Фотий Константинопольский - Сочинения
70. Я не говорю, что они совершенно ясно учатъ тому, въ чемъ ты ссылаешься на нихъ; но если бы случилось имъ сказать что–нибудь подобное, — ибо они были люди, а состоящему изъ бренія и тленнаго вещества невозможно всегда быть выше человеческой слабости; случается, что и лучшіе мужи носятъ на себе некоторые следы нечистоты, — но если бы ниспали они до какой–нибудь неблагопристойности: то я сталъ бы подражать благонамереннымъ сыновьямъ Ноя и вместо одеждъ молчаніемъ и благоразуміемъ прикрылъ бы отеческую неблагопристойность, а не поступилъ бы такъ, какъ ты, подобно Хаму; или лучше сказать, ты еще хуже и безстыднее его выставляешь на позоръ техъ, которыхъ называешь отцами; ибо онъ не за то, что открылъ, но за то, что не прикрылъ, подвергся проклятію; а ты и открываешь и хвалишься такою дерзостію; онъ пересказалъ тайну братьямъ; а ты не братьямъ и не одному или двоимъ, но сколько зависитъ отъ твоего усердія и безстыдства, всю вселенную делая зрительницею громко трубишь, какъ неблагопристойны отцы твои; услаждаешься ихъ неблагопристойностію и утешаешься ихъ безчестіемъ, и ищешь сообщниковъ ликованія, чрезъ которыхъ бы еще больше разгласить ихъ униженіе и неблагопристойность.
71. Августинъ и Іеронимъ (говоришь ты) сказали, что Духъ исходитъ отъ Сына. Но откуда можно получить или дать удостовереніе, что въ теченіе столь долгаго времени сочиненія ихъ не искажены? Ибо не думай, что только ты одинъ пламенно ревностенъ къ нечестію и дерзокъ противъ неприкосновенныхъ предметовъ; но отъ своего настроенія скорее заключай, что и тогда ничто не препятствовало злокозненному врагу рода нашего находить подобныя орудія.
72. Такъ сказали те, о которыхъ говоришь ты; но если имъ по какому–нибудь обстоятельству, или при опроверженіи безумія еллиновъ, или при состязаніи съ другимъ еретическимъ мненіемъ, или по снисхожденію къ немощи слушателей, или по подобнымъ причинамъ, которыхъ столько представляетъ ежедневно человеческая жизнь, если имъ по какой–либо изъ этихъ, или еще большихъ причинъ, случилось произнести подобное изреченіе: то для чего ты, сказанное ими не въ догматическомъ смысле делая догматомъ и закономъ, навлекаешь на себя невозвратную погибель и ихъ стараешься привлечь къ своему безумію?
73. Сказалъ проповедникъ вселенной, созерцатель неизреченныхъ таинъ, облагородившій человеческую природу своими нравами, — сказалъ, опровергая еллиновъ, отличавшихся красноречіемъ, и низлагая долу ихъ высокомеріе, возносившееся горе, или лучше, — снисходя къ ихъ немощи, — что же сказалъ онъ? Проходя и солядая чествованія ваша, обретохъ и капище, на немже бе написано: неведомому Богу: его же убо не ведуще чтете, сего азъ проповедую вамъ (Деян. 17, 23). Что же? То, чемъ учитель Церкви уловилъ мудрецовъ еллинскихъ, обратилъ и руководилъ ихъ отъ нечестія къ благочестію, ты сделаешь догматомъ и осмелишься говорить, что низложитель идоловъ проповедывалъ того, кого еллины почитали и называли неведомымъ Богомъ? Ибо не удивительно, что деятельность твоей мудрости сплетаетъ зловредныя умствованія. Жертвенникъ былъ воздвигнутъ въ честь Пана; афиняне же, не зная дотоле имени почитаемаго, начертали на жертвеннике: неведомому Богу; а этотъ многоискусный и небесный человекъ, видя, что еллины не убеждаются пророческими предсказаніями и Господними изреченіями, чрезъ самые богопротивные предметы почитанія обращаетъ ихъ къ почитанію Создателя, чрезъ самыя изобретенія діавола ниспровергаетъ его господство, чрезъ его укрепленія низлагаетъ державу его власти, изъ заблужденія возделываетъ благочестіе, изъ погибели производитъ намъ плоды спасенія, изъ сети діавола воздвигаетъ на подвигъ Евангелія, верхъ отступничества делаетъ оплотомъ пути, которымъ они могли войти въ чертогъ Христа и въ пречистую ограду Его, въ Церковь. Такъ этотъ возвышенный умъ умелъ оружіемъ врага ранить и пленитъ самаго врага и пріобрести себе высшую силу. Что же? Если Павелъ оружіемъ врага низложилъ врага; то ты поэтому будешь уважать оружіе врага, называть его оружіемъ божественнымъ и обращать его на собственную погибель? И сколько можно найти подобныхъ примеровъ въ жизни этого (мужа), премудро устроявшаго все силою Духа!
74. Но для чего примеры? Самъ онъ громкимъ голосомъ говоритъ: быхъ іудеемъ яко іудей, да іудеи пріобрящу, подзаконнымъ яко подзаконенъ, да подзаконныя пріобрящу, беззаконнымъ яко беззаконенъ, не сый беззаконникъ Богу, но законникъ Христу, да пріобрящу беззаконныя (1 Кор. 9, 20–21). Неужели же поэтому ты станешь возстановлять іудейство, или вводить въ жизнь беззаконіе, вместо Божескихъ и человеческихъ законовъ, и провозглашать безстыдно, или лучше, весьма безбожно, что это — Павловы заповеди и проповедь?
