Бенгт Хеггланд - История теологии
мает Святого Духа» (De baptismo, 111,21). Но само таинство сохра-
няется независимо от того, существует ли его действие или нет.
«Так же как крещеный не теряет таинства крещения, если он от-
падает от единства церкви, так и рукоположенный не теряет таин-
57 «Таинство — одно, сила таинства — другое». — Прим. перев.
101
ства совершать крещение, если он отпадает от единства церкви»
(De baptismo, 1,2). Крещеные нечестивцы и еретики имеют кре-
щение так же, как и праведные; но любви они не имеют.
Августин использует слово «таинство» («sacrament») в более
широком смысле, чем мы. По его мнению, крещение и причастие
являются главными таинствами. Они происходят от Христа и
наряду со словом образуют основание церкви (Ин. 19:34). Августин
проводит резкое разграничение между внешними знаками,
элементами таинства, и их духовным содержанием. Таким же об-
разом он различает внешнее слово и Дух, который говорит в слове.
Внешние знаки есть символы, указывающие на духовную ре-
альность. Августин представляет себе духовное действие как
параллельное внешнему событию. Они связаны на основании по-
веления Божия, но в то же время различны. Это «символическое»
понимание связано у Августина с мировоззрением неоплатоников.
Внешние вещи строго отделены от духовного, но в то же время они
могут представлять собой символы, указывающие на
божественное, в которых оно приближается к нам. Таинства есть
внешние знаки, вмещающие духовное содержание. Но они не
обязательно связаны с ним.
Противостояние с донатистами также затрагивает понятие о
церкви вообще. Как упоминалось выше, противники считали церко-
вью лишь сообщество святых, ограниченное их общиной. Возра-
жая, Августин говорит, что для них церковь существует
лишь в Африке. Для него же она является всей Христовой
церковью, распространившейся по всему миру. Эта церковь
основана на слове Христа, и в ней преподаются таинства. От этого
сообщества нельзя отделить нечестивцев и лицемеров. Те люди,
которые внешним образом принадлежат к церкви, должны
причисляться к ней, даже если у некоторых из них нет Духа или
любви. Последние не принадлежат к общению святых, к церкви в
собственном смысле слова. Ибо церковь в этом смысле для
Августина включает лишь благочестивых, тех, в ком действует
Святой Дух и в ком Он зажег любовь, «caritas». Они составляют
внутреннее невидимое сообщество, «единство Духа в союзе мира».
Через свое взаимное общение они выражают любовь, которая
излита в них через Дух Христов, и таким образом они образуют
духовное единство во Христе, являются телом Христовым. Эта
внутренняя церковь, скрепляемая невидимым соединением любви,
«invisibilis caritatis compages» не совпадает с внешней церковной
организацией, христианским миром. Внешняя церковь состоит из
всех тех, кто исповедует имя Христа и принимает таинства. Это
внешнее церковное сообще-
102
ство устанавливается через таинства и освящается словом и таин-
ством. Итак, его святость состоит не в святости его членов или в
харизме служителей. Но в этой церкви истинные христиане
и лицемеры находятся рядом друг с другом и живут вместе, как
пшеница и плевелы должны расти вместе до времени жатвы.
Итак, Августин говорит о церкви в двух значениях этого слова:
как о внешнем церковном сообществе и как об общении святых
или сообществе истинно верующих. Эти понятия не совпадают, ибо
во внешней церкви есть много нечестивых или не истинно
верующих. Но между ними сохраняется такое соотношение: сооб-
щество святых всегда находится внутри внешнего сообщества
церкви. Лишь там, где люди живут в единстве церкви, может быть
истинная вера. За пределами этого сообщества нет никакого спа-
сения, ибо там нет ни Духа Христова, ни любви.
