Владимир Афанасьев - Ефросиния Московская. Крестный подвиг матери Русской земли
Уединясь в глухой пустыне,
Победу подает и мир
От пренебесной благостыни
И многим, многим благодать
В чудесных знаменьях являет,
Моленья наши исполнять
По вере чистой продолжает.
Монах. Лазарь (Виктор Афанасьев)
Преподобномученники Александр (Пересвет) и Андрей (Ослябя) Радонежские. Память 7/20 сентября
Схимник пересвет
I
С ханской силой биться
Мощно ополчась,
В Лавру помолиться
Прибыл Дмитрий князь.
Молвил князю Сергий,
Подавая меч:
– С Богом! Ныне свергнем
Иго с наших плеч.
Мы теперь не слабы.
Не страшась иди, —
Пересвет с Ослябей
Будут впереди.
Бог и Церковь с вами
Против всех угроз:
Русской силы знамя
Освятил Христос.
II
Поле Куликово!
Древние года!..
Дмитрия Донского
Рать пришла сюда, —
Битвы ждет без страха,
Хоть и грозен враг, —
С ними два монаха
В схиме, на конях.
Скоро грянет битва!
И звучат в тиши
Воинов молитвы
Как одной души.
А за этой ратью
Вся Святая Русь:
– Стойте крепко, братья,
Я за вас молюсь!
III
Копий лес вздымая,
Утром, в ранний час,
Встала рать Мамая
Тучей против нас.
Начал тут хвалиться
Некто Челубей
– Кто не побоится
Силушки моей? —
Конь под ним громадный,
Сам как Голиаф,
Страшный и нескладный,
И такой же нрав.
Он трясет копьищем
В целое бревно:
– Выходи хоть тыща,
Будет всем одно!
IV
Выезжает конный
В куколе с крестом,
С ликом, истомленным
Бденьем и постом, —
Схимник, бывший воин;
Вот и он свое
Поднял боевое
Длинное копье.
Без щита, без лат он,
В стремени нога, —
В мантии крылатой
Мчится на врага.
Тот ему навстречу
Бурею летит, —
Под железом плечи,
Есть и шлем, и щит.
V
Смотрят оба войска —
Кто кого собьет,
Кто из них геройски
Общий бой начнет…
Вот они все ближе,
Жмет копье рука, —
Вот склонились ниже,
Метя в грудь врага.
На дыбы их кони
Разом поднялись,
Затрещали копья…
Клики раздались…
Тот и другой убиты!
Рати сошлись, и вот
Заполыхала битва
На смерть, не на живот.
VI
Люди кричат: «Победа!»
Трубы трубят: «Победа!
Слава тем, кто полег!
Их да прославит Бог!»
Войско несет с собою
Первую жертву боя:
Иночества то цвет —
Схимник Пересвет.
Верный Христа заветам,
Вышел он в битву с тьмой,
Пал он на поле этом,
Как в пашню зерно весной.
Так Русь проросла Святая
Для Веры и Любви,
Храмы свои утверждая
На мученической крови.
Игумен земли русской Похвала преподобному Сергию
I
Отрок Варфоломей
Зеленый блеск травинок;
Сухого дня покой…
Молился Ангел-инок
У дуба над рекой.
Бог весть откуда взялся
В пустынном месте том.
Он был в широкой рясе
И в куколе с крестом.
Луг этот был как остров,
Коней пасли на нем.
Сюда в то время отрок
Был послан за конем.
Духом Святым овеян,
Радостью освещен,
Был он Варфоломеем
В крещении наречен.
Матерью Богу обещан.
Из чрева ее, в храме раз
Трижды он подал вещий
Троице громкий глас.
Отданный в ученье, —
Господь устроил так, —
Старался он, но чтенья
Постигнуть не мог никак.
Иной раз, взысканный строго,
Отрок не спал всю ночь,
С слезами молился Богу,
В ученье прося помочь:
«Некнижным-то оставаться,
Господи, я не могу!»
И вот он увидел старца,
Молящегося на лугу, —
В монашеском одеянье
Под деревом тот стоял
И, воздевая длани,
Ко Господу взывал.
Отрок смотрел и дивился,
Забыв, зачем он идет,
С какой теплотой молился
Неведомый инок тот.
Не странник то был, не прохожий, —
Не ведал отрок тогда,
Что это был Ангел Божий,
Сошедший с небес сюда.
Долго, как оцепенелый,
Белоголов и мал,
Отрок в рубахе белой
Молитве его внимал.
И душа его потрясалась,
И забыл он про жизнь свою,
Будто обмер, – ему казалось,
Что он с Ангелами в раю.
День тот был удивительно светел
С небом ангельской чистоты, —
Иногда набегавший ветер
На лугу колебал цветы.
Как о рае напоминанье,
Как дыхание Божьих устен,
Неземное благоуханье,
Поднималось над лугом тем.
В свете солнечном трепетало
Средь белокипенных облаков
Богородицыно покрывало —
Златотканный Ее покров.
