим родителям или другим дорогим людям, для испрошения у Бога себе какой-нибудь милости — пусть вспомнит о необъятном пространстве Сибири и усердной рукой поставит там храм, увенчав его православным крестом.
Подумайте о том, как отрадно также устроить храм на могиле дорогих людей. Над самым гробом отошедших воздвигается алтарь, поток Христовой Крови льется над местом погребения и, в этом потоке, пока стоит мир и Россия, будет отмыкаться душа человека, за которую поставлен храм…
Одной из величайших бед во время последней несчастной русско-японской войны была гибель в Цусимском бою русской эскадры. Множество молодых жизней русских матросов и офицеров нашло тут свой грустный конец. Имея возможность спастись, некоторые предпочитали тонуть со своим кораблем и погружались в пучину океана с криком привета далекой России, честь которой они не выдали в этом страшном бою. Пораженным неизгладимою печалью их отцам, матерям, женам и братьям не осталось даже утешения принять их прах и положить их в семейных усыпальницах. Вещественных воспоминаний от них не осталось. Все поглощено ничего не возвращающим океаном.
И вот по мысли этих пораженных невознаградимыми потерями людей возник в Петербурге заветный храм — «Спас на водах». Сюда эти осиротелые люди приходят молиться, как ходили б молиться на могилы этой дорогой, столь рано и ужасно угасшей молодежи. Все проникнуто скорбью и воспоминанием в этом храме, заимствовавшем формы храмов Древней России. На стенах прибиты металлические доски с именами утонувших героев, с поименованием на каждой имен погибших офицеров и числом нижних чинов. У некоторых из досок почти ежедневно сменяются свежие цветы. Этот храм великой скорби просветлен светлой надеждой на загробные свидания.
В русской жизни создался трогательный обычай собирать у мира на построение храмов.
Городские храмы редко нуждаются в помощи посторонней, имея в большинстве случаев богатых прихожан, которые и в одиночку, и в складчину могут воздвигать храмы, перестраивать и украшать их.
В среде богатого купечества, сохраняющего преданность Церкви, развито даже некоторое соревнование в украшении храмов. Если в одном приходе богач великолепно украсил храм, другой богач в другом приходе старается его перещеголять.
Не то в бедных сельских приходах, где у крестьян нет средств на то, чтобы в короткое время самим поставить новый храм, заменить прежний, деревянный каменным или обновить ветшающую церковь.
И вот миром избирается сборщик и ходит по разным местам России, больше всего по большим торговым городам, приглашая жертвовать на церковь.
Трогательный обычай высокого значения… Если вы не можете выполнить своей мечты, поставить Богу самолично, отдельно целый храм, то, давая этим сборщикам, вы становитесь участниками храмоздательства по всей России. Вы давно будете лежать в могиле. Десятилетия и века изгладят совершенно ваше имя, а ваши копейки и серебряные монеты в виде кирпичей, вложенных в храм, все будут стоять и вопиять о спасении души вашей к Богу. Или в призывном, спасительном, будящем душу звоне колокола будет звучать часть вашего серебра, и в десятках, сотнях, а может быть, тысячах храмов русских будет поминаться ваша душа, когда усердно закрестится православный народ при словах ектении: «Еще молимся о создателях святого храма сего и о всех прежде отшедших отцах и братиях, здесь лежащих и повсюду православных». Дайте себе обет и соблюдите его: никогда не проходить мимо церковного сборщика, не подавая ему копейки, хотя бы гроша.
