Алексей Тябин - Алгоритм жизни, или Тайна веры
Но во сне две эти стрелы были соединены сияющим и излучающим в пространство яркий золотистый свет крестом! Конечно, сон – он и есть сон, и природа сновидений до конца не изучена, но в контексте приведенных выше аргументов такой сон становится похож на подсказку в решении проблемы! Получается, что из-за того, что противоречивость двойственной природы человека не удалось преодолеть введением свода законов Ветхого Завета, отождествляемых во сне со звездой Давида, как символом Израиля, следует, что она, эта противоречивость, должна преодолеваться любовью, символом которой является крест, на котором Сын Божий, соединивший в Себе земное и небесное, из любви к людям предал Себя в жертву ради их спасения. Тем самым Он не только указал человеку путь к спасению, но и предоставил ему само средство спасения.
Ведь в результате Его распятия произошло рождение спасительного для людей, сияющего как крест нового информационно-волнового образа человека – образа, объединяющего в себе земное и небесное, образа искренней и бескорыстной любви, образа, позволяющего каждому человеку, не сумевшему сделать это самостоятельно, с помощью Христа преодолеть существующий со времен Адама изъян в его природе и изменить себя изнутри.
Всё это звучит, может быть, слишком высокопарно, но не всё же время твердить о фотонах.
Плюс ко всему, появление креста внутри Звезды Давида, кроме всего прочего, должно означать также не то чтобы отсутствие противоречий, а, скорее, даже, наоборот – закономерную преемственность между Ветхим и Новым Заветом (особенно если иметь в виду не внешние признаки, а внутреннее содержание веры: не случайно, ведь, крест образовался внутри ромба, формально не являющегося звездой Давида, но соответствующего ей по смыслу).
Спасение человека через его преображение в новое существо – это и есть та цель, ради которой Христос пришел в мир и предал Себя на распятие на кресте. Достигнута ли теперь эта цель? Не берусь судить об этом. Но когда это произойдёт, то что же тогда будет с евреями? Ответ на него даёт апостол Павел в «Послании к Римлянам»: «…Неужели они (евреи) преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак. Но от их падения спасение язычникам, чтобы возбудить в них ревность. Если же падение их богатство миру, и оскудение их богатство язычникам, то тем более полнота их. …Ибо не хочу оставить вас братия, в неведении о тайне сей, – чтобы вы не мечтали о себе, – что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников, и так весь Израиль спасется, как написано: «придет от Сиона Избавитель и отвратит нечестие от Иакова; и сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их» (Гл. 11/11, 12, 25–27).
Содержание этой главы теперь уже ясно подтверждает, что гармония в человеческом обществе, когда мотивы естественного поведения людей продиктованы в первую очередь заботой друг о друге, возможна только в том случае, если вера в Бога станет неотъемлемой частью мировоззрения людей. Корректировать поведение человека в таком обществе путем внешнего воздействия на него со стороны специально созданных институтов контроля и принуждения в виде судов, полиции и др. нет никакой необходимости. Ибо «закон положен не для праведника, но для беззаконных непокоривых, нечестивых и грешников, развратных и оскверненных, для оскорбителей отца и матери, для человекоубийц, для блудников, мужеложников, человекохищников, (клеветников, скотоложников), лжецов, клятвопреступников, и для всего, что противно здравому учению…» (Первое послание к Тимофею св. ап. Павла, 1/9,10). Обновленные же Христом люди ни в каких специально созданных внешних стимулах не нуждаются, потому что они уже находятся в составе саморегулирующейся системы, взаимозависимости внутри которой основаны на взаимной любви и вере в Бога: … «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: «я не принадлежу к телу, потому что я не рука», то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: «я не принадлежу к телу, потому что я не глаз», то неужели оно потому не принадлежит к телу? Если всё тело глаз, то где слух? Если всё слух, то где обоняние? Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно. А если бы все были один член, то где было бы тело? Но теперь членов много, а тело одно. Не может глаз сказать руке: «ты мне не надобна»; или также голова ногам: «вы мне не нужны». Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более полагаем попечения… Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы – тело Христово, а порознь – члены» (Первое Послание к Коринфянам святого апостола Павла, 12/13-27). Вот этим отрывком (также, как и двумя следующими), апостол Павел поясняет, что человеческое общество должно представлять собой саморегулирующуюся систему, все элементы которой объединены на любви и вере в Бога и потому составляют единое целое: «Ибо, как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело, так мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены» (Послание к римлянам, 12/4-5). И это «тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви» (Послание к Ефесянам, 4/16). То есть именно такое общество способно к своему дальнейшему успешному развитию.