И река, блистающая лазоревым светом,
И жаворонок, с песней взвившийся в высь,
И Бабочка, сидящая на листочке нагретом
В единой радости как бы слились;
Словами выразить этого не умея,
Всяк по-своему пели они:
«Радуйся, отроче Варфоломее,
Благословенны твои юные дни,
Радуйся, радости божественный сыне,
Радуйся, Троицы теплое похваление,
Радуйся, разумение к чтению книг получающий ныне
Радуйся, неиссякаемой благодати селение!
Радуйся, будущий инок, монашества
утверждение;
Радуйся возлюбивший пост и молитвенное
пение!
Радуйся, чудный отрок, ныне святого Ангела
лицезреющий;
Радуйся, радость о Господе умиленными
слезами сеющий!
Радуйся, маслина, в вертограде Христовом
растущая;
Пело все поднебесное царство…
Радуйся, дивная цевнице, Богородице славу
поющая!»
И вот, словно в некоем полусне,
Отрок услышал вдруг голос старца:
«Чадо милое, подойди ко мне!
Вижу, ты опечален чем-то…»
И сказал ему Варфоломей:
«Отче, отче, мне не дается ученье.
Помолись о немощи этой моей!
Ведь без Господа не делается ничесоже, —
Он услышит молитвы твои!
Я хотел бы читать Слово Божье
Так вот, как умеют это братья мои».
«Сердце мое помочь тебе радо, —
Старец ответил. – И вот сейчас
Вместе с тобой мы помолимся, чадо,
Разве Господь не услышит нас?
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Господи, Ты един всемогущ и свят!
Господи, приклони к нам всеслышащее ухо,
Вот мы молим Тебя здесь, стар и млад!
Отрока чистого сего, Боже, Ты веси, —
Он тебе от рождения посвящен.
Призри на него, ныне он душою невесел,
Немощью некою удручен…
На лугу, словно в храме зеленом,
Золотом, от цветов благовонном,
Восставая и падая вновь,
Ангел с отроком клали поклоны,
И горела в Них к Богу любовь.
Конь стреноженный замер в раздумье,
Перестала струиться река.
Во все стороны ветром раздуло
Белокипенные облака.
Небо стало и выше и шире,
И какой-то там шум раздался, —
Словно говор небесной псалтири, —
Небожителей голоса:
Все святые молились с двоими
Перед Троицей, дружно к Ней
Вознося сына радости имя —
Имя отрока – Варфоломей.
«Нашего моления,
Господи, не отринь!»
И вот умолкло пение.
Инок сказал: «Аминь!
От Бога тебе отрада —
Святыя просфоры часть:
Отверзи уста, о, чадо,
Дар благодатный ясть.
Твоя скорбь да исчезнет разом!
Мал кусочек – но дар велик:
В сей частице от Бога разум
К постиженью священных книг».
Молвил отрок, прияв даянье:
«Не о сем ли сказано нам:
Сладко слово твое моей гортани,
Слаще меда моим устам».
Возлюбил я его душою!»
И сказал ему старец так:
«То даяние небольшое
Есть любви беспредельной знак!
Ты не только искусен в чтении
Паче братьев отныне стал,
Но по Вышнему благоволенью
И другие дары приял».
Ангел обнял его за плечи
И с любовью глядел в глаза, —
Были ласковы его речи
И живительны как роса.
Но приспело время расстаться,
И вот, сделав земной поклон,
Стал упрашивать отрок старца,
Чтоб их дом посетил бы он.
«Таковых, – сказал он, – как ты, отче,
Зело любят мои отец и мать, —
В любое время они дня и ночи
Готовы странника как родного принять!»
Боярский дом, – вереи золотые,
Стекла цветные на солнце горят, —
Боярин Кирилл и боярыня Мария
Встретили старца у самых врат.
«Мир вам! Божее благословенье!» —
Ангел-инок провозгласил
И блеснула им на мгновенье
За спиной его пара крыл…
Пока встреча эта творилась,
Ветерок облака заклубил, —
Небо снова как бы раскрылось,
Даль явив голубых глубин, —
Там крылатых существ паренье,
Ликование, райский свет,
И такое дивное пенье,
В нашем мире какого нет:
«Радуйтесь, Кирилле и Марие, бояре христолюбивые;
Радуйтесь, молитвенники и постники благочестивые!
Радуйтесь, бедных и убогих щедротами своими
не оставляющие;
Радуйтесь, мирскому суетному шуму не внимающие!
Радуйтесь, подобно родителям пророка
Самуила, сына Богу заповедавшие;
Радуйтесь, в вере своей колебаний и сомнений
не ведавшие!
Радуйтесь, чада Божии, преисполненные
ангельского незлобия и смирения;
Радуйтесь, живущие не при княжьем дворе, а в
отдаленном селении!
Радуйтесь, житием своим Господу
благоугождающие;
Радуйтесь, бояре, бедным странникам ноги
омывающие!