75. У сколь многихъ и другихъ изъ блаженныхъ святыхъ отцевъ нашихъ можно находить подобное! Вспомни о первосвященнике римскомъ Клименте и о называемыхъ по его имени «Климентовыхъ» (постановленіяхъ), будто бы написанныхъ, какъ говоритъ древнее преданіе, по повеленію верховнаго Петра; о Діонисіе Александрійскомъ, который, возставая противъ Савеллія, едва не протянулъ руку Арію, о славномъ между священномучениками, великомъ Мефодіе Патарскомъ, который не отвергалъ мненія, будто безтелесныя и бестрастныя существа, Ангелы, пали вследствіе любви къ смертнымъ и совокупленія съ телами ихъ. Не стану распространяться о Пантене, и Клименте, и Піеріе, и Памфиле, и феогносте, мужахъ священыхъ и учителяхъ священныхъ наукъ, которыхъ не все положенія мы принимаемъ, но, воздавая имъ честь за добрую жизнь и другія священныя сужденія, относимся къ нимъ съ великимъ почтеніемъ и уваженіемъ, въ особенности къ Памфилу и Піерію, какъ отличившимся и мученическими подвигами; вместе съ ними не пройдемъ молчаніемъ и объ отцахъ западныхъ: Иринее, первосвященнике Божіемъ, управлявшемъ Церковію ліонскою, и Ипполите, ученике его и мученике между первосвященниками, мужахъ дивныхъ во многихъ отношеніяхъ, но иногда не воспрепятствовавшихъ некоторымъ словамъ лишиться тщательной точности.
76. Неужели же ты будешь и противъ нихъ всехъ представлять свою дилемму и, поднимая брови, говорить: «должно, или, почитая этихъ мужей, не осуждать и того, чтó написано ими, — или, осуждая некоторыя изъ ихъ выраженій, осуждать вместе и ихъ самихъ?» Не скорее ли и справедливее они обратятъ твою хитрость противъ тебя и скажутъ: «человекъ! для чего ты соединяешь несоединимое? Если ты по истине называешь насъ Отцами: то какъ не страшишься вооружаться противъ Отцевъ и, что еще тяжелее, — противъ общаго Владыки и Создателя всехъ? Если же у тебя есть охота безстыдствовать противъ насъ, то не явно ли ты безумствуешь, называя насъ отцами и вместе простирая на насъ отцеубійственныя руки?» И сколь многими другими способами можно было бы обратить твое умствованіе противъ тебя самаго! Но какъ упомянутыхъ Отцевъ, такъ и это, — теперь мы оставимъ.
77. Кто не знаегъ, что царское украшеніе, великій Василій, сохраняя въ недрахъ души благочестіе невредимымъ, удерживался говорить ясно о Божестве Духа? О, душа, пламеневшая божественною любовію, но не раздувавшая этого пламени слишкомъ ярко, чтобы оно скорее не погасло отъ самаго излишества и чрезмерной яркости! Онъ разсудительно употреблялъ слова свои и более старался проповедывать благочестіе постепенно; ибо, когда оно внедряется въ души людей мало по малу, то пламень ученія бываетъ сильнейшимъ; а отъ скораго и внезапнаго блеска пламени часто помрачается умственное око, особенно простыхъ людей, подобно тому какъ молнія ослепляетъ глаза, особенно слабыя. Посему онъ умалчивалъ о томъ, о чемъ больше всего прочаго пламенелъ проповедывать, но соблюдалъ молчаніе для того, чтобы, когда придетъ время, громогласнее возвещать умолчанное. Пространную книгу составилъ бы тотъ, кто захотелъ бы предать письмени имена подобныхъ мужей и причины, по которымъ они часто не выставляли цвета истины, чтобы самый цветъ достигъ зрелости и растеніе более возрасло и чтобы имъ собрать обильнейшій плодъ; мы восхищаемся ихъ неизреченнымъ воодушевленіемъ и мудрою бережливостію; но кто станетъ усиливаться ввести это въ Церковь, какъ законы и догматы, того мы признаемъ врагомъ святыхъ, врагомъ истины и губителемъ благочестія, и осуждаемъ на наказанія, которымъ онъ самъ себя сделалъ повиннымъ.
78. Ты представляешь отцевъ западныхъ, или лучше, стараешься распространить этотъ глубокій мракъ по всей вселенной; а я воспламеню тебе съ самаго запада невечерній и духовный светъ благочестія, котораго блескъ не въ состояніи будетъ помрачить твоя тьма. Амвросій сказалъ, что Духъ исходитъ отъ Сына? эта мгла происходитъ отъ твоего языка; но противное говоритъ сіяющій благочестіемъ, преблаженный Дамасъ, — и тотчасъ изчезаетъ мракъ твой. Онъ, утверждая вторый Соборъ, котораго догматы уважаютъ (все) концы вселенной, открыто исповедалъ, что Духъ исходитъ отъ Отца. Сказалъ ли Амвросій или Авгутинъ, — это опять другая мгла, происходящая изъ твоихъ устъ; а Целестинъ не говорилъ, не слыхалъ, не принималъ этого, но, сіяя светомъ православія, разсееваетъ мракъ словъ твоихъ.