Но не все являются верующими. Да и верующие бывают разными. Одних только мировых религий со всеми их ответвлениями столько, что не хватит пальцев на руках, чтобы их сосчитать и у каждой из них «своя правда». И это всё притом, что Бог один. А ведь есть ещё и атеисты, которые в Бога вообще не верят. И вот такие отклонения в мировоззрении людей и приводят к возникновению ситуации, когда бал в мире правит ложь.
Исповедание различными людьми различных религий и верований, равно как и отрицание некоторыми из них самого существования Бога, обусловлено отсутствием объективного и понятного всем критерия истины. Ибо если истина одна, а соискателей (то есть представителей различных религий, её утверждающих) много, то, значит, различие между ними заключается вовсе не в вере в Бога, а во внешних формах её осуществления – в различных обрядах и правилах. А ведь вера в обряды и вера в Бога – это, мягко говоря, не совсем одно и то же. Вера в одни лишь обряды, без понимания их смысла, основанного на правильном восприятии живого Бога – это своеобразная форма язычества, то есть скрытое безверие.
Сейчас, например, подавляющее большинство рядовых католиков и православных христиан уже не помнят причин, приведших в свое время к расколу единой прежде христианской церкви на Восточную и Западную, и все отличия они сводят лишь к форме креста и к способу креститься (одни слева направо, а другие справа налево). Однако внешние различия важны лишь тогда, когда они отражают внутреннее содержание веры в Бога. А если человек не может сформулировать, во что он верит, или же живет совсем не по той вере, которую декларирует, совершая каждый день преступления перед Богом и перед своей совестью, то тогда внешние признаки веры превращаются в пустую профанацию. Такая вера превращается в безверие. Безверие иудеев привело к тому, что они стали стремиться к земному благополучию, как к конечной цели своего существования и не захотели в Христе увидеть Мессию. В средневековом католицизме отсутствие живой веры привело, в частности, к искажению первоначального смысла некоторых обрядов (свидетельством чему является введение индульгенций, например), что, в свою очередь, привело к расколу внутри католической церкви и появлению протестантизма. В русской православной церкви вследствие обрядовых реформ патриарха Никона в 17 веке также произошел раскол, и появились старообрядцы. И не факт, что их вера была слабее веры нынешних православных христиан. А ведь любой раскол является свидетельством внутренней болезни общества.
Наблюдая за всеми этими трансформациями в религиозных верованиях людей можно отметить, что в большинстве случаев к разделению церквей приводит стремление тех или иных групп людей приспособить религию для достижения своих земных целей. Значит эти люди врали сами себе в том, думая, что они верят в Бога. Но тут есть и ещё один момент: возможно старая вера не удовлетворяла их религиозному чувству и вызывала у них некоторое отторжение, вызванное сомнениями в правильном истолковании тех или иных положений Священного писания. Возможно, в этих расколах имели место попытки найти ту истину, которая удовлетворяла бы этих людей. Не зря ведь Иисус Христос говорил под конец своим ученикам, что ещё многое мог бы сказать им, но они пока не в состоянии этого понять. Вот такая невозможность понять до конца истину в сочетании с желанием человека быть преданным Богу приводит к религиозному фанатизму и даже к экстремизму, к навязыванию своего понимания веры другим людям. Мне, например, доводилось не раз сталкиваться на улице с назойливыми представителями секты свидетелей Иеговы, которые чуть ли не наизусть пересказывали Евангелия, трактуя приводимые ими цитаты по-своему. И однажды я не выдержал и прямо спросил их, зачем они ходят по улицам и проповедуют каждому встречному то, чего сами толком не понимают, а лишь пересказывают то, что слышали от других, или просто прочитали в Священном писании? Может быть они делают все это лишь потому, что в Евангелии сказано: «Братия! Если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Послание апостола Иакова, гл.5). И, значит, они просто пытаются таким путем загладить свои собственные грехи? После этого они замолчали и уставились на меня. Тогда я попросил их назвать свои имена, чтобы я помолился о них, и Бог наставил бы их на истину. И они уже ничего не говорили мне в ответ, а лишь назвали свои имена.