Однако иногда Августин говорит о церкви в третьем значении,
когда он определяет ее как «numeras praedestinatorum».58 Этот круг
верующих не совпадает ни с внешним сообществом церкви, ни с
общением святых. Он не совпадает с внешней христианской
церковью, ибо можно думать, что Бог избирает людей и за преде-
лами церкви (здесь в качестве примера упоминается Иов, который
не был израильтянином) или тех, кто не приобщился к таинствам
(покаявшийся разбойник). Избранные также не все те, кто сейчас
принадлежит к общению святых. Ибо можно вообразить, что
некоторые из них со временем отпадут, поскольку не имеют дара
сохранения веры (donum perseverantiae). Избранными являются
лишь те, кто стал причастен благодати, а также до конца устоял в
вере. Природа вещей такова, что ни один человек не может видеть
или судить о том, кто принадлежит к собранию избранных. Можно
так проиллюстрировать тройственное понятие о церкви у
Августина:
А = внешнее установление спасения,
христианский мир; Б = общение
святых, невеста Христова,
невидимое сообщество любви; В =
собрание предопределенных к
спасению
58 «Число предопределенных». — Прим. перев.
103
Учение Августина о церкви имеет значение не только в свете
борьбы с донатистами, но также для понимания его представлений
о Царстве Божием и царстве мира, которое он приводит в
своем великом произведении «De civitate Dei».59 Состоящий из 22
книг, написанных в 413-426 гг., этот труд можно рассматривать как
апологию против обвинений язычников в том, что христиане
являются причиной несчастий, постигших общество, а также как
изложение событий мировой истории как борьбы язычества и хри-
стианства. «Civitas Dei»60 и «civitas terrena»61 предстают здесь, од-
нако, не как два правительства, власть которых должна быть уре-
гулирована, а как два сообщества («societates»), которые от начала
до конца времен находятся в состоянии борьбы друг с другом. Это
противостояние определяет ход истории и образует ее внутренние
связи. Оба сообщества скреплены узами любви. В одном случае
речь идет о тех, кто любит Бога до самоотречения, в другом слу-
чае — о тех, кто любит самого себя настолько, что презирает
Бога. Это различие существует уже в ангельском мире между
добрыми и злыми ангелами и проявляется в человеческом мире со
времен Каина и Авеля. О Каине сказано, что он построил город,
тогда как Авель жил на земле как пришелец. Через Христа град
Божий обретает конкретное воплощение в церкви, общении святых,
тогда как земное государство выступает в облике Римской
Империи и других языческих царств.
Таким образом, нельзя сравнивать эти оба понятия «civitas Dei»
и «civitas terrena», о которых говорит Августин, с современным про-
тивопоставлением церкви государству. Взгляд Августина шире. Он
говорит о двух линиях развития, о двух сообществах, действующих
в ходе исторических событий, а не о внешних силах или
организациях.
«Civitas Dei» — это не внешняя церковь или иерархия, но преж-
де всего общение святых, внутренняя церковь, которая скрыта, но в
то же время конкретизирована во внешней организации. «Ибо град
святых есть град вышний, хотя он и здесь рождает своих граждан,
в лице которых странствует, пока не наступит время его царства»
(De civ. Dei 15, I).62
Так же «civitas terrena» не совпадает с государством, но
обозначает сообщество злых и безбожных людей, которое было
движущей силой, стоявшей за образованием языческих государств.
59 «О граде Божием». — Прим. перев.
60 «Град Божий». — Прим. перев.
61 «Град земной». — Прим. перев.
62 Цит. по: Блаженный Августин, «Творения», т. 4, стр. 51; Алетейя, СПб,
1998. — Прим. перев.
104
Исходной точкой для Августина становится защита града Бо-
жия, общения святых, от языческого римского государства. По-
этому основной акцент делается на противоречии. Град Божий —
это сообщество Духа, состоящее из благочестивых и верующих.
Град земной — сообщество злых, враждебных по
отношению к Богу людей. Однако это не означает того, что
Августин враждебно относится к государству вообще. Отчасти он
признает, что даже злое языческое государство, которое
воплощает в себе «civitas terrena», совершает что-то хорошее,
поскольку поддерживает внешний порядок. Отчасти, он
представляет себе его в качестве идеала, которое также
существует ради внешнего порядка, но выполняя эту задачу, оно
также служит как средство распространения и укрепления царства
Божия. Таким образом, его цель — в граде Божием, а само оно
является лишь средством. Поэтому оно также подчинено граду
Божию и должно повиноваться его законам.
Из этого следует, что между «civitas Dei» и «civitas terrena» су-
ществует такое же соотношение, как между «caritas» и «cupiditas».
